Дневник похода тимура в индию предисловие переводчика

[165]
покорителя мира правителю Кашмира, Шах Искандару, и его указаниями, которым 
повинуется мир /
174
/. Улджай Тимур Тукта был из слуг принца Рустама, [он] и Му'тамид 
Зайнаддин доложили [его величеству], что Шах Искандар, подвязав ихрам 
61
рабского 
служения, повернулся к сему средоточию счастья и к Ка'бе надежд [к эмиру Тимуру]. 
Достигнув месторасположения убежища мира, к нему присоединились на этой остановке 
Улджай Тимур Кучджин и Маулана Нураддин, вернувшиеся от Шах Искандара с 
письмом. Они подтвердили, что эмиры высочайшего дивана установили, чтобы Кашмир в 
наказание поставил тридцать тысяч лошадей, и для объяснения и распоряжения [по этому 
требованию] они вернулись и [затем] отправятся в Кашмир, чтобы после подбора и 
снаряжения [там партий лошадей] возвратиться обратно 
62
. Когда они довели подобное до 
высочайшего слуха, то [это его величеству] не понравилось и он не провел по сему 
чертою одобрения. [Его величество] соизволил высказать упрек такого рода, что они 

---

предъявили Шах Искандару явно невыполнимое требование, несообразное с его 
возможностями и непосильное для него. К каждому человеку можно обращаться лишь с 
таким требованием, выполнение которого зависит от пределов его возможности. От 
каждого государства нужно требовать лишь такую денежную наличность, которая 
соответствует пространству его территории. Разум, являющийся лучезарным 
светильником и блестящею звездою, знает, что платье каждому человеку можно скроить 
лишь по его росту /
175
/ и фигуре. Для ума, который есть драгоценная жемчужина и 
редкостный перл, ясно, что черту побуждения можно провести по странице положения 
каждого человека сообразно его мощи. Послы доложили [высочайшему] могуществу об 
истинности служения и чрезмерной покорности [ему] Шах Искандара, преувеличив в 
своих объяснениях [выраженные] им знаки рабства и службы [его величеству]. Оказавши 
им милости, [государь] повелел им больше не оставаться и поскорее уехать.