Монография представляет собой исследование традиционной вышивки

юрма (тамбурный), ироки 
(полукрестом, разновидность шва, близкая к 
басме), басма и канда-хаел (гладь вприкреп). 
При этом 
басма преобладала в кунгратской 
вышивке, в то время как локаи использовали 
комбинацию разных швов.
Как и при изготовлении крупных выши-
вок в других регионах Средней Азии, про-
цесс вышивания начинался с прорисовки на 
ткани основы эскиза будущего узора, кото-
рый доверялся опытной мастерице – 
сызгыч 
(Кармышева, 1955, с. 147).
Общепринято мнение о бытовой функ-
ции кочевнических вышитых изделий, од-
нако фактически они не слишком прочны 
(в отличие от войлочных аналогов), чтобы 

---

115
к символике мотивов вышивки локальных центров
служить в качестве емкостей; в этой связи 
мы можем усматривать в них в большей сте-
пени декоративную и, более того, культовую 
функцию, забытую со временем. В этой связи 
представляется возможным представить ло-
кайскую и кунгратскую вышивку не только 
как уникальный художественный памятник, 
но и как «текст», отражающий религиозно-
культовые воззрения скотоводов.
Обыденная жизнь кочевых народов 
была ритуализирована буквально на каж-
дом шагу; в этой связи несложно вообра-
зить, что именно культовые представления 
во многом определяли содержание декора 
предметов домашней утвари. В среде ко-
чевых и полукочевых племен Центральной 
Азии вплоть до ХХ в., несмотря на тотальное 
распространение ислама, устойчиво сохра-
нялись архаические представления, которые 
объединяют общим понятием 
тенгриан-
ство. Под этим термином подразумевается 
сложный культово-мировоззренческий ком-
плекс, в основе которого – вера в верховное 
божество 
Тенгри, бога неба, в сочетании с 
параллельно существующими тотемными 
культами, культом предков, практикой ша-
манизма, где вера в существование транс-
цендентального, потустороннего мира и 
духов-покровителей проявлялась в ритуалах 
мистического общения с ними путем погру-
жения шамана в транс.
Шаманизм был одним из наиболее уко-
рененных культов в среде кочевников; ша-
манские ритуалы исполнялись как мужчи-
нами, так и женщинами. Практикующих 
мужчин – 
бахши, суфи-шаманов и женщин-
фолбин можно встретить в провинции и в 
наши дни; термин 
суфи-шаман свидетель-
ствует о прочной связи, преемственности 
обеих мистических практик – шаманской и 
суфийской. В основном шаманы проводили 
ритуалы «лечения» больного путем изгна-
ния из его тела вредоносных духов, гадали, 
а также занимались практикой родовспомо-
жения. Вполне логично предположение, что 
в узорах и формах локайской и кунгратской 
вышивки, бывшей сферой творческого са-
мовыражения женщин, мы можем встретить 
прямые и косвенные указания на сакраль-
ные шаманские ритуалы и заговоры.
Попытки истолковать символическое 
значение форм и узоров вышивки в наши 
дни носят большей частью умозрительный 
характер. Тем не менее они находят косвен-
ное подтверждение в шаманской мифологии 
и особенностях культовой и ритуальной 
практики номадов.
Вышивка использовалась в первую оче-
редь во время перекочевок, когда члены 
семьи покидали пределы символического 
защитного круга юрты, домашнего мира, 
закрытого от посторонних глаз, либо в дни 
празднеств, когда юрта, как сакральное про-
странство семьи, становилась открытой для 
посторонних. Учитывая этот факт, можно 
предполагать, что вышивка, очевидно, имела 
отчетливую защитную функцию, была обе-
регом от сглаза для дома и его обитателей. 
На это указывают также ее необычайно яр-
кий колорит и узоры, бывшие своего рода 
защитными знаками-талисманами. Даже в 
формах 
илгичей угадываются формы сим-
волических щитов, будто оберегающих 
владель цев от дурного глаза: К. Гиббон и 
А. Хейл отмечают, что «локайские 
уук капы 
– это щитообразные текстильные изде-
лия, которые имитируют магические спо-
собности меньших амулетов треугольной 
формы. …Эти защитные ассоциации были 
целенаправленно развитыми символиче-
скими идеями, а не простым совпадением» 
(Gibbon, Hale, 2007).
Насколько перспективна попытка ис-
толкования декора степной вышивки с точ-
ки зрения шаманской практики? Изобра-
жения на шаманских атрибутах, к примеру, 
имели символическое значение. Рисунки на 
бубнах воспроизводили модель Вселенной 
в шаманском понимании: «здесь изобража-
лись небесные светила, обитатели земного, 
подземного и надземного миров, а также 
духи – помощники шамана» (Смоляк, 1991, 
с. 2). В этой связи можно предположить, 
что декор вышивки также был частью куль-
товой практики, к примеру настраивал ша-
мана и участников камлания на погружение 
в транс. Вышивка локаев, как в большей сте-
пени сохранившая аутентичные черты, дает 
интересный материал для рассуждений на 
эту тему.

---

---

117
Богатейшее разнообразие локайских 
узоров позволяет выделить несколько устой-
чивых композиций. Самый легкочитаемый 
символ вышивки локаев – вихревая розетка, 
астральный знак, классический знак Солн-
ца, блага, извечного движения и кругово-
рота жизни. На 
уук капах, как правило, вы-
шивались две розетки, на 
торбах – четыре, 
в каждом случае форма вышивки диктовала 
определенное художественное решение. Со-
лярная и астральная символика закономерна 
на вышивках кочевников, которые не только 
прекрасно ориентировались по звездам при 
перекочевках, но и поклонялись светилам 
как небесным богам, а также олицетворяю-
щему их в реальной жизни огню. Известно 
даже о ежегодных шаманских праздниках 
огня, которые проводились с целью пре-
дотвращения несчастий. Четыре вихревые 
розетки по углам 
илгича – как символ освя-
щенности четырех сторон света. Такие ком-
позиции выступали залогом счастья, благо-
получия и удачи для всех членов семьи.
Возможно, с шаманскими представления-
ми связаны также зооморфные мотивы. Зоо-
морфная символика играла одну из важней-
ших ролей в искусстве кочевого мира. Она 
была обусловлена тотемными представления-
ми, верой в родство и покровительство опре-
деленных животных, игравших важнейшую 
роль в жизни степняков. При этом живот-
ные всегда изображались в виде характерных 
символов по принципу целое – по части (pars 
pro toto). Тотемистически-заклинательная 
основа, по выражению Галины Анатольевны 
Пугаченковой, обусловливала «символико-
изобразительный характер передачи живот-
ных, где было сознательно изгнано реальное 
подобие, но сохранена условная передача 
целого по части – загадочная для посторон-
него взора, но понятная для посвященных» 
(Пугаченкова, 1967, с. 179). Самыми рас-
пространенными зооморфными символами 
были такие части тел животных, как рога, 
когти или отпечатки следов; все они имели 
магико-охранительное значение.
Так, для 
ат-торб характерен медальон 
в виде несомкнутого круга в меандровом 
обрамлении, известный как 
от-туяги (ат-
туяги) – копыто, след лошади. Он имеет 
Табаклау с мотивом от-туяги (след лошади) 
по углам серединного поля и астральны-
ми розетками. XIX в. Коллекция Джеймса 
Аллена, США