Книга II. Муад-диб

Кого я стараюсь убедить?! 
Добродушное настроение как рукой
сняло.
— Но безопасность нам купить не удастся, — сказала она вслух.
Юх отвернулся, пряча от нее лицо. 
О, если бы я мог ненавидеть этих людей так же сильно,
как я люблю их! 
Своими манерами Джессика во многом напоминала его Вану. Хотя в этом была
и оборотная сторона: это сходство только подстегивало его решимость. Коварство Харконненов
было поистине дьявольским! Возможно, что Вана еще жива. Он должен знать наверняка.
— Не беспокойтесь о нас, Веллингтон, — продолжала Джессика. — В конце концов, это не
ваши, а наши проблемы.
Она думает, что я о ней беспокоюсь! 
Он зажмурился, сдерживая 
слезы. Конечно,
беспокоюсь. О, я еще останусь один на один с бароном, после того как сделаю это черное дело.
Я расквитаюсь с ним тогда, когда он будет наиболее беззащитен, — когда он будет
торжествовать победу!
Он вздохнул.
— Не потревожу ли я Поля, если только взгляну на него? — спросила Джессика.
— Ничуть. Я дал ему снотворное.
— Как он перенес перемену обстановки?
— Все в порядке, только чуточку переутомился. Он слегка возбужден, но какой
пятнадцатилетний мальчик смог бы оставаться спокойным в такой обстановке? — Юх прошел к
двери и открыл ее. — Он здесь.

---

Джессика последовала за ним и заглянула в затемненную комнату.
Поль лежал на узкой кушетке, одна рука под головой, другая скрыта под тонким одеялом.
Сквозь щели в жалюзи пробивался свет и сплетал на его лице и подушке замысловатый узор из
теней.
Она смотрела на сына, разглядывая овал его лица, так похожий на ее собственный. Но
волосы — черные и взъерошенные — герцога. Серо-зеленые глаза скрыты длинными
ресницами. Джессика улыбнулась, чувствуя, что страх отступил. Она задумалась над тем, как
явно проявляется в мальчике пересечение наследственных линий. Ее — в контуре лица и
разрезе глаз, а герцога — в угловатых, почти грубых чертах, уже отчетливо наметившихся в
мальчишеском лице.
Она вдруг подумала, что это поразительно напоминает химическую реакцию: конечный
продукт является следствием долгого тщательного отбора редких элементов… Ей вдруг
захотелось встать перед спящим сыном на колени, взять его на руки, но она не решилась это
сделать в присутствии Юха. Отступив назад, она тихо притворила за собой дверь.
Юх уже вернулся к окну, не в силах видеть, как Джессика смотрит на сына. 
Почему Вана не
родила мне ребенка?
— спрашивал он себя. 
Как врач, я знаю, что никаких физиологических
препятствий для этого не было. Наверное, какие-то соображения Бен-Джессерита? Может,
ей было приказано служить иным целям? Каким? Она, несомненно, любила меня…
Впервые он поймал себя на мысли, что он сам мог быть частью таинственного и
запутанного замысла.
Джессика подошла к нему и сказала:
— Какая удивительная безмятежность в спящем ребенке!
Он механически ответил:
— Если бы взрослые умели так расслабляться…
— Да.
— Когда мы это утрачиваем? — пробормотал он.
Джессика взглянула на него, уловив странность интонации, но все ее мысли были заняты
Полем: она размышляла, чему его еще следует подучить, думала об особенностях их новой
жизни, столь отличной от той, которую она мечтала уготовить ему.
— Да, конечно, утрачиваем, — рассеянно ответила она.
Она посмотрела в окно. Справа горбатился холм, поросший истрепанными ветром
кустами — пыльные листья и сухие корявые ветки. Слишком темное небо висело над холмом,
точно клякса, а молочный свет аракианского солнца придавал всему серебристый отблеск — как
у ай-клинка, скрытого на ее груди.
— Какое темное небо, — заметила Джессика.
— Это от недостатка влаги, — ответил доктор Юх.
— Опять вода! Всюду, куда ни глянь, сталкиваешься с проблемой воды.
— Это самая большая загадка Аракиса.
— Почему ее так мало? Ведь есть же здесь вулканические породы. Я могла бы назвать еще
целую дюжину источников энергии. Наконец, есть полярные льды! Считается, что в пустыне
пробурить нормальные скважины невозможно — бури и зыбучие пески уничтожат любое
оборудование, если только песчаные черви не сделают этого раньше. Но почему никогда и
нигде не находили