Книга II. Муад-диб

Может, Хайват и проверил здесь каждый камень, но я все равно чувствую какую-то
опасность.
Внезапно ее охватило жгучее желание увидеть сына. Через сводчатый дверной проем она
вышла в коридор, ведущий в столовую и южное крыло замка. Она шла быстрее и быстрее, пока
почти не побежала.
Мейпс, продолжая разматывать веревки с бычьих рогов, покачала головой ей вслед:
— Это, несомненно, Единственная.
И добавила:
— Бедняжка.

---

~ ~ ~ 
…А припев у этой песни такой: «Юх, Юх, сто тысяч смертей
тебе, Юх!»
Принцесса Ирулан, «Детская история Муад-Диба».
Через неплотно закрытую дверь Джессика проскользнула в комнату с желтыми стенами.
Слева от нее стоял невысокий диван с черной спинкой и два пустых книжных шкафа, рядом с
ними — покрытая пылью бочкообразная канистра для воды. Справа — письменный стол и
несколько стульев. Три таких же пустых книжных шкафа отгораживали вторую дверь. У окна,
спиной к ней, застыл доктор Юх и глядел куда-то вдаль.
Джессика сделала еще несколько шагов. Посмотрела на измятый сюртук Юха с белым
пятном у левого локтя. Со спины доктор казался деревянным, как палка, на которую забавы
ради накинули старые черные тряпки. Живой выглядела только массивная голова с копной
черных как смоль волос, перехваченных серебряным кольцом школы Сак.
Она снова оглядела комнату и не обнаружила никаких следов своего сына. Но она знала,
что дверь справа ведет в маленькую спальню, которую Поль облюбовал для себя.
— Добрый день, доктор Юх. А где Поль?
Юх кивнул, словно в подтверждение своим мыслям, и, не отрываясь от окна, безучастным
голосом произнес:
— Твой сын устал, Джессика. Я отправил его в соседнюю комнату отдыхать.
Вдруг, стряхнув оцепенение, он обернулся так резко, что свисавшие из-под носа усы
взметнулись, как два черных крылышка.
— Простите меня, миледи! Я так далеко унесся в своих мыслях, что… У меня просто
сорвалось!
Она улыбнулась и успокаивающим жестом подняла руку. На мгновение ей показалось, что
он упадет на колени.
— Ну, ну, Веллингтон.
— Я назвал вас по имени… я совсем не думал…
— Мы знаем друг друга уже шесть лет. Этого вполне достаточно, чтобы позволить себе
обходиться без формальностей — в частной беседе.
Юх вымученно улыбнулся и подумал: 
Похоже, сработало. Теперь, если мое поведение
покажется ей странным, она припишет это смущению. Она решит, что видит меня насквозь,
и не станет докапываться до сути.
— Я… вы знаете… совершенно погрузился в себя, а когда я так отвлекаюсь, мне становится
вас особенно жалко… Джессика.
— Жалко меня? Почему?
Юх пожал плечами. Он уже давно догадался, что Джессика не умеет видеть всю правду, как
его Вана. Поэтому безопаснее всего было быть с ней правдивым, но не до конца.
— Вы же видите, что это за место, миле… Джессика, — он споткнулся, произнося ее имя, и
продолжил: — Совершенная глушь по сравнению с Каладаном. А люди! Когда мы проезжали
через город, местные бабы просто ныли в голос. А как они на нас смотрят!
Она скрестила руки, обхватив себя за плечи, и почувствовала на груди холодок ай-
клинка — по слухам, он делался из зуба песчаного червя.
— Просто мы кажемся им странными — другие люди, другие обычаи. Они, кроме

---

Харконненов, никого не знали, — она посмотрела мимо него в окно. — Что вас там так
привлекло?
Юх снова повернулся к окну.
— Люди.
Джессика подошла к окну, чтобы посмотреть, что же так заняло внимание доктора. Слева,
перед домом, в ряд росли двадцать пальм. Земля под ними была чисто выметена. Невысокий
забор отделял их от дороги, по которой то и дело проходили люди, закутанные в длинные
одежды. Джессика отметила легкое дрожание воздуха между дорогой и ею — силовой щит
замка — и принялась рассматривать толпу, недоумевая, что же такое углядел в них Юх.
Кое-что начало проясняться. Она задумчиво приложила руку к щеке. Все, кто шли мимо,
обязательно бросали взгляд на пальмы! В этих взглядах она читала зависть, иногда —
ненависть, а иногда — надежду. Каждый прохожий как-то выражал свое отношение к этим
деревьям.
— Знаете, о чем они думают? — спросил Юх.
— Вы умеете читать мысли?
— Такие мысли — да. Они смотрят на деревья и думают: «Это сто человек». Вот что они
думают.
Джессика озадаченно посмотрела на него:
— Почему?
— Это финиковые пальмы. Одной такой пальме требуется в день сорок литров воды. А
человеку — только восемь. Вот и получается, что каждая пальма — это пять человек. Здесь
двадцать пальм. Значит — сто человек.
— Но некоторые из них смотрят на деревья с надеждой?
— Они просто надеются, что, несмотря на уход, пальмы засохнут.
— Мы слишком предвзято смотрим на эту планету, — возразила Джессика. — Она ведь не
только опасна, она многое сулит нам. Пряности помогут нам стать богачами. А когда у нас
будут деньги, мы сможем сделать этот мир таким, каким пожелаем.
Про себя она рассмеялась: