Книга II. Муад-диб

Зачем я ломаю эту комедию? Но кто может знать, что за планы у
Бен-Джессерита?
— Я знаю Темные Тайны. Мне ведомы пути Великой Матери, — продолжала Джессика. В
облике и поведении вольнаибки она заметила отчетливые признаки предательства.
— Майпс праджья, — заговорила она на языке чакобса. — Андраль тер пара! Трада сик
баскакри майсес паракри…
Мейпс отступила назад, словно собравшись спасаться бегством.

---

— Мне многое известно. Мне известно, что ты рожала, любила, боялась. Что ты убивала и
будешь убивать еще. Я много что знаю.
Понизив голос, старуха осторожно сказала:
— Я не хотела вас обидеть, миледи.
— Ты говоришь о легендах, ты ждешь от меня правильных ответов. Слушай, вот ответы,
которых ты ждешь: ты пришла сюда совершить убийство. На твоей груди спрятано оружие.
— Миледи, я…
— Что ж, ты можешь пролить мою кровь и взять мою жизнь. Но запомни — сделав это, ты
вызовешь такие разрушения, которых и в самом страшном сне не представить. Умереть — еще
не самое худшее, ты это знаешь. Даже если мы говорим о целом народе.
— Миледи! — взмолилась Мейпс. Казалось, она сейчас бросится ей в ноги. — Оружие это
я принесла, чтобы 
подарить тебе, 
если ты окажешься той Единственной.
— Или убить меня, если не окажусь, — она безмятежно посмотрела на потрясенную
старуху, как их учили в Бен-Джессерите. Спокойный вид действовал на противников гораздо
сильнее, чем угрозы и крики.
А теперь мы постараемся добраться до сути, 
подумала Джессика.
Старуха медленно расстегнула свое платье на груди и вытащила темные ножны. Их них
торчала черная рукоятка с углублениями для пальцев. Взявшись одной рукой за рукоятку и
держа ножны другой, она извлекла молочно-белое лезвие и подняла его острием вверх.
Казалось, что лезвие светилось изнутри и сияло каким-то внутренним светом. Оно было
обоюдоострым, как кинжал, длиной сантиметров двадцать.
— Вы знаете, что это такое, миледи?
Джессика знала. То был знаменитый аракианский ай-клинок. О нем ходило множество
разных слухов, но он никогда не вывозился за пределы планеты.
— Ай-клинок.
— Немногим ведомо это слово. А вы знаете, что оно значит?
Это не праздный вопрос. Вот для чего вольнаибы пошли ко мне в услужение — ради
одного-единственного вопроса. От моего ответа зависит, прольется кровь или… или? Она
хочет, чтобы я ответила, что значит этот нож? Ее зовут Шадут. Это на языке чакобса. На
чакобса нож — «творило смерти». Она уже забеспокоилась. Что же, я знаю ответ. Тянуть
больше нельзя. Медлить далее столь же опасно, как и ошибиться.
— Это творило…
— А-а-а-у-у-у, — взвыла Мейпс. В этом звуке было и горе и облегчение одновременно. Она
задрожала всем телом, и блики от ножа, сверкавшего в ее руке, заметались по комнате.
Джессика замерла, выжидая. Она уже собиралась сказать, что нож — 
творило смерти, 
а
потом добавить еще одно старинное слово, но интуиция удержала ее, а благодаря хорошей
выучке, ни один мускул на лице не дрогнул.
Ключевым словом оказалось «творило».
Творило? Творило.
Но Мейпс по-прежнему держала нож так, словно собиралась пустить его в ход.
Джессика решила заговорить:
— Как ты могла допустить, что я, которой ведомы тайны Великой Матери, могу не знать о
твориле!
Мейпс опустила нож.
— Миледи, если так долго живешь, храня пророчество, то когда оно исполняется, теряешь
рассудок!
Джессика быстро соображала — что за пророчество? Шари-а и прочие туземные верования

---

были внедрены Миссией Безопасности Бен-Джессерита сотни лет назад. Неведомая ей
миссионерша давно уже умерла, но посаженный ею росток принес свои плоды. Настанет день, и
защитные предания сработают на Бен-Джессерит.
Итак, день настал.
Мейпс вложила клинок в ножны и сказала:
— Это незакрепленное лезвие, миледи. Держите его всегда при себе. Стоит ему несколько
дней побыть вдали от тела, и он начнет разрушаться. Теперь он ваш, этот зуб шай-хулуда, ваш
до самой смерти.
Джессика протянула правую руку. Она решила рискнуть и сыграть до конца:
— Мейпс, ты вложила лезвие в ножны, не погрузив его в кровь.
Задохнувшись от страха, старуха уронила ножны в руку Джессики. Потом она рванула на
груди коричневое платье и заголосила:
— Бери! Бери воду моего тела!
Джессика медленно вытянула лезвие. Как таинственно оно переливалось! Она направила
острие на старую вольнаибку и увидела в ее глазах жуткий, смертельный ужас.