Книга II. Муад-диб

граф женился на своей подруге!
Мысль эта вспыхнула и погасла, и снова Джессика склонилась над запиской в поисках
тайного смысла. Он где-то здесь — об этом говорила ключевая фраза, которую совет школы
постановил использовать как сигнал предупреждения: «Это опасный путь!»
Джессика ощупала доску — не наколоты ли условные точки? Ничего. Внимательные
пальцы ощупали кромку — ничего. Она положила доску на место, чувствуя, как в ней растет
нетерпение.
Может, то, как она лежала?
Но Хайват исследовал комнату и наверняка сдвинул доску. Ее взгляд упал на лист, который
лежал сверху. Лист! Она провела рукой по внешней поверхности, по внутренней, по стеблю…
Есть! Пальцы нащупали почти неуловимые кодовые знаки и заскользили по ним:
«Вашему сыну и герцогу угрожает серьезная опасность. Предполагая, что спальня
привлечет внимание вашего сына, X. начинили ее смертоносными ловушками,
которые умышленно легко обнаруживаются — все, кроме одной».
Джессика подавила в себе страстное желание немедленно бежать к Полю — записку нужно
дочитать до конца. Ее пальцы снова забегали по точкам:
«Точное устройство ловушки мне неизвестно, но она каким-то образом связана с
его кроватью. Угроза герцогу исходит от некоего, как вы думаете, проверенного и
надежного лица из его ближайшего окружения. X. предполагают отдать вас в качестве
вознаграждения кому-то из своих приспешников. По моим представлениям,
оранжерея — самое безопасное место в доме. Простите, что не могу сообщить ничего
большего. Не располагаю достаточными сведениями, поскольку граф Ф. не посвящен в
планы X. Очень спешу.

---

М. Ф.»
Джессика отбросила лист и кинулась спасать сына. В то же мгновение закрытая на
пневмозапор дверь распахнулась, и в нее впрыгнул Поль, что-то сжимавший в правой руке.
Дверь снова захлопнулась. Он увидел мать, протиснулся сквозь густую листву, взглянул на
фонтан и сунул туда руку, подставив сжимаемый в ней предмет под журчащую воду.
— Поль! — она схватила сына за плечо и перевела взгляд на его руку. — Что это?
Он ответил спокойным голосом, хотя по его тону она сразу поняла, чего ему стоило это
спокойствие:
— Тележало. Я поймал его у себя в комнате и раздробил ему носик, но все равно лучше
подстраховаться — пусть вода позакорачивает ему все внутренности, верно?
— Покажи! — приказала Джессика.
Он подчинился.
Наконец ей удалось овладеть собой:
— Вынь руку. А это оставь там.
Он вытащил руку из фонтана и стряхнул ее, не сводя глаз с поблескивающего металла.
Джессика обломила веточку и ткнула в неподвижное жало.
Оно было мертвым.
Уронив стебелек листа-записки, она посмотрела на Поля. Он изучал комнату с тем
пристальным вниманием, которое было ей так знакомо — по-бенджессеритски.
— Здесь легко устроить ловушку, — сказал он.
— У меня есть основания думать, что здесь безопасно.
— Моя спальня тоже считалась безопасным местом. Хайват говорил…
— Это было тележало. Значит, в доме был кто-то, кто им управлял. У него очень
ограниченное дистанционное управление. А установить его могли и после Хайвата.
Но тут же она вспомнила о записке: «…
от проверенного и надежного лица из ближайшего
окружения…» Не Хайват, нет. Ох нет, не Хайват.
— Люди Хайвата сейчас прочесывают дом, — сказал Поль. — Жало чуть было не угодило в
старуху, которая пришла меня разбудить.
— Мейпс Шадут, — пробормотала Джессика, вспоминая встречу у винтовой лестницы. —
Отец послал за тобой людей…
— Это терпит. А почему ты думаешь, что тут безопасно?
Джессика показала на грифельную доску и рассказала о записке.
Поль слегка расслабился.
Но Джессика оставалась внутренне напряженной. В голове без конца вертелось: 
Тележало!