Смысл и назначение истории. Пер с нем

 молодежи.
Там, где воспитание, исходя из 
духа целого, субстанциально, молодежь сама по себе незрела. 
Она почитает, слушается, доверяет и не обладает значимостью 
в качестве молодежи; ибо она — подготовка и возможная при­
званность для будущего. В условиях же распада молодежь обре­
тает ценность сама по себе. От нее прямо ждут того, что в мире уже 
потеряно. Она может чувствовать себя истоком. Уже детям раз­
решено участвовать в обсуждении школьных порядков. Как будто 
к молодежи предъявляется требование самим создать то, чем 
уже не владеют их учителя. Подобно тому как будущие поколе­
ния обременяются государственным долгом, они обременяются 
и следствиями расточительства духовного богатства, которое 
им предоставляют завоевать заново. Молодежь обретает фаль­
шивый вес и вынуждена оказаться несостоятельной, ибо ста­
новление человека возможно только если он растет на протяже­
нии десятилетий и в строгости формируется посредством после­
довательности шагов. 
Если после такого воспитания в смешении безразличного и 
случайного взрослый человек не входит в мир, остается покинутым 
и сознает это, то неизбежным признаком времени становится тре­
бование образования для взрослых. Раньше по отношению к взрос­
лым людям речь шла только о передаче знания более широким 
кругам; проблемой была возможность популяризации. Сегодня 
же возник вопрос, как из истоков данного в настоящем сущест­
вования создать в сообществе народных учителей, рабочих, 
служащих, крестьян новую образованность, предотвратить вуль­
гаризацию старой. Человек в своей оставленности должен не 
только, понимая, научиться ориентироваться в действительности, 
но вновь принадлежать к сообществу, которое, выходя за пределы 
профессиональной принадлежности и партийности, сближает 
человека с человеком как таковым; вновь должен возникнуть 
народ. Сомнительность всего того, что было достигнуто в этом 
смысле в области образования взрослых, не может препятство­
вать пониманию всей серьезности поставленной задачи. Если все 
то, что было идеей, разбивается о действительность времени, 
то взлет в ситуации превращается в невыполнимое, быть может, 
требование, но в качестве требования оно — остаток человече­
ского достоинства. Если народа, к которому индивид ощущает 
безусловную принадлежность, больше не будет — или если этот 
народ будет существовать только в виде р у и н , — если все станет 
массой в неодолимом процессе распада, то становление нового 
народа превратится в утопическое содержание романтического 
устремления. Но импульс сохраняет свое право. В настоящее 
время существует только товарищество друзей, физиогномиче­
ски зримая действительность отдельных индивидов, воля к ком-
354 

---

муникации с чужими, первоначально иначе настроенными людь­
ми. Поэтому образование взрослых в том смысле, как оно пони­
мается сегодня, не есть действительность, а требование вследствие 
потерянности человека в разрушенном образовании в нашу эпо­
ху, человека, воспитание которого оказалось несостоятельным. 
Г о с у д а р с т в о и в о с п и т а н и е . Государство посредством 
своей власти выступает как гарант любой формы массового по­
рядка. Сама по себе масса не знает, чего она, собственно говоря, 
хочет. Требования массы сводятся к усредненному, которое может 
быть выражено в форме вульгарной понятности. Если требования 
массы вообще определяют содержание воспитания, то лишь 
следующим образом: учиться тому, что имеет применение в жизни; 
ощущать близость к жизни, причем под жизнью понимается 
умение ориентироваться в существовании вплоть до знания пра­
вил движения в больших городах; формироваться в личность 
(под этим понимается, с одной стороны, приспособленность, 
которую называют деловитостью, с другой — распущенность 
в качестве уступки склонностям и удовольствиям в том виде, 
в каком они свойственны всем, что именуют естественностью); 
препятствовать строгости, связанной с идеей, ибо она создает 
дистанцию и иерархию бытия вместо простой пригодности; видеть 
свободную от трений жизнь индивидов и уничтожать возможность 
ответственного за свои действия человека. 
Государство, которое само является формой длительного 
воспитания всех, озабочено воспитанием молодежи. Ибо посред­
ством этого воспитания формируются люди, которые впослед­
ствии будут его опорой. 
Сегодня государству даны
 две крайние возможности. Либо 
оно предоставляет полную свободу в деле воспитания,
дает требо­
ваниям массы утратить свою силу, пытаясь в борьбе с ними уста­
новить аристократическую форму воспитания. Государство гос­
подствует без единства и устойчивости в этой сфере посредством 
своей персональной политики, которая ведет к распределению 
преподавательских должностей между господствующими партия­
ми. Допускается многообразие учебных планов и попыток вплоть 
до необозримой раздробленности, ограничиваемой только тем, 
что утвердиться может лишь то, что находит опору какой-либо 
политической группы власти. Иногда создание школы приводит 
к успеху благодаря личным качествам директора, если он свободен 
в выборе учителей. Но в целом результатом оказывается противо­
речивая деятельность учителей, не понимающих друг друга и 
подчиняющихся механическим учебным планам в школах, где 
отсутствует дух подлинной общности за фасадом патетики нацио­
нального, мировоззренческого и социального характера. Контро­
лирование и противодействие друг другу препятствуют установ­
лению континуума. Все совершается скачками и все время 
меняется. Дети лишены истинных, значительных, благородных впе­
чатлений, которые не забываются и могут определить всю их 
жизнь. Чрезмерные требования в области фактического обучения 
355 

---

заставляют их напрягать силы, не формируя их сущность. Отсутст­
вует чистая объективность вещей, которая на основе веры строго 
противостояла бы индивидуальному желанию и нежеланию. 
На индивидуализации настаивают более, чем следует, и все-таки 
не могут достигнуть того, что нелепо превращают в цель волевой 
н а п р а в л е н н о с т и , — формирования личности. Вследствие того 
что ребенка дергают в разные стороны, он обнаруживает лишь 
обломки традиции, но не мир, в который он мог бы с доверием 
вступить. 
Либо государство овладевает воспитанием, незаметно и на­
сильственно формируя его в своих целях.
Тогда возникает едино­
образное воспитание, парализующее духовную свободу. Основ­
ные убеждения фиксируются в виде определенного верования 
и вместе со знанием и умением вколачиваются как способ чувст­
вования и оценки. То, что происходит при большевизме и фашиз­
ме и что сообщается об уменьшении свободы в Америке, конечно, 
весьма отличается друг от друга, но общим является типизация 
человека. 
Массе в
е
дома эта прямолинейная власть государственного 
униформирования, в
е
домо лишенное направленности многооб­
разие. Однако для того, чтобы воспитание вновь стало тем, чем 
оно было в свои лучшие времена, т. е.
 возможностью стать в исто­
рическом континууме человеком в самобытии,
необходимо исхо­
дить из веры, косвенно опосредствующей в строгости обучения 
и упражнения духовное содержание. 
Для этого нет рецепта. Государственная власть не может здесь 
ничего создать: она может только защитить или разрушить. Когда, 
взирая на будущее, осознается целое, это выдвигает свое требо­
вание духовная ситуация. Оно может быть выполнено лишь в том 
случае, если в противовес массовым оценкам утвердится различие 
между учением и дисциплиной, между тем, что понятно всем, 
и тем, что человек достигает посредством дисциплины внутренних 
действий в силу избранной элитарности. 
Воспитание
 зависит от изначальной жизни духовного мира. 
Воспитание не может пребывать само по себе; оно служит тради­
ции этой жизни, которая непосредственно выступает в поведении 
человека, является его ставшим сознательным отношением к дей­
ствительности обеспечения существования и к государству и воз­
вышается в присвоении созданных духовных творений. Судьба 
духа в нашу эпоху должна определить содержание еще возмож­
ного воспитания. 

---