|
Часть 1. Образовательное пространство музеев и навыки XXI века
Дарья Агапова
Культура участия: миллионы диалогов
взаимоотношений. Такой музей не может выбирать тему выставки или про-
екта, обходя острые углы и следуя за безопасными стереотипами, поскольку
он учитывает позиции многих «пользователей». Таким образом он оказывает-
ся перед неизбежной необходимостью работать с актуальными вопросами и
больными темами современности.
Три примера из практики музеев разного профиля. Респектабельный лон-
донский Музей Виктории и Альберта, богатейшее постколониальное собра-
ние декоративного и прикладного искусства всех времен и народов,
в мире участия уже не может позволить себе выставок в духе «их экзотические
культуры» в рамке «нашей» рафинированной культуры презентации коллек-
ций. Чтобы избежать подобного цивилизационного высокомерия, музей
регулярно устраивает события, вовлекающие представителей разных суб-
культур (и не только этнических) и с
их помощью
ищет способы включить их
вклад в экспозиции. Так возникают «недели беженцев» и фестивали диаспор,
во время которых, например, новые лондонцы придумывают и проводят для
публики авторские экскурсии, состоящие из персональных историй, вдохнов-
ленных экспонатами музея («My V&A Tours»). Или предлагает поучаствовать
в коллективных виртуальных выставках фотографий, сняв своей или выдан-
ной напрокат музеем камерой «объекты, которые рассказывают что-то важ-
ное о тебе» («My Museum Digital Collage»). Разумеется, участие во всех таких
событиях бесплатное.
Этот пример иллюстрирует тот факт, что сегодня привлечение аудитории
к участию само по себе может являться целью культурного проекта, а следо-
вательно, работает формула «процесс = результат» (выстраивание коммуни-
кации — это и есть полноценный результат проекта).
Второй пример: выставка «Ветераны» Музея Серлакиуса финского города
Мянття. Это музей бумагоделательной фабрики в крошечном городке —
фактически местный краеведческий. Выставка стала событием, прозвучав-
шим
во всей Финляндии, а в 2011 году приезжала в Музей Анны Ахматовой
в Фонтанном Доме в Петербурге и получила премию «Музейный Олимп» как
лучшая выставка года. Проект посвящен советско-финской «зимней» во-
йне 1939—1940 годов, отголоски которой до сих пор слышны почти в каждой
финской семье. Его авторы ушли с проторенной громогласно-риторической
дороги «воинская слава», «победители — побежденные», «агрессоры — жерт-
вы»… Это удивительная, потрясающе человечная выставка о людях, пере-
живших войну, о том, как они справлялись с воспоминаниями, о страхах,
боли, мужестве, великодушии. И то, что она создана с деятельным участием
этих людей, позволило ей выйти на новый уровень разговора о войне. Гото-
вя проект, музей провел глубокие интервью со 144 ветеранами, живущими
в округе. Из их рассказов авторы сконструировали собирательный образ по-
жилой пары. Выставка представляла собой тотальную инсталляцию — квар-
тиру супругов, полную фантомов и воспоминаний, искусно воплощенных
с помощью мультимедиа. Многослойный, тонко срежиссированный «текст»
выставки позволял каждому посетителю построить свой собственный образ.
Третий пример. Музей Аризоны продолжает работу над многосоставным
проектом, ориентированным на подростков и посвященным здоровому обра-
зу жизни и проблеме ожирения, стоящей очень остро перед бедными слоями
населения. Проект включает выставку, издание книжки комиксов, выпуск
игры для скейтбордистов, передвижную экспозицию и летний лагерь для де-
тей, остающихся на каникулах в городе. Свои антропологические коллекции
музей использует при этом, чтобы помочь подросткам исследовать, какой
значимой частью человеческой культуры является (и всегда было) приготов-
ление и употребление пищи, и таким путем прийти к осознанному отноше-
нию к собственному образу жизни.
Для посетителей или вместе с ними?
Если говорить о музейной коммуникации, классический музей сосредото-
чен на презентации коллекций и в своих решениях исходит из того, что он мо-
жет
интересно показать
посетителям. Тогда как музей 2.0 ставит во главу угла
вовлечение и обмен
.
Поэтому в первую очередь его усилия сконцентрированы
на исследовании подлинного интереса и потребностей аудитории, попытках
понять, что именно в коллекции музея может входить в резонанс с жизненны-
ми интересами сообщества и как достичь живого диалога с современностью.
Наглядный пример того, какой разный по типу результат дают реализа-
ции этих двух моделей на схожем материале, — две выставки, посвященные
сказкам. Первую делает музей А (эта концепция знакома многим отечествен-
ным музеям, поэтому нет смысла конкретизировать). Ее исходный посыл,
если быть кратким, таков: 1) дети любят сказки; 2) многие сказочные реалии
ушли из повседневности и ребенку незнакомы; 3) если ребенка познакомить
с ними, то понимание сказок станет более объемным. Отсюда следует инте-
рактивная экспозиция, на которой дети могут примерить лапти, попробо-
вать, как работает мельница, ступа, невод и т. п. Эта стратегия «приобщения»
к культуре прошлого пользуется большой популярностью, поскольку со-
единяет традиции с современностью наиболее очевидным образом — через
память
.
В
торую делает музей В (известный мне пример — выставка лондонского
Музея детства, филиала музея Виктории и Альберта). Исходный посыл:
1) дети любят сказки; 2) сказки обладают вторым дном и сложным образом
связаны с коллективным бессознательным. Музей спрашивает детскую ауди-
торию, что именно ее интересует, то есть проводит исследование.
И получает ответ: больше всего детей волнуют страшные и амбивалентные
образы сказок, возможность быть брошенным родителями, как это случилось
18
19
Do'stlaringiz bilan baham: |
