Лекции по древней русской литературе. — Л. Издательство лгу

3 
Издания текста: 
П . К. С и м о н и. 
«Повесть о Горе и Злочастии, как 
Горе-Злочастие довело молодца во иноческий чин», по единственной сохранив­
шейся рукописи X V I I I века. — С О Р Я С , т. L X X X I I I , № 1. С П б ., 1907, стр. 1—■ 
88; 
Русская повесть X V I I века. Л ., Гослитиздат, 19.54, стр. 103— 115 (подго­
товка текста, статья и комментарии М . О. Скрипиля). [О «Повести» см. раз­
дел, написанный И . П . Ереминым, в кн.: История русской литературы в трех 
томах, т. 1. М ,— Л ., Изд. А Н С С С Р , 1958,.стр. 349— 351].
165

---

Сочинения протопопа Аввакума 
и инока Епифания
Особую и очень заметную ветвь демократической литературы 
второй половины X V II в. составляет литература раскола — 
старообрядчества^Как социально-религиозное движение, проти­
востоящее господствующей церкви и феодально-крепостнической 
монархии Алексея Михайловича, раскол окончательно оформ­
ляется после церковного собора 1666— 1667 гг. Движение это 
зародилось в среде низового духовенства, недовольного обреме­
нительными для него реформами патриарха Никона, и носило 
вначале узкоцерковный, обрядовый характер. Но по мере того 
как под знаменем «старой веры» стали объединяться все недо­
вольные и прежде всего «плебейские» элементы городского по­
сада и крепостное крестьянство, движение получило размах, 
угрожавший не только господствующей церкви, но и государст­
ву (например, Соловецкое восстание 1668— 1676 гг.). Прави­
тельственные репрессии углубили антифеодальные тенденции 
этого движения.^Раскол породил, большую литературу — посла­
ния, полемические трактаты, агитационные воззвания, открытые 
письма, написанные подчас очень зажигательно, на доступном 
языке, рассчитанные на распространение среди широких народ­
ных масс/ Многие руководители и идеологи движения не раз 
в своих писаниях выходили за пределы спора о старом обряде, 
затрагивали вопросы политические и общественные, и этим объ­
ясняется широкая популярность их произведений в народной 
массе.
Центральная фигура старообрядческой литературы, наиболее 
яркий ее представитель — протопоп Аввакум (1621— 1682).
Родился Аввакум в селе Григорове Нижегородской области. 
Из своего села, вероятно, вследствие обнаружившейся еще в 
юности строптивости характера, он был изгнан и переселился 
в село Лопатицы той же Нижегородской области. Двадцати од­
ного года от роду он был посвящен в дьяконы, а через два го­
да — в священники.
В 1651 г. Аввакум бежал в Москву, где вошел в кружок цар­
ского духовника Стефана Вонифатьева и вскоре получил место 
священника при Казанском соборе. Но и в Москве Аввакум 
удержался недолго. 15 апреля 1652 г. умер патриарх Иосиф и 
на патриарший престол взошел Никон. Начались церковные ре­
формы этого патриарха, которые и привели к расколу церкви. 
Во главе раскольников, противников деятельности Никона,, ста­
новится Аввакум. Гордый и властный Никон не терпел возра­
жений и сурово расправился с теми, кто пытался помешать его 
/■деятельности. 13 августа 1653 г., когда Аввакум собрался «с 
братией о господе порадети», служба была прервана появлени­
ем патриаршего боярина Бориса Нелединского со стрельцами. 
Протопопа арестовали и отвезли на патриарший двор, где его
166

---

посадили на цепь и так продержали до утра. Утром, все еще с 
цепью на шее, его в телеге отвезли в Андроньев монастырь и 
там снова посадили на цепь в темном погребе. Три дня и три 
ночи держали здесь протопопа, не давая ему ни пищи, ни воды. 
Н а четвертый день вывели Аввакума из погреба, и архимандрит 
с братией стали уговаривать его подчиниться патриарху, но не 
имели успеха. Перенесенные истязания, не сломив протопопа, 
лишь утвердили его в мысли, что он страждет за правую веру.
Никон, убедившись, что ему не удастся сломить дух прото­
попа, решился применить к нему крайние меры: лишение сана 
и ссылку. 15 сентября 1653 г. Аввакума привезли из Андроньева 
монастыря в Успенский собор. Когда Аввакума уже готовились 
расстригать, царь Алексей Михайлович сошел со своего места 
и, подойдя к патриарху, стал упрашивать его избавить мятеж­
ного протопопа от этого унижения. Уговоры царя подействовали 
на Никона, расстрижение Аввакума было отменено, и по отно­
шению к нему ограничились одной ссылкой в Сибирь. Его отве­
ли из собора в Сибирский приказ и через несколько дней вместе 
с семьей отправили в Тобольск. Ссылкой в Тобольск для Авва­
кума начался долголетний подвиг страдания за проповедуемые 
им идеи. Тринадцать недель везли сосланного протопопа с семь­
ей до Тобольска, и немало нужды и лишений пришлось им вы­
терпеть на этом длинном пути. В Тобольске Аввакум оставался 
недолго: пришел из Москвы указ ехать ему на Лену, а по до­
роге туда, в Енисейске, застал его новый указ— отправляться 
ему в Даурию под начальство воеводы Афанасия Пашкова. 
Пашков получил приказ искать в Даурской земле пашенные 
места со всякими угодьями и в таких местах для укрепления 
русского владычества ставить остроги; в эту колонизационную 
экспедицию и был направлен Аввакум в качествѣ священника, 
благодаря чему он очутился в непосредственной зависимости от 
начальника отряда.
Пашков, по отзыву самого Аввакума, был «суров человек», 
и ему будто бы «с Москвы-от Никона приказано» было мучить 
Аввакума. Столкновения между ним и Аввакумом начались с 
первых же дней их совместного путешествия и превратились, 
наконец, в упорную борьбу, которая длилась шесть лет и о ко­
торой сам Аввакум впоследствии выразился таким образом: 
« ...о н меня мучил или я ево, — не знаю-, бог разберет в день 
.века».
Прошло десять лет. Аввакуму приказано было вернуться в 
.Москву, куда он и приехал в 1664 г. Здесь, по-видимбму, на­
стало для Аввакума счастливое время. Никон был у царя в не­
милости, и тайные противники его нововведений всячески ласка- 
-ли страдальца за старину; сам царь выказывал к нему распо- 
.ложение. Однако Аввакум сразу же увидел, что в этой ласкав­
шей его влиятельной среде нет настоящего сочувствия его воз­
зрениям; напротив, его стремились склонить к принятию «ни-
16 7

---

конианских новшеств» и обещали даже сделать царским духов­
ником, если он отречется от своих убеждений. Однако протопоп 
не пошел на это, и в нем вновь загорелся огонь ревности по 
старине. Сначала он молчал, но потом, по его словам, «паки за­
ворчал», стал вести агитацию за «древнее благочестие», писать 
царю челобитные, в которых упрекал его- за то, что он допустил 
в государстве своем распространиться «никонианской» ереси. 
При всем своем желании удержать Аввакума при себе, царь 
Алексей Михайлович понял наконец, как неосновательны были 
его надежды на примирение Аввакума с церковью, и прислал 
ему через боярина Петра Салтыкова приказ: « .. .власти-де на 
тебя жалуются: церкви-де ты запустошил, поедь-де в ссылку 
опять». Аввакума отправили на Мезень. Здесь протопоп пробыл 
полтора года и в 1666 г/ снова был привезен в Москву, где собран 
был собор для разбора и обличения раскольничьих заблуждений. 
Но и тут он, говоря словами официального акта, «покаяния и 
повиновения не принес, а во всем упорствовал, еще же и свя­
щенный собор укорял и неправославным называл». Тогда со­
бор постановил лишить его сана, и это решение было исполнена 
в тот же день: в соборной церкви Аввакум был расстрижен и 
предан проклятию как еретик. Дело кончилось тем, что его от­
везли в Пафнутьев монастырь, где, «заперши в темную полатку, 
скована держали год без мала». После новых бесполезных уве­
щаний, в которых со стороны церковных властей принимали 
участие и прибывшие в Москву вселенские патриархи, его от­
правили в 1667 г. вместе с сообщниками, попом Дазарем и 
иноком Епифанием, в Пустозерский острог на Печоре. Здесь Л а ­
зарю и Епифанию вырезали языки и искалечили руки, относи­
тельно же Аввакума ограничились заточением в земляном «сру­
бе», посадив его на хлеб и воду. Этот «сруб» представлял собой 
глубокую яму, вырытую в земле, вход в которую охранялся стра­
жей. Это была могила, в которой заживо похоронили Аввакума 
и его сообщников. Недаром Аввакум с этих пор начинает назы­
вать себя «живым мертвецом». Но в этом заживо похороненном 
человеке жизненный пульс бился еще с лихорадочной быстротой 
и энергией, мысль работала с неослабевающим жаром. И в этой 
темнице Аввакум ухитрялся вести агитацию за «древнее благо­
честие», посылать письма друзьям, призывать к борьбе с торже­
ствующим в этом мире антихристом. Четырнадцать лет заточе­
ния в земляном «срубе» подорвали здоровье Аввакума, но не 
сломили его воли к борьбе за «правое» дело, его духа. В не­
добрый час пришла Аввакуму мысль написать''послание царю 
ѵ/'Федору Алексеевичу. Это послание решило судьбу Аввакума и 
его сообщников. «За великия на царский дом хулы» приказано 
было сжечь и Аввакума, и его товарищей по заключению. 14 ап­
реля 1682 г. казнь эта свершилась, и жизнь, представлявшая 
собой почти непрерывный ряд страданий и мучений, закончи­
лась на костре^)
168

---

Литературное наследие Аввакума довольно велико — около- V 
80 произведений. В особенности интенсивной становится его ли­
тературная деятельность в пустозерской ссылке, куда он был 
отправлен по царскому указу. Здесь, в земляном срубе, полу­
раздетый, в сырости и грязи, при свете лучины или огарка 
сальной свечи, Аввакум и написал свои наиболее известные 
сочинения — «беседы», многочисленные послания и письма и, на­
конец, знаменитое «Житие» (1672— 1673р В 70-х годах этот- 
земляной сруб в Пустозерске стал центром, откуда распростра­
нялись его произведения; отсюда они в многочисленных руко­
писных копиях расходились по всей стране, вызывая брожение 
в народных массах, сочувствие к узнику, протест против «нико­
ниан» и правительства; популярность его в народной массе была 
так велика, что вплоть до казни Аввакума в распространении 
его сочинений принимала участие даже тюремная стража.
Человек не столько' мысли, сколько чувства, встревоженного- 
и взволнованного неурядицами жизни, Аввакум в своих произ­
ведениях не всегда последовательно, но всегда с большой си­
лой и искренностью отразил именно те стороны раскола — старо­
обрядчества; которые во второй половине X V II в. превратили 
его в социально-религиозное движение, оппозиционное как по 
отношению к господствующей церкви, так, в известной мере, и 
по отношению ко всему феодально-крепостническому строю Рус­
ского государства, той эпохи. Демократ по происхождению и 
мировоззрению, Аввакум неизменно освещал и оценивал те или. 
иные явления современной действительности с демократических 
позиций. Это и привлекло к его сочинениям сочувственное вни­
мание народной массы. Антифеодальные тенденции раскола— 
старообрядчества сказались в произведениях Аввакума значи­
тельно ярче, чем у других писателей — идеологов того же дви­
жения.
Когда в ходе своей полемики с «никонианами» по вопросам 
церковным Аввакуму приходилось касаться жизни и быта гос­
подствующего в стране класса, он не скрывал своего негодова­
ния. Его глубоко возмущали роскошь и тунеядство хозяев жиз­
ни, построивших свое благополучие на труде зависимых от них 
людей. Едкой иронией и сарказмом проникнуты его характери­
стики отдельных представителей' боярства и епископов. Павла,, 
митрополита Крутицкого, Илариона Рязанского и других фео­
далов в епископской мантии Аввакум разоблачал особенно су­
рово, не выбирая слов и не щадя репутаций. Они были ему не­
навистны вдвойне: и как «слуги антихристовы» — князья господ­
ствующей церкви, и как «волки в овечьей шкуре» феодалы-кре­
постники. В раздражение приводила Аввакума попытка князей 
светских и духовных оправдать свое господствующее положе­
ние в стране ссылкой на знатность и благородство происхожде­
ния. С точки зрения Аввакума, ссылка. эта лишена всякого 
значения, так как перед богом и по природе своей все люди
169
-=

---

равны — и бояре, и простые мужики. «Али ты нас тем лутчи, что 
боярыня? — писал Аввакум боярыне Ф. П . Морозовой. — Д а 
единако нам бог распростре небо, еще же луна и солнце всем 
сияет равно, такожде земля, и воды, и вся прозябающая по по­
велению владычню служат тебе не болщи, и мне не менши». 
Высказывая эту мысль и аналогичные ей, Аввакум выражает 
-одну из центральных идей антифеодального движения того вре­
мени. В борьбе народных масс против крепостнического гнета 
проповедь этой идеи имела большое значение: в сознании масс 
она разрушала представление о незыблемости существующих 
общественных отношений.
Не меньшее значение имели и некоторые высказывания 
Аввакума о царе Алексее Михайловиче. Немногие в то время 
позволяли себе так писать о «помазаннике божием» — царе, как 
это не раз делал Аввакум.- В «беседе» восьмой, например, Авва­
кум рассказывает, как он видел однажды во сне антихриста: 
шел он в сопровождении громадной толпы, вели его под руки, — 
«плоть-та у него вся смрад и зело дурна, огнем дышит, изо рта, 
из ноздрей и из ушей пламя смрадное исходит», — а за ним сле­
дом шел царь и прочие «власти».
Еще при жизни царя Алексея Аввакум угрожал ему вечной 
мукой; злорадно рисуя судьбу нечестивого царя Максимияна и 
явно имея при этом в виду царя Алексея, он писал: «Бедной, 
бедной, безумное царишко! Что ты над собою зделал?. . Ну, 
сквозь землю пропадай.. . Полно християн-тех мучить!»
Основной удар своей обличительной критики Авва'кум, как и 
все остальные идеологи раскола, направлял против господст­
вующей церкви, реформ патриарха Никона. Однако борьба эта, 
несмотря на то, что велась она со строго ортодоксальных пози­
ций и была направлена в защиту дониконовского православия, 
под пером Аввакума иногда приобретала явно «еретический» 
характер, угрожающий самому существованию церкви как фео­
дального института. Большой интерес в этой связи представляет 
его првповедь демократической беспастырской церкви — сво­
бодного союза «верных», не подчиненного -церковной иерархии. 
В «нынешнее огнепальное» время Аввакум советовал «верным» 
не подчиняться попам-«никонианам», отказаться- от их услуг, не 
прибегать к ним для совершения тех или иных «таинств»; даже 
перспектива вообще остаться «без попов» не смущала Авваку­
ма; «аще нужда привлечет», лучше, по мнению Аввакума, «ис- 
поведатися искусному простолюдину, нежели невежди попу, 
паче же и еретику».
Горячо сочувствуя всем обездоленным феодально-крепостни­
ческим строем жизни, всем не нашедшим себе места в мире, где 
уже царит «предтеча антихриста», Аввакум, правда, не мог ука-- 
зать этим «горемыкам» реальный выход из их тяжелого поло­
жения. Напуганный размерами торжествующего в стране обще­

---

ственного зла, Аввакум полагал, что есть только один путь спа­
сения: бегство из этого мира зла, насилия и несправедливости 
в леса, на окраины государства. В качестве крайней меры А в­
вакум не отрицал и самосожжения. Однако даже эта проповедь 
пассивного сопротивления, с которой Аввакум не раз вы­
ступал, не могла полностью обезвредить того взрывчатого ма­
териала, который содержался в его произведениях, полных воз­
мущения и протеста. Не случайно разинцы после разгрома дви­
жения и казни своего вождя стали в 70-х годах объединяться 
под знаменем «старой веры», примкнули к движению, возглав­
лявшемуся Аввакумом.
' Человек громадной энергии, большой силы духа и общест— 
венного темперамента, Аввакум в сочинениях своих обнаружил 
незаурядные данные писателя— мастера полемики и агитации" 
Все его произведения посвящены пропаганде дела, которому он 
ревностно служил. Даж е свою автобиографию, свое «Житие», 
Аввакум написал прежде всего с агитационной целью — на при­
мере фактов собственной жизни, полной борьбы и стойкого со­
противления, нарисовать образ человека-борца, непоколебимо 
отстаивающего свои убеждения, готового на любые страдания 
и жертвы, даже на смерть, если в этом будет необходимость. 
Целью этой продиктованы в «Житии» и отбор биографических 
фактов, и их освещение.
Аввакум превосходно понимал, что свое назначение его про­
изведения выполнят только в том случае, если они получат ши­
рочайшее распространение в народной массе, будут по изложе­
нию понятны и доступны даже неграмотному человеку. В забо­
те о «простом» читателе'Аввакум — и в этом сказалось его за­
мечательное чутье народного агитатора — решился, один из не­
многих в ту эпоху, на очень смелый по тому времени шаг: он 
стал писать на живом, разговорном ^русском языке, едва-едва 
окрашенном «книжными» речениями. Сам Аввакум свой язык 
характеризует как «просторечие» и «вяканье», демонстративно 
противопоставляя его тогдашней литературной, 
«книжной» 
речи. В предисловии к своему «Житию» он обращается к чита­
телю со следующим предупреждением: « ...и аще что реченно 
просто, и вы, господа ради, чтущии и слышащий-, не позазрите 
просторечию нашему, понеже люблю свой русской природной 
язык, виршами филосовскими не обык речи красить, понеже не 
словес красных бог слушает, но дел наших хощет») Адресуясь 
к царю Алексею Михайловичу, он убеждает: «Ты ведь, Михай­
лович, русак, а не грек. Говори своим природным языком; не 
уничижай ево и в церкви, и в дому, и в пословицах». Аввакум 
настолько смел в пользовании живой разговорной речью, что 
вводит в нее диалектные особенности своего родного нижего­
родского говора. В его произведениях часто встречаются вуль­
гаризмы-ругательства: Никон — «носатый» и «брюхатый», «бор­
зой кобель», «адов пес», «лис», «шиш антихристов», «плутишко».
171

---

«Никониане» вообще — «собаки», «поганцы», «толстобрюхие»-.,, 
толсторожие», «воры», «пьяницы», «дураки», «душегубцы».
Меткая, по самой природе своей реалистическая, русская по 
всему своему складу, пересыпанная поговорками и пословицами, 
словами и оборотами, иногда грубоватыми, но всегда предельно 
выразительными и живописными, речь Аввакума — явление в 
русской литературе X V II в. уникальное. Она предвосхищала 
будущее развитие русской демократической литературы. Она не 
утратила своего живейшего интереса и по сегодняшний день. 
Многие русские писатели, в том числе и советские, в поисках 
яркой и образной речи не раз обращались к сочинениям Авва­
кума. Его произведения внимательно изучали М . Горький* 
А.-Толстой и многие другие. «Вяканью» Аввакума соответствует 
й весь литературный строй его произведений. На фоне совре­
менного ему книжного «красноглаголания» все они производят 
впечатление необыкновенной простоты. Аввакум действительно 
писал, как говорил и думал.1/«Сказ», воспроизводящий все от­
тенки и повороты живой устной речи, — основная форма его из­
ложения. Обращения к читателю по тому или иному поводу, от­
ступления в сторону, бранные выражения и рядом с ними ласко­
вые уменьшительные слова («детки», «хлебец» и пр.) — все это 
особенности не только языка Аввакума, но и его литературной 
манеры.
Свойство Аввакума сообщать всему, о чем бы он ни расска­
зывал, бытовой, «домашний» характер, не выходя з-а рамки 
привычных для него понятий и представлений, — едва ли не 
наиболее показательная черта его как писателя*.1.
Для примера приведу два отрывка из сочинений Аввакума — 
из «Списания о божестве и о твари и како созда бог человека» 
и из «Жития».
Говоря о сотворении человека и грехопадении первых лю­
дей —,Адама и Евы, Аввакум пересказывает известный библей­
ский текст, сопровождав его время от времени своими коммен­
тариями. Змия, соблазнившего Еву, Аввакум описывает так: 
«Ноги у нее были и крылье было. Хорошой зверь была, крас­
ной, докаместь не своровала». Цитируя библейский рассказ об 
Адаме и Еве после грехопадения («и вкусиста Адам и Ева от 
д р е в а ... и обнажистася»), Аввакум восклицает: «О, миленькие! 
Одеть стало некому; ввел дьявол в беду, а сам и в сторону. Л у­
кавой хозяин накормил и напоил, да и з двора спехнул».
А вот рассказ Аввакума 
возвращении из сибирской ссыл- 
киѴѴГаже с Нерчи реки паки назад возвратилися к Русе. Пять 
недель по лду голому ехали на нартах. Мне под робят и под 
рухлишко дал две клячки, а сам и протопопица брели пеши, 
убивающеся о лед. Страна варварская, иноземцы немирные; 
отстать от лошедей не смеем, а за лошедьми итти не поспеем,, 
голодные и томные люди. Протопопица бедная бредет-бредет,, 
да и повалится, — кольско гораздо! В ыную пору, бредучи, пова-
172

---

лилась, а иной томной же человек на нея набрел, тут же и по­
валился; оба кричат, а встать не могут. Мужик кричит: „матуш­
ка-государыня, прости!” А протопопица кричит: „что ты, батько, 
меня задавил?” Я пришел, — на меня, бедная, пеняет, говоря: 
„долго ли муки сея,- протопоп, будет?” И я говорю: „Марковна, 
до самыя смерти!” Она же вздохня бтвещала: „добро, Петрович, 
ино еще побредем” » . 0
* * *
Среди писателей-старообрядцев первого поколения обращает 
на себя внимание своим незаурядным литературным талантом 
инок Епифаний, один из «соузников» протопопа Аввакума 
в пустозерской ссылке.
В историю старообрядческой литературы X V II в. инок Епи­
фаний вошел как автор собственного «Жития», написанного им 
незадолго до смерти,, в пустозерской ссылке, вероятно, в 1675 
или 1676 г Г) «Житие» свое Епифаний написал по «повелению» 
Аввакума, который настаивал на том, чтобы Епифаний в нази­
дание всем «чтущим и послушающим» непременно рассказал о 
себе «хотя немношко».
«Житие» Епифания состоит из двух частей; в первой части 
автор рассказывает о своей жизни на севере, в «пустыне» на 
реке Суне; во второй — преимущественно о пустозерской ссылке 
и обо всем том, что он там пережил, «страдая» за «правую» 
веру.
^Написанное, несомненно, в подражание «Житию» Аввакума, 
«Житие» Епифания в одном отношении, однако, существенно 
отличается от своего образца. Епифаний редко и неохотно изла­
гает внешнюю, фактическую сторону своей биографии; он ее и 
помнит плохо, и явно не дорожит ею в отличие от Аввакума, 
который любил и умел подробно рассказывать разные события из 
своей жизни. В центре внимания Епифания не внешние события 
ого жизни, а его внутренний душевный мир, его настроения, 
сомнения, страхи, радости и печали. Этот повышенный интерес 
к своему внутреннему «я», это стремление описывать не столько 
факты, сколько свои переживания, вызванные этими фактами, 
эта склонность к самоанализу — своеобразная особенность «Жи- 4