И о. ректора ргу имени С. А

глава Совета Общества Бронте, продолжает историю жизни Джен Эйр в замужестве. Под-
хватив фразу героини в финале романа «Читатель, я вышла за него замуж», Барнард называет 
новеллу «Читатель, я его задушила» (1990) и в иронически-пародийном ключе повествует
о том, что после нескольких лет счастья Джен повторяет судьбу безумной Берты. Новелла 
воспринимается скорее как литературный курьез, анекдот-шарж и не претендует на серьез-
ную интертекстуальную работу.
6
Наиболее убедительной, по мнению диккенсоведов, является работа Дж.К. Уолтерса «Ключи к “Тайне 
Эдвина Друда”», а также Р.А. Проктора «Приложение к роману Ч. Диккенса». Варианты разгадки предлагали 
К.Г. Честертон, Б. Шоу, Э. Уилсон. Выдвигалась даже версия о том, что мститель-инвестигейтор – переодетая 
женщина, к чему можно отнестись скептически и вспомнить слова самого Диккенса по поводу романов У. Кол-
линза: «Слава богу, здесь нет переодетых женщин». Однако споры о том, кто же убил Эдвина Друда, продол-
жаются и поныне. См.: Гениева Е., Парчевская Б. Тайна Чарльза Диккенса. Библиографические разыскания.
М. : Книжная палата, 1990. С. 402–404. 
7
Мы трактуем дискурс как текст в контексте и как событие (Т. ван Дейк); как процесс текстопострое-
ния и процесс чтения (Н.А. Кулибина, В.И. Тюпа).
Художественный или 
литературный дискурс 
есть «социо-
культурное взаимодействие между писателем и читателем, вовлекающее в свою сферу культурные, эстетиче-
ские, социальные ценности, личные
знания, знания о мире и отношение к действительности, систему убежде-
ний, представлений, верований, чувств и представляющее собой попытку изменить “духовное пространство” 
человека и вызвать у него определенную эмоциональную реакцию». См.: Гафарова А.С. Речевой портрет: со-
циолингвистические характеристики : автореф. дис. … канд. филол. наук. Тверь, 2006. С. 7. 
8
Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М. : Гнозис, 2003. С. 202. 
9
Васильева И. «И обернулась смерть бессмертием своим» // Бронте Ш., Another Lady. Эмма : роман / 
пер. с англ. Т. Казавчинской, В. Кулагиной-Ярцевой. М. : АСТ; Харьков : ФОЛИО, 2001. С. 3, 4. 

---

10
Игровая постмодернистская стихия царит в книге Дж. Ффорде, что отражено уже в за-
главии “
The Eyre Affar
” («Дело Джен, или Эйра немилосердия») 
10
. Автор «немилосердно» 
эпатирует читателя, фантастическим образом соединяя художественное время викторианско-
го сюжета с новейшим временным планом «крутого детектива», где современная героиня-
инвестигейтор спасает и сюжет Бронте, и многострадальную Джен Эйр от домогательств 
хищных интерпретаторов, разрушителей классики. Против них и направлена авторская иро-
ния и самоирония в «Деле Джен», образчике фантастического «романа культуры».
Иначе распорядились художественным наследием Ш. Бронте романистки-рекон-
структоры К. Сейвери и К. Бойлен. Так, роман «Шарлотта БРОНТЕ and Another Lady. Emma» 
(1980) К. Сейвери 
11
представляет собой художественную реконструкцию последнего лите-
ратурного замысла писательницы. Ему не суждено было осуществиться, ибо безвременная 
смерть Ш. Бронте прервала работу над романом «Эмма». В «Последнем очерке» (1863)
У. Теккерей, назвавший Бронте «крохотной, суровой Жанной д’Арк, идущей на нас походом, 
чтобы укорить за легкость жизни, легкость нравов», с грустью писал: «Читая этот незакон-
ченный отрывок, я думал обо всем, что в нем осталось ненаписанным. <…> Откроется ли 
вновь последняя страница, доскажет ли писательница свою историю? Сумеет ли она там где-
то исправить эту повесть о бедах и тревогах юной Эммы?» 
12
.
Вопрос Теккерея звучал риторически. И вот перед читателем через сто с лишним лет 
предстала новоявленная «Эмма». Ее создательница долго скрывалась под псевдонимом