|
страх.
Он многозначен и неоднороден. Это не только поверхностный и
быстро стирающийся в памяти страх и не только страх глубокий
и гложущий, скрытый или я в н ы й , — он находится на витальном или
экзистенциальном уровне и как будто заключает в себе всевозмож
ные виды страха.
В демократических странах — это страх перед неопределенной
опасностью, неуверенностью, зыбкостью свободы; в тоталитарных
странах — страх перед террором, в условиях которого единствен
ный шанс человека выжить состоит в повиновении и соучастии.
163
Если страх растворяется в нигилизме, поскольку это возможно
(ибо пока мы верим в человека, скрытые ростки человеческой
природы еще сохраняются в неприкосновенности), тогда человек
становится как бы потухшим существом, бессознательно расточаю
щим себя в удовлетворении жизненных страстей. Пока есть страх,
у человека еще есть шанс выстоять, и реальность этого шанса зави
сит от того, как человек преодолеет свой страх.
Там, где человек в условиях постоянного изменения условий
и ситуаций обладает инициативой, он может преодолеть страх
лишь в трансцендентно обоснованном самосознании свободы. Там,
где он вынужден повиноваться и в слепом повиновении обретает
свои относительно гарантированные функции, страх может умень
шиться, только превратившись в постоянно действующий двига
тель вынужденного повиновения.
Однако некий всеобщий страх висит над человечеством в целом.
Страшный опыт прошлого (опыт концентрационных лагерей),
даже если он сравнительно быстро забывается, оставляет ужас в
глубинах сознания.
Страх следует принять. Он — основа надежды.
* * *
Приведенные соображения показывают
значение прогнозов в
делах человеческих,
ход которых зависит от самих людей. Однако
именно здесь решающим моментом является позиция, занятая
прогнозирующим мышлением.
Если человек высказывает в форме прогноза то, что он сам
намерен совершить (таково, например, утверждение Гитлера:
«Если разразится война, это будет концом для еврейской расы в
Е в р о п е » ) , — это не прогноз, а просто декларация своей воли.
Однако нет такого высказывания о будущем (поскольку в его
реализации должна участвовать человеческая воля), которое не
явилось бы — или не могло бы явиться — фактором соучастия.
Высказывание понуждает к чему-то или отвращает от чего-то.
И мнимое знание будущего является прежде всего фактором, со
действующим его реализации.
Тот, кто уверен в близости войны, самой своей уверенностью
способствует тому, что она наступит. Тот, кто уверен в том, что мир
будет сохранен, становится беспечен и непреднамеренно участвует
в подготовке войны. Только тот, кто видит опасность и ни на минуту
не забывает о ней, способен занять разумную позицию и делать все
возможное для предотвращения войны.
Для хода вещей существенно, выдерживает ли индивидуум
неопределенность или ищет спасения в достоверности. Достоинство
человека, пытающегося осмыслить будущее, находит свое выраже
ние как в прогнозировании возможного, так и — в сочетании с
ним — в незнании, основанном на знании, принцип которого гла
сит: мы не знаем, что нас ждет. Чувство, воодушевляющее нас в
нашем существовании, заключается в том, что мы не знаем буду-
164
щего, но участвуем в его реализации и видим его в его целостности
и непредвиденности. Знание о будущем было бы для нас духовной
смертью.
Если мы ошибаемся, будучи уверены в определенном ходе ве
щей, то несоответствие этого процесса нашему желанию парализу
ет нашу волю; если же он для нас желателен, то уверенность в не
пременном конечном успехе возбуждает нашу активность в небла
гоприятных ситуациях, однако ценой неправды, душевной узости
и обманчивого высокомерия, которое лишает успех — если он на
мгновение кажется достигнутым — всякого оттенка благород
ства.
Все это отнюдь не означает, что мы отказываемся от прогнозов.
Но эти прогнозы должны сохранять свой смысл: они должны вво
дить нас в сферу возможного, намечать отправные точки нашего
плана и наших действий, открывать перед нами далекие горизонты,
усиливать наше ощущение свободы сознанием возможного.
Весь характер нашей деятельности зависит от того, чего мы
ждем от будущего, зависит от наших представлений о наших шан
сах и их реальности.
Мы действуем сообразно нашим целям в сфере того, что счита
ем возможным.
Однако подлинная действительность присуща только настоя
щему. Абсолютная уверенность в будущем может лишить нас
реальной действительности. Прогнозы будущего спасения могут
отвлечь нас от настоящего, тогда как, по существу, только оно и
принадлежит нам.
Только ответственность за настоящее позволяет нам ощутить
ответственность за будущее.
* * *
В последующем изложении мы не стремимся нарисовать карти
ну будущего, мы хотим лишь выявить тенденции настоящего, зна
чение которых лишь в том, что они являются вопросами к будуще
му. В нерасторжимом переплетении событий мы пытаемся обнару
жить решающие феномены. Что следует считать существенным в
перспективе мировой истории?
В настоящее время в мире господствуют три тенденции. Они
определяются словами: «социализм», «мировой порядок», «вера».
Во-первых,
массы настойчиво требуют установления порядка.
Социализм отражает требование справедливой организации масс.
Во-вторых,
единство нашей планеты требует осуществления
этого единства в рамках мирного существования. Возникает аль
тернатива: мировая империя или мировой порядок.
В-третьих.
Утрата традиционной опоры в субстанции всеобщей
веры заставляет нас обратиться к подлинным истокам веры в че
ловеческой душе и задать вопрос — от чего мы идем в нашей жизни
и к чему мы стремимся? Возникает альтернатива — нигилизм или
любовь.
165
Эти три главных направления в деятельности и чаяниях совре
менных людей сливаются в своей цели, которая состоит в совершен
ной свободе людей. Поэтому анализ понятия свободы должен
предшествовать рассмотрению упомянутых трех основных тем.
Do'stlaringiz bilan baham: |
