Настроиться на хорошее
Пока что мы узнали, как раскаяние может подтолкнуть нас к
соблазнам. Стресс растормаживает влечения, и
искушения кажутся мозгу
еще заманчивее. Напоминания о нашей смертной природе отправляют нас
искать утешения в еде, покупках и курении. Чувство вины и самокритика?
Это легкая дорожка к: «Какого черта, уж лучше оторвусь по полной!»
Однако порой раскаяние уводит нас совсем в другую сторону.
Раздавленные виной, тревогой и стрессом, мы обращаемся к тому, от чего
и впрямь становится хорошо: мы отваживаемся на перемены. Джанет
Поливи и Питер Херман — те, что открыли эффект «какого черта», —
обнаружили, что чаще всего мы решаем меняться, будучи в расстроенных
чувствах: корим себя за обжорство, сокрушенно изучаем счет по кредитке,
просыпаемся с похмелья или беспокоимся о здоровье. Мы даем себе зарок,
и нам сразу легчает — мы обретаем контроль. Из человека, который
совершил ошибку, мы превращаемся в совершенно другого человека.
Обещание перемен наполняет нас надеждой. Нам приятно воображать,
как изменится наша жизнь, мы фантазируем, что за людьми мы станем.
Исследования
показывают, что, вознамерившись сесть на диету, люди
чувствуют себя сильнее, а от планов заняться спортом кажутся себе выше
(но это отнюдь не значит, что так и происходит). К нам будут относиться
иначе, говорим мы себе. Все переменится. Чем выше цель, тем радужнее
надежды. И когда мы решаем измениться, нам хочется ставить перед собой
крупные задачи.
Зачем скромничать, ведь чем громаднее цель, тем она
упоительнее! Зачем начинать с малого, если можно мечтать о большем?
К сожалению, обещание перемен — как и обещание награды и
обещание утешения — редко дает то, что мы ожидаем. Зашкаливающий
оптимизм
радует нас в настоящем, но отзывается еще большими
огорчениями в будущем. Решение измениться — венец моментального
вознаграждения: мы получаем все приятные ощущения, еще ничего не
совершив. Напротив, испытание трудом
может обернуться горьким
разочарованием, да и первые плоды редко оказываются столь же
сладостными, как наши красочные фантазии («Сбросил два килограмма, но
еще бегать и бегать!»). Когда мы сталкиваемся с первыми сложностями,
весь наш задор сменяется досадой и злобой. Не оправдав собственных
надежд, мы вновь виним себя, огорчаемся, сомневаемся — испаряется вся
наша радость от обета. Только когда мы прочувствуем, что не владеем
собой, что нам нужен
очередной заряд воодушевления, мы опять
поклянемся измениться — и цикл запустится по новой.
Поливи и Херман называют этот порочный круг синдромом ложной
надежды. Как стратегия изменений она не срабатывает. Просто потому, что
никогда и не была таковой: это всего лишь способ себя подбодрить. Если
чувство надежды для вас важно, смысл в ней, конечно, имеется. Для
большинства людей обещание перемен — лучшая составляющая
изменений. После него все скучнее: и владеть собой, и говорить нет, когда
хочется сказать да, и говорить да, когда хочется отказаться. С позиции
счастья, упорный труд не сравним с дивной грезой. Поэтому не просто
легче, но и гораздо увлекательнее доить обещание перемен, не марая ручки
черной работой. Поэтому многие люди предпочитают сдаваться и начинать
заново, снова и снова, и не ищут способов измениться по-настоящему.
Восторг, который пьянит нас, когда мы
фантазируем о великих
свершениях, затягивает, как наркотик.
Синдром ложной надежды особенно коварен, так как маскируется под
самоконтроль. И он здорово нас обманывает: готова поспорить, вы не сразу
поняли, что я описываю еще одну ловушку силы воли, а не положительное
качество раскаяния. Именно поэтому стоит быть осторожнее с обещанием
перемен. Слишком тонка грань между потребностью меняться и
запредельным оптимизмом, который способен помешать нашим целям.
Нужно верить, что перемены возможны: без надежды мы смиряемся с тем,
как обстоят дела. Главное, избегать типичной ошибки — обещания
перемен, которое подбадривает нас, но не побуждает к действию. Иначе
мы превратимся не в волевых личностей, а в крысок,
которые снова и
снова жмут на рычаг, надеясь хоть в этот раз получить желаемое.
Do'stlaringiz bilan baham: 
