Природа и предназначение уголовно-процессуальной формы

ГЛАВА 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ МОДЕЛИ
УПРОЩЕННОГО (СУММАРНОГО) ПРОИЗВОДСТВА ПО
УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ

1. 
   Упрощенное досудебное производство: предпосылки, способствующие
   его появлению, цели и направления
   

Упрощенные виды процессуального производства в разной мере всегда присутствовали в российском (а ранее - соответственно в русском и советском) уголовном судопроизводстве.¹⁷² Однако диапазон упрощения процессуальной формы был значительно расширен по УПК РФ 2001 г. Так, в сравнении с ранее действовавшим законом в нем был обновлен порядок производства по уголовным делам частного обвинения (ч. 2 ст. 20, ст. ст. 318, 319, 321 УПК РФ). Кроме того, им был введен особый (сокращенный) порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (Гл. 40 УПК РФ). В определенной мере об упрощении досудебного производства и судебного разбирательства можно говорить применительно к новому виду процессуального производства - производству о назначении меры уголовно-правового характера при освобождении от уголовной ответственности (Гл. 51.1 УПК РФ). Относительно досудебного этапа указанного производства по уголовному делу следует отметить, что признаки упрощения случились в части вида и порядка постановления итогового процессуального акта (ч. ч. 2 и 3 ст. 446.2 УПК РФ). В целом же для досудебного производства внедрение упрощенных форм носит прерывистый, дискретный характер. Примером может служить задуманная как упрощение формы предварительного расследования стартовая регламентация дознания в первоначальных нормах Гл. 32 УПК РФ. Как известно, на момент принятия УПК РФ по нормам указанной главы дознание предназначалось для расследования преступлений, совершенных в очевидных условиях. Потому и уголовное дело должно было возбуждаться в отношении конкретного лица, а сроки дознания с учетом продления не могли превышать 25 суток. Сейчас же, как уже отмечалось, процессуальная форма дознания в связи с внесенными изменениями в нормы Гл. 32 УПК РФ приблизилась к предварительному следствию настолько, что её сложно рассматривать как упрощенную. Очевидно по этой причине законодатель, спустя 13 лет с момента принятия УПК РФ, возвратился к реализации идеи упрощенного досудебного производства, введя сокращенную форму дознания.
Понятно, что такое решение было продиктовано объективными обстоятельствами, которые можно определить, как предпосылки для введения упрощенного производства. Вопрос о предпосылках или причинах, побуждающих законодателя к введению упрощенных производств, в науке уголовно­процессуального права не относится к числу остро дискуссионных. Тем не менее, общая обрисовка этих предпосылок не будет лишней, если исходить из того, что они суть явления общественной жизни и правовой деятельности. Из них кристаллизуются цели формирования упрощенного производства, определяются направления к достижению этих целей. Кроме того, характер таких предпосылок как первопричин предопределяет критерии выделения такого упрощенного производства, которые в свою очередь обусловливают содержание признаков, приобретаемых упрощенным производством.
Структура уголовно-процессуальной формы рассмотрена нами в виде её компонентов (стадии, процессуальное производство; процессуальный режим), коррелирующих друг с другом за счет наполнения их соответствующими атрибутами-установлениями (стадия, последовательность стадий и их система¹⁷³) и атрибутов - технологических инструментов (действия, приемы и средства правоприменительной деятельности, порядок, система и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия процессуальных действий, сроки; порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений)¹⁷⁴.
Для получения более полного представления об упрощении, немаловажным видится проследить какие предпосылки обусловливают изменение названных компонентов в исходной процессуальной форме, отправляясь от которой, можно сконструировать процессуальную форму упрощенного досудебного производства. При дифференциации за исходную процессуальную форму, полагаем, должен браться общий порядок¹⁷⁵. Следует согласиться с П.Г. Сычевым, который за исходную процессуальную форму досудебного производства принимает предварительное следствие, соответственно общий порядок дознание представляет собой первую ступень упрощенного досудебного производства, дознание в сокращенной форме - вторую ступень упрощения досудебного производства.¹⁷⁶
Представляется, что любая модель упрощенного досудебного производства по уголовным делам может быть достаточно полно объяснена и охарактеризована, если исходить из логической цепочки: предпосылки - цели - критерии - признаки упрощенного производства.
Одной из предпосылок для упрощения досудебного производства является значительное количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести: их доля в общем объеме преступлений составила в 2014 г. -75,6%, в 2015 г. - 78,1%, в 2016 г. - 78, 6 %¹⁷⁷.
Конечно, возрастающий объем уголовных дел по преступлениям небольшой и средней тяжести перегружает органы предварительного расследования, а также суд.
Кроме того, большой объем преступлений небольшой и средней тяжести влечет и иные негативные последствия. К ним можно отнести отмечаемое в юридическом сообществе стремление правоохранительных органов скрывать данные о преступлениях, поскольку существующие ресурсы не способны обеспечить полноценное их расследование. По данным Генеральной прокуратуры РФ за 2016 год зафиксировано 879 000 случаев недостоверного отображения сведений о преступлениях¹⁷⁸. Как отмечает начальник управления статистики Генеральной прокуратуры О. Инсаров, статистика учета преступлений не может характеризоваться как точная, поскольку, по его сведениям, имеют место случаи, когда должностные лица отговаривают граждан от подачи заявлений о преступлениях, поясняя, что это «бессмысленно», нет судебной перспективы. В этой связи обсуждается преимущество подачи гражданами заявлений в полицию через интернет-портал, что позволит зарегистрировать большее количество преступлений и снизить искажение статистики¹⁷⁹.
Значительное количество преступлений небольшой и средней тяжести, превышающее возможности органов предварительного расследования, влечет нарушение сроков расследований преступлений. Так, Генеральный прокурор Ю. Чайка подчеркивает, что в 2016 году по одной трети уголовных дел по всем категориям преступлений производство осуществляется свыше установленных сроков¹⁸⁰. Что касается преступлений небольшой и средней тяжести, то по данным ГИАЦ МВД России, ежегодно свыше срока, установленного для дознания, оканчивается от 30 до 33 % уголовных дел¹⁸¹.
Все это указывает на то, что имеющийся кадровый и ресурсный потенциал органов расследования далеко несоразмерен возникающему количеству преступлений небольшой и средней тяжести.
Понятно, что неоправданное затягивание производства по уголовным делам вносит сбой в реализацию уголовно-правовой охраны прав и интересов потерпевших. Такая охрана должна быть по определению своевременной, невзирая на то, что в УПК РФ нет прямого требования быстроты расследования. В науке уголовно-процессуального права потребность в упрощении досудебного производства, да и в целом уголовного судопроизводства, связывают с необходимостью обеспечить разумный срок, в том числе и путем корректировки формально-определенных сроков¹⁸².
Иными словами, путем ускорения производства по делу. Соглашаясь с таким утверждением, тем не менее, отметим, что и обеспечение разумных сроков, и соблюдение формально-определенных сроков расследования значимы не сами по себе, а во взаимосвязи с их наполнением - эффективными и интенсивными процессуальными действиями, направленными в конечном счете на справедливое рассмотрение и разрешение уголовного дела.
Так или иначе, в курсе на упрощение процессуальной формы целью должно выступать повышение эффективности правоприменительной деятельности, в ходе и по результатам которой полноценно «отрабатываются» все уголовные дела о преступлениях небольшой и средней тяжести с одновременным сокращением продолжительности досудебного производства по делу.
Очевидно, что повышение эффективности процессуальной деятельности и сокращение сроков при условии соблюдения всех процедурных требований - задача трудноразрешимая. В этой связи в профессиональном сообществе часто высказывается мнение об избыточности в уголовном судопроизводстве «обрядовых и ритуальных формальностей»¹⁸³, «рудиментарных для демократического правого государства процедур»,¹⁸⁴и, соответственно, о необходимости минимизировать процедурные формальности, ограничить «бюрократический документооборот», что даст больше времени для реального расследования преступлений.¹⁸⁵
В этой связи возникает вопрос: есть ли такие малооправданные требования? Думается, что есть. К примеру, С.М. Якубова, на наш взгляд, убедительно на основе результатов анализа следственной практики обосновала, что для приостановления расследования в связи с тем, что подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия либо место его нахождения не установлено по иным причинам, неэффективно дожидаться истечения сроков расследования (ч.
4 ст. 208 УПК РФ). По её мнению, следствие может быть приостановлено и до окончания 2-х месячного срока, а дознание - 30 суток, при условии выполнения всех возможных следственных действий¹⁸⁶. Такой подход значительно сократит общую продолжительность производства по делу при том, что период, на который приостанавливается расследование, не входит в формально­определенный срок расследования. Можно привести в качестве довода и обсуждаемое предложение о том, что в случае направления уголовного дела прокурору срок содержания под стражей может быть продлен на срок, необходимый для принятия решения по поступившему уголовному делу, самим прокурором. Это, по мнению авторов приведенного предложения, позволит исключить отвлечение прокурора на возбуждение и поддержание в суде ходатайств о продлении срока содержания под стражей¹⁸⁷.
О том, что действующий УПК РФ требует соблюдения избыточных положений формального характера, пишут многие ученые. Так, по мнению Ю.В. Кувалдиной, «особенно нецелесообразным оказалось применение обычного, развернутого процессуального порядка по делам о несложных преступлениях. Необходимость выполнения многих формальностей, связанных с соблюдением такого порядка, приводила к тому, что простые дела, расследование которых могло быть завершено за несколько дней, находились на предварительном производстве «законные» два месяца»¹⁸⁸.
Отмеченная в приведенном суждении потребность в преодолении сложностей формального характера при производстве по делу прямо связана с обеспечением разумного срока уголовного судопроизводства. Значение соблюдения положений ст. 6.1 УПК РФ, конечно, нельзя переоценить: они должны соблюдаться. Но если же они не соблюдаются, то возникает основание для компенсации государством морального вреда, причиненного участвующему в деле лицу таким нарушением¹⁸⁹. Ясно, что речь идет о суммах денежных выплат таким лицам. Некоторые медиа-издания сообщают, что за 2015 год они в общей сложности составили 7 миллионов рублей¹⁹⁰. Впрочем, это - неофициальные данные, свидетельствующие, что в целом суммы выплат за нарушения права на разумный срок не самые устрашающие. Специалисты, анализирующие эту проблему, отмечают, что в очень редких случаях эти суммы составляют 100 - 200 тыс. руб. для гражданских дел, а для уголовных дел суммы компенсаций за нарушение разумных сроков рассмотрения уголовных дел бывают несколько выше¹⁹¹. В этой связи Европейский Суд по правам человека критикует практику российских судов, указывая, что компенсация, присуждаемая за чрезмерную длительность процедуры, значительно ниже, чем суммы, присуждаемые ЕСПЧ¹⁹².
Но если учитывать количество обращающихся с заявлением о компенсации за нарушения права на разумный срок уголовного судопроизводства, то можно предположить, что складываются немалые суммы, подлежащие выплате из бюджета государства.
В этой связи следует обратить внимание на вопрос, который считается не совсем удобно обсуждать. Речь идет и о других финансовых затратах в сфере уголовного судопроизводства. Так, по расчетам Следственного Комитета РФ по состоянию 2013 г. средняя сумма затрат на производство условно усредненного уголовного дела составляет около 248 781 руб.¹⁹³ Соответствует ли эта сумма (образно говоря, стоимость производства по уголовному делу) реалиям, сказать сложно. В любом случае, думается, цифра суммы затрат на одно уголовное дело вычисляется путем деления годовой суммы бюджетного финансирования органа следствия или дознания на количество оконченных ими производством уголовных дел¹⁹⁴. Понятно, что такая статистика и расчеты не могут улавливать действительных затрат на уголовные дела, характеризующиеся фактической и правовой сложностью.
Надо сказать, экономическая составляющая уголовного судопроизводства не так часто становится предметом широкого обсуждения и научного исследования. В связи с этим, отметим позицию исследователя этой проблемы С. В. Бажанова. В частности, он пишет, что «стоимость уголовного процесса» - экономико-правовая категория, определяемая финансовыми затратами и затратами «живого» человеческого труда. «Уголовно-розыскной, следственный и судебный, а также судебно-исполнительный процессы, реализуются в условиях «бесприбыльных» технологий, обремененных высокозатратными процедурами и избыточными гарантиями, обеспечиваемыми «уголовным ответчикам» за счет потенциальных «уголовных истцов»¹⁹⁵.
Конечно, в сфере публичного уголовного судопроизводства речи о какой- либо прибыли идти не может, но вопрос о рационализации технологии правоприменительной деятельности, согласованной в целом с назначением уголовного судопроизводства, в том числе с обеспечением прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в уголовный процесс, неизменно возникает.
В.Н. Григорьев пишет, что «деятельность в процессуальной форме - трудоемкое и дорогостоящее дело. В качестве реакции на такое положение возникают альтернативные тенденции, как-то: расширить круг органов, наделенных полномочиями действовать в процессуальной форме; создать в рамках процессуальной формы систему упрощенных производств, в меньшей мере обремененных обрядностью и формальностями, присущими обычному производству; упростить форму обычного производства за счет исключения тех или иных обрядностей и формальных процедур»¹⁹⁶. При этом В.Н. Григорьев подчеркивает, что побудительной причиной для упрощенного производства лишь в последнюю очередь должны быть соображения удобства для правоприменителей.
С таким утверждением нельзя не согласиться. Но и отказываться от возможности упрощения, полагаем, также нельзя. Думается, что предпочтительней сформировать нормативно отрегулированное упрощенное производство, нежели оставлять условия для произвольного упрощения, которое случается на практике из-за того, как отмечает В.Н. Григорьев, что «следователи, судьи перестают справляться надлежащим образом с тем валом дел, который на них обрушивается»¹⁹⁷.
Так или иначе, объективно складывающиеся обстоятельства, побуждающие к упрощению досудебного производства, носят характер организационных и экономических причин, которые в науке уголовно- процессуального права традиционно рассматриваются как предпосылки упрощения процессуальных производств¹⁹⁸.
Подводя итог вышеприведенным рассуждениям, отметим, что рассмотренные организационные и экономические причины представляют собой цепь взаимосвязанных явлений, к числу которых относятся: 1) возрастающее количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести; 2) видимая несоразмерность кадрового и ресурсного обеспечения органов расследования валу преступлений небольшой и средней тяжести; 3) наличие в уголовно-процессуальном законе избыточных формальных требований, требующих временных затрат; 4) неэффективность процессуальной деятельности субъектов, ведущих досудебное производство, с точки зрения достижения назначения уголовного судопроизводства; 5) финансовые затраты на досудебное производство.
Думается, что эти предпосылки как обстоятельства, требующие преодоления в целях формирования упрощенного производства, отличаются по сфере своего проявления. Поясним свое суждение следующими соображениями. Так, первая и вторая предпосылки (возрастающее количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести и видимая несоразмерность кадрового и ресурсного обеспечения органов расследования количеству преступлений небольшой и средней тяжести) появляются вне процессуального поля и потому никак не характеризуют собственно качество процессуальной деятельности. Они объективно могут быть или нет, не завися от реализации уголовно-процессуального закона. Но если они возникают, то понятно
обозначают предметную сторону упрощения, то есть указывают, какая категория дел становиться проблемной, а потому требует упрощения.
Остальные предпосылки возникают уже в поле процессуальной деятельности и характеризуют качество уголовно-процессуального
регулирования как избыточно формализованное, а потому и саму процессуальную деятельность как неэффективную и затратную. Качество процессуальной деятельности в этом плане зависит от законодательства, а значит от воли субъекта - законодателя, а затем - от субъектов, ведущих уголовный процесс.
Таким образом, можно выделить две группы предпосылок: 1) предпосылки объективного ряда, указывающие предметную сторону упрощения (по какой категории дел возникает потребность в упрощении); 2) предпосылки субъективного ряда, указывающие на качественную сторону упрощения (в чем именно должно выражаться упрощение процессуальной деятельности).
При опоре на выше выделенную нами логическую взаимосвязь «предпосылки - цели - критерии - признаки упрощенного производства», данная градация, полагаем, позволить уяснить цели и критерии упрощенного досудебного производства.
Совокупно же все предпосылки, обусловливая необходимость модернизации уголовного судопроизводства в направлении упрощения досудебного производства, должны предопределять, по нашему мнению, специфические цели упрощения процессуальной формы.
В этом плане интерес представляет высказанное на этот счет мнение Т.В. Трубниковой, хотя она вместо понятия «цели» использует понятие «задачи», что не исключает возможность увидеть определяемые ею целевые направления процессуального упрощения. Так, Т.В. Трубникова экономические и организационные причины упрощения процессуального производства рассматривает как необходимость дешевизны, экономии судебных сил, потребность наиболее рационального распределения сил и средств. Такие предпосылки Т.В. Трубникова указывает в числе тех, что обусловлены «типами задач, для достижения которых необходимо наличие упрощенных производств»¹⁹⁹. Исходя из этого, указанные экономические и организационные причины предопределяют задачи: 1) охраны конституционных прав граждан в плане обеспечения потерпевшим от преступлений доступа к правосудию; 2) выполнения задачи предупреждения преступлений небольшой тяжести за счет существенного ускорения судопроизводства по этим делам; 3) обеспечения быстроты осуществления судопроизводства²⁰⁰.
В приведенных положениях прослеживается «перевод» экономических и организационных причин упрощения процессуального производства (необходимость дешевизны, экономии судебных сил, необходимость наиболее рационального распределения сил и средств) в направление к целям, достигаемым за счет уголовно-процессуального регулирования²⁰¹. Соглашаясь в целом с приведенными трактовками целей упрощенного производства, тем не менее, отметим, что необходимость охраны конституционных прав граждан в плане обеспечения потерпевшим от преступлений доступа к правосудию не совсем оправданно относить к специфическим целям упрощенного производства. Данная цель - общая для всех видов процессуального производства, так как уголовное судопроизводство регулируется УПК РФ, основывающемся на Конституции Российской Федерации (ст. 1 УПК РФ). Соответственно, эта цель обусловлена и назначением уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ). В общем виде в приведенных положениях есть нацеленность на повышение уровня обеспечения правопорядка и оптимизацию общей продолжительности производства по уголовному дела.
В науке уголовно-процессуального права также высказано мнение, что «целями создания уголовно-процессуальных форм упрощенного типа являются: ускорение, удешевление, рационализация и доступность процесса»²⁰². Ускорение, удешевление, рационализацию действительно следует отнести к специфическим целям упрощенного производства, поскольку они обусловлены обрисованными выше предпосылками - возрастающим количеством уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести; несоразмерностью кадрового и ресурсного обеспечения органов расследования валу преступлений небольшой и средней тяжести; наличием в уголовно-процессуальном законе избыточных формальных требований, требующих временных затрат и снижающих эффективность процессуальной деятельности субъектов, ведущих досудебное производство. Что же касается доступности уголовного процесса (доступа к правосудию), то вряд ли это положение можно определять, как специфическую цель упрощенного производства. Она - общая для всех видов процессуального производства как вытекающая из назначения уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ).
Во всяком случае, если рассматривать обеспечение права на доступ к правосудию, а также охрану конституционных прав участвующих в деле лиц в качестве специфических целей упрощенного производства, то логически вытекает вывод о том, что в не упрощенных видах производства (общий порядок или усложненное производство) такие положения не могут быть целями либо они труднодостижимы. Полагаем, что цели для упрощенного производства должны быть особые, специфические, прямо обусловленные обрисованными выше предпосылками
Нельзя не признать, что рационализация, будучи целью, охватывает собой достижение ускорения и удешевления процессуальной деятельности. Использование терминов «рационализация», «ускорение», «удешевление» процессуальной деятельности для обозначения целей создания упрощенного производства, требует пояснения.
Из смыслов, придаваемых термину «рационализация» в различных словарях, вытекает, что применительно к производственной деятельности (в нашем случае - производству по уголовному делу) он означает усовершенствование, введение более целесообразной организации такой деятельности за счет выявления и использования резервов, позволяющих повысить её эффективность со снижением ресурсных затрат²⁰³.
Исходя из этого, ускорение и удешевление конкретизируют рационализацию, определяя свойства желаемого упрощенного производства (ускоренное, экономичное)²⁰⁴. Ускорение и удешевление процессуальной деятельности характеризуют качественную сторону упрощенного производства. Потребность в них обусловлена предпосылками, выделенными нами выше во вторую группу, названную как предпосылки субъективного ряда, относящиеся к качественной стороне упрощенного производства.
Но ускорение и удешевление процессуальной деятельности не могут исчерпывать собой рационализацию. Более того, их достижение не должно искажать сути правоприменительного процесса, при котором из-за стремления к быстроте допускались бы пороки в установлении фактических обстоятельств дела с нарушениями прав и законных интересов частных лиц, вовлекаемых в уголовный процесс. Вопрос о балансе обеспечения прав личности с публичными интересами при ускорении и удешевлении процесса должен решаться
посредством оптимизации процессуальной деятельности. Термин «оптимизация» большинством словарей толкуется как нахождение наилучшего варианта из возможных, исходя из заданных параметров, ресурсов, принципов оптимальности²⁰⁵. Очевидно, оптимизация досудебного производства
предполагает только те изменения процессуальной деятельности, которые сбалансированы с требованиями принципов уголовного процесса, поскольку последние сами по себе, полагаем, и есть принципы оптимальности уголовного судопроизводства.
Таким образом, представляется, что к специфическим целям упрощения процессуальной формы относятся рационализация, которая как основная цель конкретизируется в трех взаимосвязанных подцелях: ускорение, удешевление и оптимизация.



УСКОРЕНИЕ

УДЕШЕВЛЕНИЕ ОПТИМИЗАЦИЯ

Рис. 2. Схематичное изображение целей упрощения процессуальной

формы досудебного производства.
Все эти положения объединяет в поле целеполагания то, что их
достижение осуществляется посредством уголовно-процессуального регулирования, что в итоге выражается в полученной форме упрощенного досудебного производства. Словом, результат рационализации как достижение цели упрощения, охватывая ускорение, удешевление и оптимизацию, должен предстать в виде сформированной специализированной правоприменительной технологии, которая должна иметь свою процессуальную форму и, соответственно, являть собой тот или иной вид правоприменительного процессуального досудебного производства по уголовному делу.
Ранее нами сделан вывод о том, что такие компоненты структуры процессуальной формы, как процессуальное производство, процессуальный режим и стадии являются взаимосвязанными²⁰⁶. В них распределяются соответствующим образом атрибуты процессуальной формы (атрибуты- установления и атрибуты - технологические инструменты
правоприменительной деятельности).
Процессуальное производство характеризуется своей направленностью, то есть тем, для какой категории дел оно предназначается, в том числе и определенной категории лиц. При этом в самом процессуальном производстве как компоненте процессуальной формы, его предмет является неотъемлемым элементом, придающим этому производству специализированную направленность. Поэтому, если изменяется предмет процессуального производства или вводится новый предмет, то изменяется и само процессуальное производство в сочетании с изменением процессуального режима. К примеру, если в уголовный закон будет введен уголовный проступок как основание для применения уголовно-правовых мер, то для таких дел не может не возникнуть новый вид процессуального производства со своим процессуальным режимом²⁰⁷.
Процессуальный же режим всегда обусловлен целью и предметом процессуального производства и включает в себя способную изменяться процессуальную процедуру, которая за счет её средств и приемов правоприменительных действий, их совокупности, порядка, системы и связи процессуальных действий, последовательности и условий процессуальных действий, порядка принятия процессуальных решений; определенной структуры процессуальных решений, может также повлечь изменение форм и пределов реализации принципов и их гарантий, гарантий субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс.
Иными словами, процессуальная процедура как часть процессуального режима в общем виде представляет собой правоприменительный инструментарий, прилагаемый к предмету процессуального производства.
В этой связи процессуальное производство и процессуальный режим как компоненты процессуальной формы должны испытывать воздействие рационализации процессуальной деятельности. Суть же воздействия рационализации заключается в преодолении тех негативных обстоятельств, которыми являются рассмотренные предпосылки для упрощения.
Ранее нами были выделены две группы предпосылок: 1) предпосылки объективного ряда, указывающие предметную сторону упрощения (по какой категории дел возникает потребность в упрощении); 2) предпосылки субъективного ряда, указывающие на качественную сторону упрощения (в чем именно должно выражаться упрощение процессуальной деятельности).
Каждая из этих групп предпосылок определяет соответственно два этапа рационализации, а также два направления упрощения процессуальной формы исходного правоприменительного процессуального производства. Иными словами, указанные две группы предпосылок показывают направление в плане того, какие именно компоненты процессуальной формы исходного правоприменительного процессуального производства требуют изменения.
Поясним свое видение следующим образом. Предпосылками первой группы или объективного ряда являются возрастающее количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести и несоразмерность этому кадрового и ресурсного обеспечения органов расследования.
Данные предпосылки через рационализацию должны быть адаптированы друг к другу, то есть противоречие между ними должно быть снято. Поэтому первым этапом и одновременно направлением рационализации выступает снятие такого противоречия посредством выделения предметной сферы упрощения путем нормативного определения предмета, по поводу которого должно быть сформировано упрощенное производство. В этой связи напомним, что в теории юридического процесса процессуальное производство как компонент процессуальной формы связывается со специализацией правоприменительной деятельности, которая выражается в комплексе действий, образующих определенную совокупность процессуальных правоотношений, отличающихся предметной характеристикой и связанностью с соответствующими материальными правоотношениями²⁰⁸. Соответственно преступления небольшой и средней тяжести как предмет исходного правоприменительного процессуального производства (например, общий порядок дознания) становятся сферой упрощения процессуальной формы, задавая предметную специализацию процессуального производства как компонента процессуальной формы.
Предпосылки второй группы или субъективного ряда (наличие в уголовно - процессуальном законе избыточных формальных требований, требующих временных затрат; неэффективность процессуальной деятельности субъектов, ведущих досудебное производство, с точки зрения достижения назначения уголовного судопроизводства; финансовые затраты на досудебное производство) также требуют преодоления за счет упрощения процессуальной формы. Но их преодоление не может произойти без опоры на уже выделенную предметную сферу упрощения, конкретизированную определением предмета желаемого упрощенного правоприменительного процессуального производства, то есть первого этапа и направления рационализации.
Поэтому разрешение проблемных ситуаций как предпосылок этого субъективного ряда (второй группы) заключается в подборе к установленному предмету адекватной процессуальной процедуры (как части процессуального режима). Иначе говоря, адекватных технологических инструментов правоприменительной деятельности (порядка, системы и связи процессуальных действий, последовательности процессуальных действий, условий процессуальных действий, приемов и средств правоприменительных действий, порядка принятия процессуальных решений; определенной структуры процессуальных решений).
Иначе говоря, преодоление предпосылок этого ряда направлено на изменение процессуального режима, свойственного обычному виду процессуального производства, отталкиваясь от которого генерируется новая форма. Таким образом, второй этап и направление рационализации заключается в воздействии на процессуальный режим как компонент процессуальной формы.
Что касается стадий как компонента процессуальной формы, то они, как правило, универсальны в том смысле, что выстраивают для большинства уголовных дел общую организационную форму, поскольку любое дело проходит стадии безотносительно своих особенностей; они поступательно организуют ступени для проверки юридической надежности итоговых для стадий процессуальных решений. Изменение количества и последовательности стадий, думается, является следствием изменения предметной специализации процессуального производства и содержания процессуального режима. Частным случаем, известным современному уголовному процессу, является отсутствие предварительного расследования по делам частного обвинения. В возможной перспективе воздействие рационализации на стадии как компонент процессуальной формы может иметь место в виде отказа от какой-либо стадии (например, стадии возбуждения уголовного дела).²⁰⁹
Таким образом, предпосылки первой группы - объективного ряда, относящиеся к предметной сфере упрощения, направляют рационализацию на предмет процессуального производства, который, изменяясь, дает импульс к появлению нового вида процессуального производства - упрощенного. В этом состоит первый этап и направление рационализации, то есть в отборе категории дел для упрощения, в очерчивании диапазона специализации процессуального производства как компонента процессуальной формы.
Предпосылки второй группы - субъективного ряда, относящиеся к качественной стороне упрощения, направляют рационализацию на процессуальный режим процессуального производства с тем, чтобы сообщить ему качества эффективности и экономности как в части количества процессуальных действий, упрощения порядка их оформления, а также и финансовых затрат.
Направленность рационализации на эти компоненты процессуальной формы (процессуальное производство и процессуальный режим) имеет значение с точки зрения уровней дифференциации. Изменение предмета процессуального производства и тем самым придание процессуальному производству определенной специализации (как уготованного для определенных уголовных дел), изменение в этой же взаимосвязи процессуального режима, указывает на дифференциацию уровня видов процессуальных производств, образно говоря, «крупных форм», а не отдельных процессуальных действий - «малых форм». А это не может не выводить на вопрос о критериях выделения упрощенных производств, тем более что предмет процессуального производства задает такие критерии, самый видимый из них - материально-правовой, выражаемый в отборе для упрощенного производства уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести²¹⁰.
Изложенные рассуждения о предпосылках, целях и направленности упрощения на конкретные компоненты процессуальной формы (процессуальное производство и процессуальный режим), позволяют сформулировать следующие выводы.
Потребность в упрощенном досудебном производстве обусловливается предпосылками, носящими организационный, процессуальный и экономический характер. Предпосылки как взаимосвязанные обстоятельства жизни общества и правовой деятельности различаются, что позволяет разделить их на две группы.
В первую группу входят такие явления как возрастающее количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести и видимая несоразмерность этому кадрового и ресурсного обеспечения органов расследования. Эта группа - предпосылки объективного ряда, указывающие, по какой категории уголовных дел возникают проблемы по их производству, требующие упрощения. Они предопределяют предметную сферу упрощения - упрощения уголовно-процессуальной формы правоприменительного процессуального производства.
Во вторую группу входят такие предпосылки (субъективного ряда), как наличие в уголовно-процессуальном законе избыточных формальных требований, требующих временных затрат и снижающих эффективность процессуальной деятельности субъектов, ведущих досудебное производство. Эта группа - предпосылки субъективного ряда (как зависящих от законодателя и субъектов, ведущих досудебное производство), указывает на потребность изменить уголовно-процессуальное регулирование таким образом, чтобы повысить эффективность процессуальной деятельности за счет исключения неоправданных формальных требований, временных и ресурсных затрат. Они предопределяют качественную сторону упрощения - упрощения уголовно­процессуальной формы правоприменительного процессуального производства²¹¹.
Совокупно все предпосылки обусловливают специфические цели упрощения процессуальной формы. К ним относятся рационализация, которая как основная цель конкретизируется в трех взаимосвязанных подцелях: ускорение, удешевление и оптимизация. Достижение этих целей должно предстать в виде специализированной правоприменительной технологии в уголовно-процессуальной форме упрощенного правоприменительного производства. Такая форма - либо новая форма, либо измененная форма исходного вида правоприменительного процессуального производства.
Таковые изменения, если следовать по пути преодоления обстоятельств, являющихся предпосылками упрощения, должны происходить, прежде всего, на уровне таких компонентов процессуальной формы как процессуальное производство (в части его предмета) и процессуального режима.
Значение рассмотренных предпосылок в том, что они выступают импульсом для замысла упрощения процессуальной формы досудебного производства и одновременно аргументами обоснованности его введения; обуславливают цели упрощения в виде рационализации, охватывающей собой ускорение, удешевление и оптимизацию. Кроме того, характер предпосылок определяет, какие именно компоненты исходной процессуальной формы (процессуальное производство и процессуальный режим) должны быть рационализированы. Рационализация данных компонентов процессуальной формы означает дифференциацию на уровне процессуальных производств.
В целом же осмысление предпосылок или причин для упрощения досудебного производства связано не только с признанием самой потребности в нем. Если исходить из того, что такие предпосылки суть явления общественной жизни и правовой деятельности, обусловливающие в свою очередь цели и направления упрощения, то можно определить первоначальные контуры желаемой модели упрощенного производства. Иными словами, характер таких предпосылок как первопричин упрощения предопределяет критерии упрощения, а затем и собственно признаки упрощенного производства.

2. 
   Критерии и признаки упрощенного (суммарного) досудебного
   производства по уголовным делам
   

Генерирование процессуальной формы проистекает, отправляясь не только от предпосылок и целей упрощения, но и от критериев упрощенного производства, что мы попытались отразить в ранее предложенной формуле логически взаимосвязанных исходных: «предпосылки - цели - критерии - признаки упрощенного производства».
Как уже отмечалось, предпосылки объективного ряда (возрастающее количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести и несоразмерность этому кадрового и ресурсного обеспечения органов расследования) предопределяют предметную сферу для упрощенного производства, а предпосылки субъективного ряда (избыточные формальные требования в законе; неэффективность процессуальной деятельности; финансовые затраты на досудебное производство) предопределяют качественную сторону упрощенного производства.
Соответственно, указанным сферам (предметная и качественная) критерии выделения упрощенных производств различаются как материально-правовые и процессуальные. Надо отметить, что данная классификация критериев - традиционная для науки уголовно-процессуального права.
Практически все ученые признают, что в основе дифференциации лежит материально-правовой критерий, обозначающий, в конечном счете, детерминированность дифференциации уголовно-процессуальной формы, в том числе и в направлении упрощения, материально-правовыми отношениями, подлежащими установлению в ходе и в результате тех или иных видов процессуального производства. Тем не менее, обозначение (название) и трактовка этого критерия учеными различается. Различается также видение круга и видов остальных, то есть процессуальных критериев дифференциации уголовно-процессуальной формы. Поскольку в целом на этот счет высказано значительное количество суждений, изложим лишь некоторые из них, дающие представление о картине видов и круге таких критериев.
Так, М. Л. Якуб в числе критериев рассматривал: 1) степень общественной опасности преступления и тяжесть меры наказания, предусмотренной законом; 2) степень сложности дел данной категории в разрешении как фактической, так и правовой их стороны; 3) общественно-политическое значение дел данной категории, формы, в наибольшей мере способствующие воспитательному и общепредупредительному воздействию процесса; 4) воздействие преступления на интересы отдельных лиц, тех или иных ведомств, организаций и предприятий²¹².
Как видится, перечисленные критерии М.Л. Якуб не классифицировал, хотя среди них указываются критерии, отличающиеся материально-правовой природой (степень общественной опасности преступления и тяжесть меры наказания, предусмотренной законом; воздействие преступления на интересы отдельных лиц, тех или иных ведомств, организаций и предприятий), и уголовно­процессуальным характером (степень сложности дел данной категории в разрешении как фактической, так и правовой их стороны). Нельзя не отметить плодотворность выделения последнего критерия. Как известно, современный уголовно-процессуальный закон воспринял формулу «правовая и фактическая сложность дела», отразив её в ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ как критерий оценки разумного срока.
М.К. Свиридов также различает критерии дифференциации как материальные и процессуальные. К материальным основаниям им относятся: а) вид и мера наказания, которые могут быть применены к подсудимому (применение более тяжкого наказания требует более сложной процедуры обсуждения вопроса о нем); б) особая общественная опасность обвиняемого (например, при рецидиве преступлений)²¹³.
В числе процессуальных оснований им указывается: а) степень сложности познавательной деятельности по установлению всех обстоятельств дела; б) необходимость (или ее отсутствие) принудительного обеспечения надлежащего поведения обвиняемого или подозреваемого (если нет оснований опасаться отклонения поведения обвиняемого от должного, то расследование и судебное разбирательство не будут сопровождаться подключением механизма процессуального принуждения); в) наличие у обвиняемого и потерпевшего особых качеств (несовершеннолетие обвиняемого или его физические, психические недостатки значительно усиливают защиту; неспособность потерпевшего защищать свои права и законные интересы преобразует дела частного обвинения в дела публичного обвинения с соответствующим изменением порядка производства)²¹⁴.
Ю.К. Якимович, следуя приведенной градации, конкретизирует материальный уголовно-правовой критерий дифференциации, отмечая, что в этом качестве выступает только степень общественной опасности преступления. Данный критерий Ю.К. Якимович считает краеугольным для выделения усложненных и упрощенных видов основных процессуальных производств, поскольку понятно, что «чем менее опасное преступление совершено, тем быстрее должна последовать реакция (государства) на его совершение. И наоборот, чем более серьезное преступление совершено, тем в меньшей степени нужна спешка, тем более опасна ошибка»²¹⁵.
Как и М. К. Свиридов, Ю. К. Якимович выделяет уголовно­процессуальный критерий, в который входит (1) степень сложности установления фактических обстоятельств дела; (2) наличие определенных свойств у лица, в отношении которого ведется производство, или у лица, пострадавшего от преступления; (3) общественная значимость дел; (г) интересы лица, в отношении которого ведется судопроизводство, или интересы лица, пострадавшего от преступления²¹⁶.
Несомненно, выделение уголовно-правовых и уголовно-процессуальных критериев - наиболее обоснованный путь для дифференциации, поскольку уголовный процесс - процесс применения норм уголовного закона, что исходно указывает на взаимосвязь норм материального и процессуального закона. Именно поэтому, думается, что к числу уголовно-процессуальных критериев вряд ли следует относить общественную значимость дел. Общественная значимость дела не связана напрямую с формально-определенной правовой оценкой преступления как общественно-опасного деяния, запрещенного уголовным законом. Допустимо, да и то на основании норм уголовного закона, определять наказание за то или иное общественно-резонансное преступление, но не моделировать для него специальный вид усложненного процессуального производства. Во всяком случае, думается, что оценка общественной значимости дела лежит за пределами уголовно-правовой оценки и потому субъективна, поскольку потребность в ней зависит от ситуационно возникающих обстоятельств.
Отметим, что вышеперечисленные критерии представляют собой общие критерии дифференциации²¹⁷. В то же время в науке уголовно-процессуального права называют критерии для выделения именно упрощенного производства, его идеальной модели.
Так, А.В. Кищенков называя таковые критерии основаниями применения упрощенных производств, относит к их числу: 1) небольшую степень общественной опасности преступления; 2) небольшую степень сложности установления фактических обстоятельств дела; 3) отсутствие определенных свойств у обвиняемого или у потерпевшего; 4) учет интересов обвиняемого или потерпевшего; 5) учет мнения лица, поддерживающего обвинение²¹⁸.
Надо отметить, что перечисленные критерии А.В. Кищенков не разделяет на уголовно-правовые и уголовно-процессуальные. Однако очевидно, что из числа приведенных положений к материально-правовому критерию следует отнести категорию преступлений небольшой или средней тяжести, поскольку использованное А.В. Кищенковым понятие «небольшая степень общественной опасности преступления» по смыслу положений ч. 1 ст. 15 УК РФ происходит от критерия «характер и степень общественной опасности деяния», избранного законодателем для градации преступлений. Что же касается остальных указываемых им критериев, то из их числа к материально-правовому критерию можно отнести такой критерий как «отсутствие определенных свойств у обвиняемого или у потерпевшего», даже если не все указываемые А.В. Кищенковым свойства (для обвиняемого - несовершеннолетний возраст, определенный статус, состояние или положение, дееспособность; для потерпевшего - беспомощное состояние, зависимое положение, особый профессиональный статус)²¹⁹ учитываются в конструкции состава преступления.
По крайней мере, они могут иметь то или иное уголовно-правовое значение при назначении наказания или применении уголовно-правовых мер.
Видимо по этой причине категорию преступлений и специфику субъекта, совершившего общественно опасное деяние, М.Т. Аширбекова²²⁰ и О.В. Качалова²²¹ также определяют, как уголовно-правовой (материально­правовой) критерий для выделения упрощенного производства. Понимание специфики подозреваемого (обвиняемого) в плане отсутствия у него свойств, усложняющих возможность защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, как аспекта материально-правового критерия для выделения упрощенного производства, представляется обоснованным.
Судя по перечисленным выше позициям ученых, суть материально - правового критерия сводиться к характеру подлежащего установлению спорного уголовно-правового отношения, установление которого заключается в констатации состава преступления небольшой и средней тяжести. Но формообразующее воздействие материально-правового критерия в направлении упрощения досудебного производства должно, полагаем, непременно произойти и в случае введения категории «уголовный проступок»²²². Соответственно, конкретизация материально-правового критерия будет выражаться не только по составу преступлений небольшой или средней тяжести, но и по составу уголовного проступка.
Заметим также, что в научной литературе под уголовно-правовым критерием иногда понимают «несложную конструкцию состава преступления»²²³, что дополняет характеристику материально-правового критерия.
Как уже отмечалось, мы считаем, что материально-правовой критерий обусловлен потребностью упрощения предметной стороны уголовно­процессуальной формы правоприменительного процессуального производства, а процессуальные критерии вытекают из потребности изменения качественной стороны упрощения уголовно-процессуальной формы такого процессуального производства.
Однако, в научной литературе по поводу процессуальных критериев для выделения упрощенного производства видятся несколько иные подходы. Так, А.В. Кищенков к процессуальным критериям относит «учет интересов обвиняемого или потерпевшего», «учет мнения лица, поддерживающего обвинение»²²⁴, то есть дает ссылку на позицию конкретных процессуальных субъектов. Тем не менее, вряд ли приведенные положения - критерии. Скорее всего, они - признаки процессуального режима упрощенного производства, обусловленные изменением процессуальной процедуры (атрибутов - технологических инструментов правоприменительной деятельности), которые вызывают изменение форм и пределов реализации гарантий принципов и субъективных прав частных лиц как участников уголовного процесса. Как ранее отмечалось, использование тех или иных приемов правоприменительной деятельности из числа атрибутов - технологических инструментов требует изменения форм и пределов реализации гарантий субъективных прав и законных интересов участвующих в деле лиц²²⁵. Могут быть введены новые гарантии взамен исключенных в целях упрощения процессуального производства.
Если речь идет об учете интересов обвиняемого или потерпевшего, то это - особенность процессуального режима упрощенного производства в части обеспечения большей или меньшей степени благоприятствования интересам отдельных субъектов в связи с определенной целью и предметом процессуального производства. Что же касается «учета мнения лица, поддерживающего обвинение», то это также черта (признак) процессуального режима в части проявления форм, пределов и способов реализации принципа состязательности. Иными словами, приведенные положения есть приобретенные признаки упрощенного производства, а не критерии для его выделения.
По этой же причине не можем согласиться с О. В. Качаловой в том, что «содержание уголовно-процессуального критерия составляет сокращение процедуры доказывания в ходе производства по уголовным делам»²²⁶. Полагаем, что сокращение или, как его называют, редукция доказывания - результат дифференциации, собственно приобретаемый признак упрощенного
правоприменительного производства по делу.
Неслучайно, сама же О.В. Качалова одновременно определяет этот критерий и «как основной признак ускоренного производства», проявляющийся в «сокращении предмета доказывания, редукции обязанности доказывания и нивелирование этапа проверки доказательств»²²⁷.
Обратим внимание, что смешение критериев для выделения упрощенного производства и собственно признаков упрощенного производства довольно часто встречается в научной литературе. К примеру, к критериям дифференциации относят также степень сложности уголовно-процессуальной формы, а также соотношение публичных и диспозитивных начал того или иного производства²²⁸, сокращение времени производства по уголовным делам и упрощенные правил²²⁹.
Однако, эти положения также нельзя определять, как критерии для выделения упрощенного производства. Они - приобретаемые признаки новой процессуальной формы, то есть они характеризуют процессуальный режим упрощенного вида процессуального производства, образовавшегося в результате произведенной дифференциации. Полагаем, что критерии лежат за пределами собственно новой уголовно-процессуальной формы.
Надо отметить, что в науке уголовно-процессуального права помимо материально-правового и процессуально-криминалистических (уголовно­процессуальных) критериев, выделяют и организационный²³⁰. Данный критерий предложен О. В. Качаловой. Суть этого критерия в том, что он, базируясь на уголовно-правовом и уголовно-процессуальном критериях, «определяет, с одной стороны, возможность в рамках соответствующей процессуальной процедуры установить все обстоятельства, подлежащие доказыванию по определенным категориям дел, а с другой - использовать некоторые преимущества ускоренных производств в целях расследования сложных преступлений, имеющих большое общественное значение»²³¹. Судя по тому, что это положение уже увязывается со сложившимися формами ускоренного производства, то этот критерий пригоден для выделения возможного синтетического вида процессуального производства, процессуальный режим которого будет позволять сочетать признаки общих порядков производства с признаками с признаками упрощенного производства.
Возвращаясь к вопросу об уголовно-процессуальных критериях для выделения упрощенного производства, отметим, что по их поводу в научной литературе высказываются, по сути, сходные суждения, но с различающимися формулировками.
Так, М.Т. Аширбекова выделяет процессуально-криминалистические критерии, относя к ним степень сложности уголовного дела и позитивное посткриминальное поведение обвиняемого (подозреваемого)²³². По мнению М.Т. Аширбековой, несложность уголовного дела, как процессуально- криминалистический критерий, обуславливается рядом ситуационных факторов. Так, если преступление произошло в условиях очевидности, и совершившее его лицо установлено, то это свидетельствует о несложности дела, что позволяет возбудить уголовное дело в отношении конкретного лица²³³.
Отметим, что критерий сложности производства по делу отмечается практически всеми учеными. Так, И.С. Дикарев рассматривает «сложность (раскрытия, расследования) преступления» как объективный фактор дифференциации уголовно-процессуальной формы²³⁴. Конечно, нельзя отрицать, что такой объективный фактор - побудительная причина для дифференциации. Но такое качество вполне можно понимать и как критерий. К примеру, И.С. Смирнова в качестве критерия указывает трудоемкость познавательной деятельности по установлению фактов и обстоятельств, входящих в предмет доказывания²³⁵. Понятно, что для выделения упрощенного производства приведенные положения выступают критерием в противоположном значении, то есть когда речь идет о небольшой трудоемкости познавательной деятельности, о несложности раскрытия, расследования преступления.
Полагаем, что в критерии «небольшая сложность раскрытия, расследования преступления» следует подчеркнуть криминалистический аспект, избавляющий, как минимум, от разработки и выдвижения версий, их выбора, избрания методики расследования, тактики проведения следственных действий. В этом плане следует согласиться с мнением Г.Н. Ветровой о том, что вообще при дифференциации процессуальных производств следует принимать во внимание также криминалистическую характеристику преступлений, как дополнительное уголовно-процессуальное основание дифференциации²³⁶.
Так или иначе, криминалистическая составляющая «пробивается» в критерии «сложность / несложность раскрытия, расследования преступления». Видится она также и в отдельно выделяемом критерии «позитивное посткриминальное поведение обвиняемого (подозреваемого)»²³⁷,
«благоприятствующее расследованию поведение подозреваемого или обвиняемого»²³⁸. В этой связи, заметим, что для обозначения критериев этого ряда более всего подходит термин «процессуально-криминалистические критерии», а не «уголовно-процессуальные критерии».
Безусловно, фактическое поведение лица, готового содействовать раскрытию и расследованию преступления, облегчает производство по уголовному делу, характеризуя его не как сложное. «Именно поэтому законодатель, с одной стороны, поощряет такое поведение (учет явки с повинной, деятельного раскаяния при назначении наказания и т.д.), а с другой - связывает с ним возможность упрощения процессуальной формы»²³⁹.
М.Т. Аширбекова рассматривает позитивное посткриминальное поведение обвиняемого (подозреваемого) как некий «маркер» степени сложности расследования преступления и производства по уголовному делу, так как оно значительно снижает «энергоемкость» установления фактических обстоятельств расследуемого преступления в сравнении с ситуациями, когда обвиняемый активно противодействует расследованию²⁴⁰.
Соответственно, возникает вопрос: следует ли его рассматривать как отдельный критерий для выделения упрощенного производства? Думается, что не следует: это поведение охватывается процессуально-криминалистическим критерием - «небольшая сложность раскрытия, расследования преступления».
Данный термин вполне созвучен с лексикой законодателя, например, с понятием «преступления небольшой тяжести» (ст. 25 УПК РФ), «правовая и фактическая сложность уголовного дела» (ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ). Думается, что в целом критерии для упрощения производства вполне могут быть увязаны с критерием «правовая и фактическая сложность уголовного дела», избранного законодателем в ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ для оценки разумного срока уголовного судопроизводства. Это имеет смысл, поскольку понятие «разумный срок» предполагает быстрое и эффективное производство по уголовному делу, приближающее момент разрешения уголовного дела по существу ко времени криминального события. Но с учетом того, что уголовно-правовой критерий обозначает несложную конструкцию состава преступлений небольшой и средней тяжести (правовую несложность), а процессуально­криминалистические - небольшую сложность раскрытия, расследования преступления (фактическая несложность), то совокупно все критерии для выделения упрощенного производства могут быть определены общей формулой как «правовая и фактическая несложность уголовного дела».
Введение в научный оборот этой формулы для обозначения общего выражения критериев для упрощения, тем не менее, не должно повлечь отказа от оперирования понятиями, наполняющими значением критерии для выделения упрощенного производства, а именно: материально-правовой (уголовно­правовой критерий) - в виде преступлений небольшой и средней тяжести при отсутствии у субъекта, совершившего общественно опасное деяние, особенностей, обусловливающих его зависимое или беспомощное состояния либо по иным причинам усложняющим ему возможность защищать свои права и законные интересы. Процессуально-криминалистический критерий - в виде небольшой сложности раскрытия, расследования преступления, включая позитивное посткриминальное поведение обвиняемого (подозреваемого).
Приведенные критерии для выделения упрощенного производства не могут не обуславливать признаки идеального типа упрощенного процессуального производства (то есть абстрактного, но не определенного конкретно в нормах закона). Они очерчивают контуры упрощенного производства, задавая его форме соответствующие черты - признаки. Можно сказать, что признаки упрощенного процессуального производства (как новой формы) - это своеобразный «ответ» на критерии его выделения. Так, очевидно, что материально-правовой (уголовно-правовой критерий) в виде преступлений небольшой и средней тяжести сообщает упрощенному производству его предметный признак - подследственность. Тут происходит прямое совпадение материально-правового критерия с предметным признаком любого вида правоприменительного процессуального производства, будь он сложный или упрощенный. Поэтому для упрощенного производства недостаточно указание только лишь на родовую подследственность, она может быть свойственна любому производству. Видимо, предметный признак должен улавливать адресность упрощенного производства. Судя по такому критерию как специфичность свойств субъекта преступления, закономерен вывод о том, что предметный признак должен учитывать особенности такого субъекта - для какой категории лиц специально предназначается такое производство.
Аналогичным же образом, процессуально-криминалистические критерии в части очевидности преступлений должны также получить свой «отзвук», отражение в признаках упрощенного производства. На наш взгляд, все эти критерии для выделения упрощенного производства «переплавляются» в признак предметной специализации упрощенного производства.
В научной литературе термин «признак предметной специализации» применительно к признакам идеального типа упрощенного досудебного производства не употребляется. Но сходные с ним по смыслу положения учеными приводятся в разных вариациях. Так, С.С. Цыганенко пишет о том, что такого рода (предметный, по сути) признак выражается в «обязательности применения в отношении дел о преступлениях, не представляющих значительной опасности, либо обладающих несложным для разрешения характером вследствие явности события преступления»²⁴¹. В данном положении, как видим, подчеркивается родовая подследственность, как обязательное условие предварительного расследования. Что же касается ссылки на «очевидность совершенного преступления», то такая очевидность может приобрести значение признака упрощенной формы в виде такого условия, как возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица. «Очевидность совершенного преступления», как отмечалось в вышеприведенных рассуждениях, - процессуально-криминалистический критерий для выделения упрощенного производства, характеризующий уголовное дело как предмет производства.
А.В. Кищенков также отмечает, что для упрощенного производства закономерно «применение его в отношении нетяжких и несложных уголовных дел»²⁴², «небольшая степень сложности установления их фактических обстоятельств дела»²⁴³.
Обобщая отмеченные выше суждения ученых, высказанных как в отношении критериев для выделения упрощенного производства, так и в отношении признаков упрощенного производства, можем заключить, что предметная специализация как признак упрощения процессуальной формы выражается в подследственности преступлений небольшой и средней тяжести, совершенных в условиях очевидности специфичной категорией субъектов в силу отсутствия у них свойств, усложняющих возможность защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве. Термин «предметная специализация» использовался нами на основе положений общей теории юридического процесса для характеристики такого компонента уголовно- процессуальной формы как процессуальное производство (именно как компонента формы, а не отдельного вида правоприменительного процессуального производства)
Как ранее отмечалось, наличие в уголовно-процессуальном законе избыточных формальных требований, влекущих временные затраты и снижающих эффективность процессуальной деятельности, нуждается в преодолении за счет упрощения процессуальной формы, а именно изменения процессуального режима, свойственного обычному виду процессуального производства. Изменение процессуального режима заключается в трансформации процессуальной процедуры (как части процессуального режима), вызывающей изменение форм и пределов реализации принципов, их гарантий, а также гарантий субъективных прав и законных интересов частных лиц как участников уголовного процесса.
В палитре научной литературы эти признаки определяются как совокупность существенных отличий упрощенного производства по сравнению с обычным порядком²⁴⁴. Так, А.В. Кищенков к таким признакам относит возможность избежать процессуальные формальности, упростить и ускорить производство по делу²⁴⁵, большую эффективность по сравнению с обычными производствами, а также измененную структуру его частей²⁴⁶.
Надо заметить, что небольшую степень сложности установления фактических обстоятельств, А.В. Кищенков одновременно называл и в качестве критерия для его выделения. Нами же это положение, как уже отмечалось, рассматривается как процессуально-криминалистический критерий - побудительная причина для выделения упрощенного производства. Но она характеризует предметную специализацию упрощенного производства, поскольку это производство предназначено для таких дел. Что же касается большой эффективности упрощенного производства, то это - качество упрощенного производства, его результат, но не признак его уголовно - процессуальной формы. Полагаем, что признаки идеального типа упрощенного правоприменительного процессуального производства - это те положения, которые дают образ процессуальной формы, а значит, поддаются отражению в законе тем или иным способом. В этой связи согласимся, что указываемые А.В. Кищенковым положения о возможности избежать избыточных формальностей, сокращенные процессуальные сроки и, несомненно, изменение структуры процессуального производства оправдано рассматривать как признаки упрощенного производства, то есть признаки его уголовно­процессуальной формы.
Отметим, что быстрота, то есть сокращенные процессуальные сроки, указывается, как правило, всеми учеными как приобретаемый признак упрощенного производства²⁴⁷. Наряду с этим определяются как признаки упрощенного производства изъятие отдельных элементов процессуальной деятельности, в том числе относящихся к доказыванию²⁴⁸; ликвидация ненужных формальностей и смена форм выражения процессуальных гарантий²⁴⁹; изменение структуры частей (этапов) уголовного производства и использование меньшего круга процессуальных действий, в том числе и следственных действий²⁵⁰, редукция доказывания²⁵¹.
Понятно, что все эти признаки (сокращенные сроки; сокращение доказывания; сокращение процессуальных действий; изменение этапов уголовного процесса) в совокупности дают упрощенную форму. Но вряд ли стоит определять сам эффект упрощения (всю готовую упрощенную форму) в качестве признака упрощенного производства, который выделяется отдельными авторами²⁵². Вместе с тем, соглашаясь с Н.П. Дубовик в том, что сокращение сроков и сокращение стадий - способ упрощения процессуальной формы²⁵³, полагаем, что и сокращение сроков, и сокращение стадий - признаки упрощенного правоприменительного производства по уголовным дела. Они отражают атрибуты процессуальной формы в соответствующих компонентах структуры последней. Например, сокращение сроков в виде атрибутов - технологических инструментов правоприменительной деятельности задается процессуальной процедурой как частью процессуального режима. Сокращение стадий выражается в виде атрибута-установления, характеризующего стадии и их последовательность как компонент структуры уголовно-процессуальной формы. Таким образом, они предстают не только как способы или приемы формирования упрощенного производства, но и как признаки, приобретаемые упрощенным производством.
Обзор перечисленных процессуальных признаков показывает, что последние не получили объединяющего их названия и, как правило, приводятся вне какой-либо системы. Думается, что они нуждаются в некоем системном обобщении, по результатам которого была бы получена общая теоретическая картина и градация признаков упрощенного производства. В этом плане интерес представляют выводы О.В. Качаловой.
Так, О.В. Качалова выделяет институциональные и дополнительные признаки ускоренного (упрощенного) производства²⁵⁴. К числу первых, институциональных, ею относятся: сокращение процесса доказывания (сужении предмета доказывания; редукции обязанности доказывания; нивелировании этапа проверки доказательств; существенном сокращении этапа судебного следствия); отказ обвиняемого от полноценной судебной процедуры рассмотрения дела; инициирование исключительно лицом, в отношении которого осуществляется уголовное преследование; специфичность реализации идей состязательности уголовного судопроизводства применительно к данным процедурам и действия ряда принципов уголовного судопроизводств.
К числу вторых, дополнительных (в том смысле, что они могут быть присущи и усложненным видам производства), относятся: отсутствие спора сторон, согласие с предъявленным обвинением либо признание своей вины; неконфронтационный характер (готовность обвиняемого (подозреваемого) к сотрудничеству в процессе расследования, отказ от оспаривания обвинения; учет посткриминального поведения лица); эвентуальность (возможность реализации различных видов ускоренного производства лишь при совокупности определенных условий); установление о том, что уголовно-правовой компонент ускоренного производства не зависит от воли сторон соглашения (тут речь идет о том, что объем обвинения не изменяется по соглашению); единая аксиологическая сущность и целевое предназначение ускоренных производств, которые обеспечивают процессуальную экономию, оперативность процесса, разумный срок производства по уголовным делам, приближение момента реализации наказания к совершенному преступлению, достижение компромисса, сглаживание противоречий уголовно-правового конфликта в ходе производства по уголовным делам и оптимизацию предварительного расследования, достигаемую за счет сотрудничества подозреваемого (обвиняемого) с органами расследования²⁵⁵.
Можно согласиться, что все перечисленные положения характеризуют упрощенное производство. В то же время, в этом перечне в качестве признаков, указываются, как видится, критерии выделения упрощенного производства, например, неконфронтационный характер (как вариант позитивного посткриминального поведения обвиняемого); положения, отражающие целевое предназначение (процессуальную экономию, оперативность процесса, разумный срок производства по уголовным делам, приближение момента реализации наказания к совершенному преступлению, достижение компромисса, сглаживание противоречий уголовно-правового конфликта в ходе производства по уголовным делам и оптимизацию предварительного расследования).
Опираясь на ранее предложенную формулу - логически взаимосвязанных исходных («предпосылки - цели - критерии - признаки упрощенного производства»), полагаем, что признаки упрощенного досудебного производства все же отличаются от предпосылок, целей упрощения, а также от критериев для выделения упрощенного производства. Хотя надо признать, что выделенный нами признак предметной специализации в большей части совпадает с уголовно­правовым критерием. Но он в то же время может отличаться от него тем, что дополняется указанием на то, что преступление совершено в условиях очевидности (несложность расследования преступления)²⁵⁶, то есть несет «отзвук» процессуально-криминалистического критерия для выделения упрощенного правоприменительного производства.
С этой точки зрения к кругу наиболее устойчивых признаков²⁵⁷ из числа указываемых в научной литературе, полагаем, следует отнести следующие: 1) сокращение процесса доказывания (сужение предмета и пределов доказывания); 2) использование меньшего круга процессуальных действий, в том числе и следственных действий; 3) изъятие отдельных элементов процессуальной деятельности в ходе производства по делу; 4) изменение форм, уровня и процессуальных средств обеспечения гарантий интересов лиц, вовлекаемых в процесс; 5) сокращенные сроки; 6) изменение структуры частей (этапов) обычного производства.
В этой связи, полагаем, что все эти признаки целесообразно назвать как процедурные признаки упрощенного производства. Они, выражая особенности процессуального режима, дополняют признак предметной специализации. Наряду с признаком предметной специализации процедурные признаки в своей совокупности показывают, в чем заключаются основные черты упрощения.
Все приведенные процедурные признаки вместе с признаком предметной специализации скрепляются единством компонентов уголовно-процессуальной формы (процессуальное производство, процессуальный режим, стадии), процессуально-процедурно оформляющими ту или иную правоприменительную технологию в определенной уголовно-процессуальной форме.
При этом часть процедурных признаков отражает особенности процессуального режима, содержащего, прежде всего, технологический инструментарий по установлению фактических обстоятельств уголовного дела, причем в виде определенных приемов и средств правоприменительных действий. В этой связи прием сокращенного доказывания, в том числе за счет сужения предмета и пределов доказывания (использование меньшего круга
процессуальных действий, в том числе и следственных действий), можно определить, как процедурные правоприменительные признаки упрощенного производства. Упрощенные досудебные производства «должны иметь уникальные, характерные только для самих себя системы доказывания»²⁵⁸.
Сокращенное доказывание выступает основным приемом правоприменительной технологии, воплощаемой в упрощенном досудебном процессуальном производстве. Такое доказывание выражается: 1) в ограничении предмета доказывания только обстоятельствами, позволяющими квалифицировать преступление; 2) в сужении пределов доказывания только следственными действиями, необходимыми для установления этих обстоятельств, а также в использовании сведений - данных, получаемых без производства следственных действий (по запросу следователя, дознавателя либо представленных частными лицами - сторонами уголовного процесса).
Использование сокращенного доказывания оправдано тем, уголовное дело характеризуется правовой и фактической несложностью. Для оценки фактической несложности уголовного дела значим такой процессуально-криминалистический критерий как небольшая сложность раскрытия, расследования преступления во взаимосвязи с позитивным посткриминальным поведением обвиняемого (подозреваемого), который соглашается с вмененным ему обвинением (подозрением) и (или) признает свою вину. Отсюда становиться возможным сокращенное доказывание по своему предмету и пределам.
Именно под этот «узел» (согласие обвиняемого с вмененным обвинением и признание им своей вины как основание сокращенного доказывания) должны быть адаптированы все возможные процессуально-правовые средства установления обстоятельств уголовного дела, реализуемые при условии обеспечения прав и законных интересов частных лиц - сторон уголовного процесса, но в формах и пределах, обусловленных процессуальной процедурой
(как части процессуального режима), «обслуживающей» сокращенное
доказывания (как прием правоприменительной деятельности).
Таким образом, к правоприменительным признакам упрощенного досудебного производства следует отнести сокращенное доказывание (по предмету и пределам доказывания); способы правоприменительных действий, адаптированные к сокращенному (редуцированному) доказыванию с учетом юридической значимости согласия обвиняемого (подозреваемого) с предъявленным обвинением или признания им вины в содеянном²⁵⁹.
Правоприменительная деятельность (применение уголовного закона) должна сопровождаться правообеспечительной деятельностью. Это вытекает из положений ст. 6 УПК РФ о назначении уголовного судопроизводства, где в общем виде предусматриваются условия правоприменительной деятельности, в том числе и за счет соблюдения принципов уголовного процесса, гарантий обеспечения последних и гарантий реализации субъективных прав и законных интересов участвующих в деле лиц. Понятно, что при сокращенном доказывании обычный ход реализации принципов, по крайней мере, баланс принципа публичности и принципа состязательности, а также уровень обеспечения гарантий субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс, изменяется в сравнении с обычным порядком доказывания. Соответственно, изменяется порядок процессуального обеспечения и оформления субъективных прав участников - сторон уголовного процесса.
Из исторического опыта российского уголовного процесса можно привести в качестве примера положения ст. 120 УПК РСФСР (1960 г.) Ими устанавливалось, что «потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители извещаются об окончании дознания и направлению дела прокурору, но материалы дела для ознакомления им не предъявляются». Из современного состояния российского уголовного процесса исключение процессуальных действий, оформляющих порядок обеспечения прав и интересов участников - сторон уголовного процесса, может быть проиллюстрировано положением о том, что при заключении досудебного соглашения с обвиняемым законодатель не считает нужным выяснять по этому вопросу позицию потерпевшего: право потерпевшего возражать или соглашаться с заключением досудебного соглашения с обвиняемым закон не предусматривает и, как следствие, не определяет процессуальных действий по выяснению этой позиции потерпевшего, порядку заявлений жалоб на этот счет, их рассмотрение.
При упрощенном производстве формы и пределы реализации принципов, их гарантий, а также гарантий реализации субъективных прав и законных интересов участвующих в деле лиц адаптированы как к признаку предметной специализации упрощенного производства, так и к правоприменительным приемам и способам, отражаемым в правоприменительных признаках упрощенного производства. В результате происходит сокращение количества процессуальных действий по поддержанию возможных процессуальных прав участников - сторон уголовного процесса; либо упрощение порядка по их процессуальному оформлению; изменение порядка и последовательности их производства ввиду редукции доказывания, отражающего главную особенность правоприменительного процесса в упрощенных производствах²⁶⁰.
В целом изменение форм реализации прав и законных интересов участниками уголовного процесса их субъективных прав и обязанностей - многообразно и охватывается процессуальной процедурой. Процессуальной процедурой охватывается и сокращение сроков производства, как по причине редукции доказывания, так и по причине отказа от избыточных требований по процессуальному оформлению процессуальных действий, в том числе и за счет отказа от некоторых из них.
Такого рода положения, полагаем, следует называть процедурными правообеспечительными признаками упрощенного производства. Они не предстают явлениями, отдельными от изменения форм реализации принципов уголовного процесса и их гарантий, а также гарантий прав и законных интересов частных лиц - сторон уголовного процесса. Так, действие принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ), а также принципа охраны прав свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11 УПК РФ) явно трансформируются. Но такая трансформация должна компенсироваться очевидными выгодами для заинтересованных участников дела. Для обвиняемого выгоды могут заключаться в приобретении привилегий при назначении наказания, а для потерпевшего - в скорейшем разрешении уголовного дела с удовлетворением имущественных притязаний.
Обозначенные процедурные признаки правоприменительного и правообеспечительного характера соотносятся с признаком предметной специализации упрощенного производства Признак же предметной специализации упрощенного производства выражается в подследственности преступлений небольшой и средней тяжести, совершенных в условиях очевидности лицами, которым не присущи свойства, усложняющие им возможность защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве и, соответственно, требующие повышенного уровня гарантий.
Все обозначенные признаки упрощенного правоприменительного производства (признак предметной специализации и процедурные признаки правоприменительного и правообеспечительного характера) выступают результатом воздействия рационализации (упрощения) на процессуальный режим и процессуальное производство как компоненты уголовно- процессуальной формы.
Однако есть и третий компонент уголовно-процессуальной формы - стадии. Стадии представляют собой правоприменительные циклы, которые в своей последовательности, как ранее отмечалось²⁶¹, выстраивают для всех видов процессуального производства общую организационную форму, поступательно обеспечивающую ступени для проверки юридической надежности процессуальных решений, итоговых для той или иной стадии. Соответственно, изменение количества и последовательности стадий должно соотноситься с предметной специализацией и другими приобретаемыми процедурными признаками упрощенного производства. Но поскольку речь идет об упрощении, исходя из признания того, что предмет - уголовные дела о преступлениях небольшой и средней тяжести, а сами уголовные дела, отбираемые по процессуально-криминалистическому критерию - «небольшая сложность раскрытия, расследования преступления», характеризуются правовой и фактической несложностью, то в самой конструкции упрощенного производства закладывается презумпция юридической надежности правоприменительных выводов, поддерживаемая согласием обвиняемого (подозреваемого) с обвинением (подозрением) или же признанием своей вины. Отсюда полагаем, что может быть резерв для сокращения правоприменительного цикла в той или иной стадии или для отказа от какой-либо стадии в силу сокращения доказывания, а также исключения тех или иных процессуальных действий, оформляющих реализацию процессуальных прав и обязанностей участников уголовного процесса.
Из истории российского уголовного процесса видно, что и такой компонент уголовно-процессуальной формы, как стадии и их последовательность, также трансформируются либо за счет их полного исключения, либо за счет исключения того или иного структурного элемента (этапа) в рамках стадии. Например, стадия предварительного расследования не предусматривалась при протокольной форме досудебной подготовки (Гл. 34 УПК РСФСР 1960 г.). В действующем порядке дознания отсутствует этап привлечения лица в качестве обвиняемого и предъявления обвинения, за исключением случая, предусмотренного ч. 3 ст. 224 УПК РФ.
Иными словами, такого рода признаки, относящиеся к атрибутам- установлениям и, следовательно, к стадиям, носят организационно-процедурный характер. Они отражают внешнюю организацию упрощенного производства, а именно изменение структуры частей (этапов) обычного производства. Можно выделить два вида признаков такого характера: а) исключение стадии как таковой; б) видоизменение или исключение того или иного структурного элемента (этапа) в рамках стадии.
Соответственно, приведенные признаки образуют группу организационно­процедурных признаков упрощенного производства. Несмотря на то, что они отражают установления (исключение стадии как таковой; видоизменение или исключение того или иного структурного элемента (этапа) в рамках стадии), они дополняют остальные процедурные признаки (правоприменительного и правообеспечительного характера), определяя общий облик уголовно­процессуальной формы упрощенного производства.
Таким образом, к числу признаков упрощенного досудебного производства мы относим признаки, которые представляют собой определенную систему, поскольку они «привязаны» к компонентам уголовно-процессуальной формы (процессуальное производство, процессуальный режим, стадии). В систему входят: 1) признак предметной специализации связан с предметом процессуального производства; 2) процедурные признаки
правоприменительного характера связаны с процессуальным режимом в части приемов и средств правоприменительных действий; 3) процедурные признаки правообеспечительного характера связаны с процессуальным режимом в части изменения обычных пределов и форм обеспечения прав и законных интересов участвующих в деле лиц;4) организационно-процедурные признаки связаны со стадиями и их последовательностью.
Но и в рамках этой системы названные признаки могут быть условно сгруппированы по своей направленности. Поскольку процедурные признаки правоприменительного характера отражают приемы и средства правоприменительных действий (атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности), направленны на установление обстоятельств уголовного дела, то они напрямую связаны с признаком предметной специализации, отражающим предмет производства (собственно уголовное дело о преступлении определенной категории). Процедурные признаки правообеспечительного характера и организационно-процедурные признаки в большей мере дают представление об общем облике уголовно - процессуальной формы упрощенного производства, поскольку они отражают условия, порядок, последовательность, сроки процессуальных действий, которые обслуживают правоприменительную деятельность. С учетом этого условного подразделения в последующем изложении мы будем рассматривать нормативное воплощение всех этих признаков в сокращенном дознании как конкретном виде упрощенного правоприменительного производства.
В этой связи отметим, что все приведенные признаки рассмотрены в теоретическом ключе, то есть как признаки идеального типа упрощенного производства. В законодательном же плане они могут ожидать своего нормативного воплощения определенным способом.
Будучи воплощенными в нормах уголовно-процессуального закона, признаки упрощенного производства должны обеспечивать эффект ускорения, экономичности, а также способствовать сдерживанию роста преступлений небольшой и средней тяжести. В этом смысле обоснованным видится мнение о том, что «эффективность правового урегулирования возрастает не по мере унификации его организационно-процессуальных форм, а, напротив, по мере специализации по отдельным правоприменительным производствам»²⁶².
Понятно, что эффект ускорения и упрощения, достигаемый за счет нормативного воплощение перечисленных признаков в конкретном виде производства, дает основание определять последнее как «ускоренное» или «упрощенное» производство.
Оба термина - «упрощенное» и «ускоренное» - равно используются в научной литературе. Кроме того, используется и термин «суммарное производство», которым обозначаются, как правило, упрощенные виды процессуального производства в англо-саксонской правовой системе (summary offence)²⁶³.
Надо отметить, что по поводу использования термина «упрощенное» и «ускоренное» производство среди ученых особых разногласий нет. К примеру, Т. В. Трубникова отмечает, что любой из этих терминов имеет равное право на употребление с целью обозначения того явления, которое было определено как «упрощенное производство»²⁶⁴. О.В. Качалова также считает синонимичными понятия «ускоренное производство», «сокращенное производство» и «упрощенное производство»²⁶⁵. Соглашаясь с такими суждениями, тем не менее, полагаем, что предпочтительнее использовать один из этих терминов, а именно «упрощенное (суммарное) досудебное производство». В нем, как представляется, сочетается указание на простоту производства, а также на его краткость (сжатость - summary), то есть ускоренность. Кроме того, понятие суммарного производства давно «прописалось» в теории уголовно­процессуального права²⁶⁶. Как отмечают в научной литературе, такого рода производства основываются на «сделке с правосудием», договорном способе установления фактов в обмен на добровольный отказ от традиционной формы производства, что как целесообразный порядок обеспечивает выигрыш времени и экономию сил и средств²⁶⁷.
Опираясь на выделенные признаки идеального типа «упрощенного (суммарного) досудебного производства», можно сформулировать следующее определение. Упрощенное (суммарное) досудебное производство - производство по делам о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, совершенных в условиях очевидности, характеризующееся использованием способов и средств доказывания, адаптированных к сокращенному предмету доказывания с учетом юридической значимости согласия обвиняемого (подозреваемого) с предъявленным обвинением или признания им вины в содеянном, что обусловливает изъятия из обычного порядка реализации принципов уголовного процесса, их гарантий, а также гарантий субъективных прав и законных интересов участвующих в деле лиц.