Природа и предназначение уголовно-процессуальной формы

1. 
   Природа и предназначение уголовно-процессуальной формы
   

Уголовно-процессуальная форма является важнейшей категорией, характеризующей уголовный процесс в аспекте соотношения содержания и формы. М.Л. Якуб писал: «Процессуальная форма оказывает непосредственное влияние на содержание уголовного судопроизводства, и последнее находится в прямой зависимости от того или иного построения процесса»¹. Подчеркивая значение уголовно-процессуальной формы, М. Л. Якуб отмечал, что уголовно­процессуальная форма организует отношения субъектов уголовного процесса, направляя уголовно-процессуальную деятельность на достижение стоящих перед ней задач² и, более того, что «отношения (выделено - Е.С.) в процессе регулируются посредством процессуальной процедуры»³.
Значение уголовно-процессуальной формы, подчеркнутое в приведенном суждении, не вызывает сомнений. Но это суждение в то же время обращает внимание на проблему определения природы уголовно-процессуальной формы. В частности, в нем проводится мысль, что форма (процедура) оказывает воздействие на общественные отношения, которые складываются между субъектами процесса, а также воздействует на процессуальную деятельность. Но ведь известно, что на общественные отношения воздействуют нормы уголовно­процессуального права, в результате чего общественные отношения упорядочиваются и представляют собой правоотношения. «В современной теории права правоотношения рассматриваются как особая стадия реализации норм права»⁴, а также компонент механизма правового регулирования⁵.
Вопрос о том, как уголовно-процессуальная форма воздействует на общественные отношения, складывающиеся в ходе уголовного процесса, думается, невозможно разрешить без выяснения соотношения уголовно­процессуальной формы и уголовно-процессуальных отношений. Данное соотношение в науке уголовно-процессуального права отражалось суждением о том, что уголовно-правовые отношения - это внутренняя форма уголовного процесса, а условия процессуальных действий, обрядность (уголовно- процессуальная форма) представляют внешнюю сторону уголовного процесса⁶. В.П. Божьев увязывает уголовно-процессуальную форму с правоотношениями, используя понятие формы уголовно-процессуального правоотношения. Так, им определяется внутренняя и внешняя форма уголовно-процессуальных правоотношений. Внутренняя форма - корреспондирующие права и
обязанности участников уголовного процесса, а внешняя форма - схема, порядок реализации прав и обязанностей субъектами при совокупности процессуальных условий (порядок производства следственных действий, собирания доказательств и т. д.) производства по уголовному делу⁷.
Такая позиция приводит к выводу о том, что форма уголовно-правового отношения и уголовно-процессуальная форма - тождественные понятия. Кроме того, данным утверждением подчеркивается, что уголовно-процессуальная форма, как и все иные категории уголовного процесса (принципы, гарантии), выражаются в виде уголовно-процессуальных отношений. Следовательно, уголовно-процессуальная форма - результат реализации норм уголовно­процессуального права; то, что ими прямо регулируется и определяется. Соответственно, не вызывает сомнений то, что уголовно-процессуальная форма - сама порождение уголовно-процессуальных норм.
В этой связи нельзя не обратить внимание на мнение А.Т. Рагимова, отмечающего, что «ни процессуальная форма, ни юридический процесс не содержат в перечне своих специфических признаков способность распределять права и обязанности участников процессуальных отношений на нормативном и индивидуальном уровнях процессуального регулирования»⁸. Таким образом, способность уголовно-процессуальной формы регулировать процессуальную деятельность, на которую указывается в приведенном суждении М.Л. Якуба, ставится под сомнение.
Но как тогда процессуальная форма воздействует на общественные отношения и деятельность субъектов уголовного процесса, если исходить из того, что она - самостоятельная категория, отдельная от категорий «нормы уголовно-процессуального права»?
Ответ на этот вопрос предполагает необходимость определиться с понятием и сущностью уголовно-процессуальной формы. Данному вопросу в науке уголовно-процессуального права посвящено много исследований. Если обратиться к теоретическим источникам, то можно обнаружить разные суждения, высказанные на этот счет в те или иные периоды развития науки уголовно-процессуального права. Эти суждения в большинстве своем совпадают, но реже - различаются.
Потому приведем в хронологической последовательности некоторые из них, начиная с суждений классиков - ученых процессуалистов, посвятивших свое внимание процессуальной форме с принятием УПК РСФСР 1961 г.
Так, в 1962 году М. А. Чельцов считал, что «процессуальной формой следует называть порядок и условия осуществления, как отдельных процессуальных действий, так и их совокупности»⁹.
М. С. Строгович определял процессуальную форму как совокупность условий, установленных процессуальным законом для совершения субъектами, ведущими процесс, тех действий, которыми они осуществляют свои функции в области расследования и разрешения уголовных дел, а также для реализации прав и обязанностей лицами, вовлекаемыми в уголовный процесс¹⁰. Он также писал, что «процессуальная форма — есть последовательность стадий и условия перехода дела из одной стадии в другую, общие условия, характеризующие производство в конкретной стадии, основания, условия и порядок производства следственных и судебных действий, которыми государственные органы реализуют свои полномочия, и граждане, которые осуществляют свои права и выполняют обязанности»¹¹.
Надо отметить, что почти во всех определениях понятия уголовно - процессуальной формы, которые даются учеными, указываются конкретные признаки выражения уголовно-процессуальной формы, а также подчеркивается её значение для достижения задач уголовного судопроизводства.
Так, М. Л. Якуб, чье суждение о значении уголовно-процессуальной формы приведено выше, полагал, что она «представляет собой совокупность установленных процессуальным законом условий, в которых проводится как эта деятельность в целом, так и каждое отдельное процессуальное действие (или комплекс таких действий) и принимается каждое решение по делу и которыми определяется связь и последовательность проводимых действий и принимаемых решений» ¹². Кроме того, в числе признаков процессуальной формы им отмечалась последовательность стадий и правовой режим принятия процессуальных решений¹³. Такое понимание обнаруживает предметное выражение уголовно-процессуальной формы; то, что делает её видимой.
Р. Д. Рахунов же писал, что процессуальной формой являются в целом регламентированные правом принципы и система уголовно-процессуальной деятельности, порядок и правила производства по делу¹⁴. Надо отметить, что в науке уголовно-процессуального права высказывались критические замечания по поводу отнесения к процессуальной форме принципов уголовного процесса и процессуальных условий. В частности, указывалось, что принципы и условия определяют процессуальную форму, но сами в неё не входят.¹⁵ И.Б. Михайловская считает, что процессуальная форма - результат воздействия принципов и условий, а также иных факторов (назначения уголовного процесса, уголовно-процессуальных функций, уголовно-процессуальных гарантий)¹⁶. Данное мнение вряд ли оспоримо, поскольку принципы уголовного процесса - основные начала, характеризующие в конечном счете суть всех процессуальных категорий. Соответственно, логичен вывод о том, что черты процессуальной формы находят свое выражение в принципах, которые лежат в ее основе.¹⁷
Принципы регулирует наиболее значимые общественные отношения, устанавливая, образно говоря, «крупным планом» субъективные права и обязанности субъектов процесса. Так, нормы ст. 16 УПК РФ предусматривают в обобщенном виде право обвиняемого (подозреваемого) на защиту. Такая степень обобщения требует конкретизации субъективных прав указанного субъекта, что и получило свое выражение, например, в нормах ст. ст. 46, 47, 247 УПК РФ. Праву на защиту корреспондирует обязанность субъектов, ведущих уголовный процесс, обеспечивать это право. Такая обязанность также в обобщенном виде предусматривается в ст.16 УПК РФ, одновременно выступая общим выражением гарантии и самого принципа права на защиту, и собственно субъективного права на защиту. Соответственно, она также находит свою конкретизацию в ряде иных процессуальных обязанностей субъектов, ведущих уголовный процесс, устанавливаемых остальными нормами уголовно-процессуального закона, не характеризующимися той степенью обобщенности, свойственной нормам, регламентирующих принципы. В проекции на уголовно-процессуальную форму обеспечение многих процессуальных прав стороны защиты (обвиняемого и его защитника) выступает обязательным условием производства следственных действий. Так, явным признаком формы (порядка) допроса обвиняемого в досудебном производстве выступает участие защитника (п. 5 ч. 1 ст. 53 УПК РФ). Соответственно, право обвиняемого на участие его защитника в допросе - одно из выражений обеспечения «масштабного» права на защиту, реализация которого, кроме прочего, является условием допустимости показаний обвиняемого в качестве доказательства.
Таким образом, принципы, их гарантии, субъективные права и их гарантии, а также субъективные обязанности обусловливают уголовно­процессуальную форму, хотя сами являются самостоятельными правовыми категориями. Данное утверждение признается в теории юридического процесса, где отмечается, что перечисленный ряд категорий определяет содержание процессуального режима¹⁸, который в свою очередь входит, как компонент, в структуру процессуальной формы¹⁹. Отсюда закономерен вывод, что эти категории - процессуальные явления причастны к возникновению уголовно­процессуальной формы.
Но не только перечисленным категориям обязана своим действием уголовно-процессуальная форма. Как отмечалось в приведенных выше позициях ряда ученых, в формировании уголовно-процессуальная формы участвуют процессуальные условия (М. С. Строгович, М. А. Чельцов, М. Л. Якуб).
Процессуальные условия многообразны и традиционно понимаются в науке уголовно-процессуального права как частные правила, причем необязательно вытекающие из содержания принципов. Например, общие условия предварительного расследования, регламентированные нормами гл. 21 УПК РФ. Если исходить из вышеперечисленных определений уголовно - процессуальной формы, то к выражениям уголовно-процессуальной формы, помимо условий, следует относить порядок, систему и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, порядок принятия процессуальных решений, определенную структуру этих решений. Они - видимые проявления уголовно-процессуальной формы, её атрибуты. Отправляясь от такого понимания, и другие ученые в последующие годы ХХ столетия и до настоящего времени формулируют понятие процессуальной формы, опираясь на те или иные выявленные признаки - атрибуты²⁰. Сложно привести все определения процессуальной формы, выработанные в науке уголовно-процессуального права в указанный период. Остановим внимание на некоторых из них, следуя избранному хронологическому порядку по годам опубликования цитируемых работ.
Так, Ю.А. Иванов рассматривает процессуальную форму как систему и структуру уголовно-процессуальных институтов, правил, процедуру и последовательность стадий уголовного процесса, условия, способы и сроки совершения процессуальных действий, в том числе следственных действий, направленных на собирание и исследование доказательств, порядок их процессуального закрепления в соответствующих процессуальных актах, а также порядок принятия и оформления решения по отдельным вопросам и по делу в целом²¹.
Указание в приведенном определении системы и структуры уголовно- процессуальных институтов, полагаем оправданным, если речь идет о структуре процессуальной деятельности, например, о таком этапе как привлечение лица в качестве обвиняемого на предварительном следствии, об этапе предварительного слушания при производстве по делу в суде первой инстанции, но не об уголовно-процессуальных институтах как нормативных образованиях в уголовно-процессуальном праве как отрасли. В то же время указанные в приведенном определении правила, процедура и последовательность стадий уголовного процесса, условия, способы и сроки совершения процессуальных действий дают достаточно полную картину атрибутов процессуальной формы. Говоря словами А.П. Гуськовой, процессуальная форма представляет собой наружный вид, внешнее очертание, установленный законом порядок, процедуру²².
С началом нового тысячелетия и с принятием УПК РФ (2001 г.) ученые все чаще стали добавлять в определение процессуальной формы новые черты. Так, процессуальная форма стала трактоваться как процессуальные средства и приемы процессуальной деятельности²³. Такое уточнение, как представляется, продуктивно. Оно может пониматься в технологическом ключе, то есть как указание на то, что процессуальная форма может пониматься и как некая технология процессуальной деятельности в зависимости от использования тех или иных средств и приемов, предусмотренных в законе.²⁴ Например, законодатель при регламентации особого порядка судебного разбирательства использует прием исключения судебного следствия в пределах проверки выводов должностного обвинения по установлению обстоятельств уголовного дела (гл. 40 УПК РФ). Иначе говоря, процессуальная форма в данном случае определяет порядок сокращенного порядка судебного разбирательства и тем самым влияет на его содержание.
Надо отметить, что в определениях уголовно-процессуальной формы нередко используется понятие «режим», как равное понятию уголовно- процессуальная форма. Так, В.Г. Глебов пишет, что «процессуальная форма — это своеобразный правовой режим, определяющий порядок производства по уголовным делам и основанный на совокупности юридических требований к уголовно-процессуальной деятельности участников процесса, связанных, в первую очередь, с последовательностью и правилами совершения предусмотренных законом действий, принятием решений и их закреплением (отражением) в соответствующих процессуальных документах»²⁵.
В данном определении атрибуты процессуальной формы в своей совокупности представлены как правовой режим. Однако, думается, что было бы точнее использовать вместо «правовой режим» понятие «процессуальный режим», подчеркивая в нем процедурную атрибутивность. Иными словами, делая упор не на суть правового режима как определенного состояния правовой урегулированности тех или иных общественных отношений, а на совокупность методов и средств, которыми обеспечивается наиболее целесообразный и рациональный порядок при производстве по делу²⁶.
Термины «атрибут процессуальной формы» или «атрибут процессуальной процедуры» часто используется учеными при характеристике процессуальной формы²⁷. К примеру, М.П. Поляков и Т.В. Полякова определяют обрядность как совокупность атрибутов процессуальной формы²⁸.
Е.В. Мищенко также использует этот термин в целях выявления признаков уголовно-процессуальной формы. «Атрибуты уголовно-процессуальной формы выражены различными порядками, правилами и процедурами, которые её характеризуют. К ним следует отнести процедуры принятия решений, имеющих значение для движения уголовного дела, их обжалований и опротестования, процедуры и правила производства следственных и судебных действий и т.д.»²⁹.
Так или иначе, в науке уголовно-процессуального права сложился подход к определению процессуальной формы через спектр её существенных и видимых признаков, определяемых как атрибуты. Во многих определениях процессуальной формы (не приведенных здесь, но изученных) вариативно в качестве атрибутов процессуальной формы указываются: стадия,
последовательность стадий и их система; порядок; условия; последовательность, система и связь уголовно-процессуальных действий; средства и приемы процессуальной деятельности; правовой режим; порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений³⁰.
Словом, сложившееся состояние изучения и определения уголовно­процессуальной формы было основано на концепции «совокупности признаков». Использование этой концепции привело к затягиванию дискуссии по поводу понятия и содержания уголовно-процессуальной формы, которая, как отмечает Н.С. Манова, шла «по кругу»³¹. Справедливо отмечено также, что процесс научного поиска признаков, необходимых и достаточных для определения процессуальной формы, происходя в течение длительного времени, сопровождался разработкой множества дефиниций, содержащих разнородные по своей природе и значению признаки процессуальной формы, которые не всегда характеризовали её сущность³².
Представляется, что перечисление в приведенных выше определениях процессуальной формы её атрибутов вполне оправдано. Но надо признать, что в этих определениях уголовно-процессуальной формы нет главного, то есть указания на её природу в плане ответа на поставленный вначале этого параграфа вопрос: каким образом процессуальная форма воздействует на деятельность субъектов уголовного процесса?
Возвращаясь к этому вопросу, напомним, что в науке уголовно­процессуального права утвердился тезис о том, что процессуальная форма организует и упорядочивает деятельность субъектов уголовного процесса, выступая регулятором этой деятельности, а также рациональным средством осуществления задач уголовного процесса: «процессуальная форма - средство к достижению цели судопроизводства, а не самоцель»³³. Так, И.Л. Петрухин писал, что уголовно-процессуальная форма «сама по себе не имела бы значения, если бы она не подчиняла деятельность (выделено - Е.С.) всех участвующих в уголовном судопроизводстве лиц и органов задаче выяснения существа дела»³⁴.
Попытки дать ответ на вопрос о том, каким же образом процессуальная форма воздействует на процессуальную деятельность в науке уголовного- процессуального права все же предпринимались.
Так, П.С. Элькинд в свое время высказывала мнение о том, что уголовно­процессуальная форма - свойство метода уголовно-процессуального регулирования³⁵. В.Д. Холоденко также связывает уголовно-процессуальную форму с уголовно-процессуальным регулированием. В частности, им отмечается, что в «механизм уголовно-процессуального регулирования входят следующие, определяемые законом процессуальные средства регулирования: задачи деятельности; полномочия, права и обязанности участников уголовного судопроизводства; юридические факты; уголовно-процессуальные
правоотношения; уголовно-процессуальная форма; (выделено - Е.С.) санкции и ответственность»³⁶.
Несмотря на то, что В.Д. Холоденко не дается специального пояснения, почему именно уголовно-процессуальную форму следуют включить в механизм уголовно-процессуального регулирования, видится, что автор исходит из понимания того, что «для механизма правового регулирования характерен не факт существования норм права, а то конкретное содержание правового воздействия, которое вложено в каждое правовое предписание, то есть заложенные в нормы права средства регулирования»³⁷. Иначе говоря, по его мнению, уголовно-процессуальная форма - такое же средство регулирования (правовой инструмент), как уголовно-процессуальные правоотношения, обусловленные предписаниями норм.
Надо сказать, что видение уголовно-процессуальной формы как элемента механизма правового регулирования разделяет Т.Д. Дудоров³⁸. Такой вывод основывается им, кроме прочего, на тезисе о том, уголовно-процессуальная форма переводит нормы в фактическое поведение участников уголовного процесса, а сама она при этом не тождественна уголовно-процессуальному праву³⁹.
Утверждение о том, что уголовно-процессуальная форма не тождественна уголовно-процессуальному праву - принципиально. В науке уголовно­процессуального права высказывалось мнение, что содержанием уголовно­процессуальной формы является все действующее уголовно-процессуальное право⁴⁰, что неизбежно вызывает необходимость преодоления фактического отождествления формы и уголовно-процессуального права⁴¹.
Возвращаясь к позиции Т.Д. Дудорова, заметим, что автор не указывает конкретного места уголовно-процессуальной формы в механизме уголовно­процессуального регулирования, ограничиваясь констатацией того, что она как часть этого механизма связывает его нормативную основу и результативную сторону, сама, являясь при этом объектом правового регулирования⁴². Однако, связующая роль между нормативной основой и фактическим (результативным) поведением субъектов права в общей теории права признается за правоотношениями⁴³. Уголовно-процессуальные отношения «с одной стороны, опосредуют процесс реализации норм уголовного права, с другой стороны, являются результатом реализации норм уголовно-процессуального права»⁴⁴.
Тем не менее, отметив оригинальность подхода Т.Д. Дудорова, выскажем следующие соображения. Общепризнано, что уголовно-процессуальная форма, как это отмечалось выше, непосредственно участвует в организации процессуальной деятельности. В этом плане обращение к категории механизма правового регулирования более чем оправданно, поскольку под механизмом правового регулирования следует понимать взятую в единстве всю совокупность юридических средств, при помощи которых обеспечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения⁴⁵.
Однако, результативное правовое воздействие на общественные отношения обеспечивается совокупно всеми элементами механизма правового регулирования, структура которого в общей теории права представляется в виде элементов-средств: «1) юридические нормы; 2) правоотношения; 3) акты реализации субъективных юридических прав и обязанностей; 4) акты применения права (как факультативный элемент)⁴⁶; 5) юридические факты или фактический состав с таким решающим фактом, как организационно­исполнительный правоприменительный акт⁴⁷.
В этой связи утверждение о том, что только уголовно-процессуальная форма переводит нормы в фактическое поведение участников уголовного процесса, вряд ли правильное. В этом участвует весь механизм уголовно­процессуального регулирования, всеми своими элементами. Поэтому и происходит использование термина «механизм», «так как юридические средства, объединенные в одну систему, организованы особым образом, «выстроены» так, чтобы действовать согласованно, последовательно и поэтапно». ⁴⁸
Таким образом, в общей теории права и в науке уголовно-процессуального права считается, что нормы, правоотношения, юридические факты, акты реализации прав и обязанностей, акты правоприменения в механизме правового регулирования выступают элементами, а в самом процессе регулирования - этапами (стадиями)⁴⁹. Так, И.И. Ахматов пишет, что «уголовно-процессуальное регулирование складывается из определенных этапов и соответствующих им элементов, обеспечивающих реализацию прав личности, законных интересов общества и государства в конкретных обстоятельствах»⁵⁰. При этом он делает вывод о том, что нормы уголовно-процессуального права отражают статический этап, а правоотношения - динамический этап функционирования механизма правового регулирования⁵¹.
Представления о механизме уголовно-процессуального регулирования основываются на общетеоретической модели механизма правового регулирования⁵². Но не все ученые, за исключением В.Д. Холоденко и Т.Д. Дудорова, отводят уголовно-процессуальной форме место в механизме уголовно-процессуального регулирования в качестве элемента последнего.
Так, Л.Б. Зусь прямо не указывает, что уголовно-процессуальная форма включена в механизме уголовно-процессуального регулирования в качестве её элемента⁵³. По его мнению, в механизм уголовно-процессуального
регулирования в качестве его процессуальных средств входят нормы уголовно-
процессуального права, уголовно-процессуальная правосубъектность, правосознание, юридические факты⁵⁴. В то же время Л.Б. Зусь также подчеркивает регулирующую роль уголовно-процессуальной формы, указывая, что сам процесс уголовно-процессуального регулирования происходит с «помощью специфического правового механизма, регулирующего поведение и отношения субъектов уголовно-процессуального права в установленной законом процессуальной форме.. ,»⁵⁵. Л.Б. Зусь также не поясняет, на каком этапе процесса уголовно-процессуального регулирования и каким образом уголовно­процессуальная форма воздействует на процессуальную деятельность.
Немаловажно отметить, что в общей теории права при анализе механизма правового регулирования высказывается, что изменился традиционный взгляд на структуру механизма правового регулирования: в механизм правового регулирования все чаще стали включать другие элементы, например, договор, правовое сознание⁵⁶. Значит ли это, что в элементный ряд механизма уголовно­процессуального регулирования следует включить уголовно-процессуальную форму, как это считают правильным В. Д. Холоденко, Т. Д. Дудоров?
Мысль эта очень привлекательна, если не иметь в виду, что сама уголовно­процессуальная форма, будучи нормативно определенной, есть продукт правового регулирования⁵⁷. Несмотря на это, идея привязки уголовно­процессуальной формы к механизму правового регулирования имеет смысл. Для выяснения «узлов привязки» уголовно-процессуальной формы к механизму правового регулирования вернемся к механизму уголовно-процессуального регулирования и процессу уголовно-процессуального регулирования. В качестве отправной точки для объяснения участия уголовно-процессуальной формы в процессе уголовно-процессуального регулирования возьмем два сходных утверждения, которые, как представляется, могут быть ключевыми для пояснения роли уголовно-процессуальной формы в процессе уголовно­процессуального регулирования.
Так, Т.Д. Дудоров пишет, что именно уголовно-процессуальная форма упорядочивает совокупность процессуальных правоотношений, придает ей системность⁵⁸. Очевидно, поэтому Т.Д. Дудоров рассматривает роль уголовно­процессуальной формы в механизме правового регулирования именно уголовно­процессуальных отношений (выделено - Е.С.), несмотря на то, что в общей теории права сами правоотношения рассматриваются как элемент, входящий в механизм правового регулирования, то есть как средство регулирования, а не то, что подлежит урегулированию. Иными словами, правоотношения не могут регулироваться: они сами результат регулирования общественных отношений соответствующими нормами отраслевого права и одновременно элемент - правовое средство - в механизме правового регулирования. «Если исходить из того, что правоотношение - это норма права в действии (а это положение сейчас является в науке господствующим), то содержанием любого процессуального отношения могут быть только действия субъектов правоотношений»⁵⁹. Тем не менее, как видится, позиция Т.Д. Дудорова заключается в том,
что уголовно-процессуальная форма регулирует «готовые» уголовно­процессуальные отношения.
И.И. Ахматов также подчеркивает, что «координатором развития уголовно-процессуальных отношений обязательно является процессуальная форма - фиксированный нормой уголовно-процессуального права (их совокупностью) порядок производства по делу»⁶⁰. Отменим, что такая формулировка, а именно, что уголовно-процессуальная форма выполняет координирующую роль, более удачная, поскольку уголовно-процессуальные отношения не регулируются (регулируются общественные отношение соответствующими нормами, в результате чего общественные отношение становятся правоотношениями; если какая-либо группа общественных отношений вообще не урегулирована нормами, то не будет и правоотношения).
Заметим, что авторы этих суждений (И.И. Ахматов, Т.Д. Дудоров) не поясняют, как происходит подключение уголовно-процессуальной формы к процессу уголовно-процессуального регулирования. Но, по крайней мере, из их суждений следует, что уголовно-процессуальная форма возникает одновременно с правоотношениями, иначе она не могла бы их упорядочивать (Т.Д. Дудоров), координировать (И.И. Ахматов). Кроме того, надо обратить внимание и на замечание И.И. Ахматова о том, что категории «уголовно-процессуальное отношение» и «процессуальная форма» не тождественны⁶¹.
Противоположное мнение высказывается И. М. Алексеевым. Так, он полагает, что «уголовно-процессуальная форма - это уголовно-процессуальные правоотношения, возникающие между субъектами уголовного процесса, регулируемые системой требований, установленной уголовно-процессуальным законом на основе его принципов, с целью обеспечения назначения уголовного судопроизводства»⁶². При этом И. М. Алексеев поясняет, что уголовно­
процессуальная форма - это сложный феномен, состоящий из внутреннего содержания и его предметного существования во внешнем мире. Внутренне содержание - уголовно-процессуальные правоотношения, а предметное существование процессуальной формы во внешнем мире - система требований, установленных уголовно-процессуальным законом⁶³.
Данное определение вызывает безусловный интерес: она возвращает к тезису об отождествлении уголовно-процессуальной формы с уголовно­процессуальными правоотношениями. Конечно, уголовно-процессуальная форма, порожденная нормами, должна реализовываться в правоотношениях. Это указывает на то, что она имеет правовой характер, не произвольна, а установлена законом. Но вряд ли система нормативных требований о соблюдении срока, порядка, последовательности тех или иных действий сами по себе являют собственно уголовно-процессуальную форму. Это - нормативные предписания, просто правила. Реализация этих нормативных предписаний и порождает уголовно-процессуальную форму как процессуальное явление.
Ровно также, как материальное содержание правоотношения представляют фактические действия и деятельность субъектов права в виде результата реализации субъективных прав и обязанностей⁶⁴, уголовно-процессуальная форма - результат реализации норм, устанавливающих те или иные требования, которые надо соблюдать при использовании субъективных прав или исполнении процессуальных обязанностей, предусмотренных другими нормами. Если правоотношение представляет собой правовую связь между конкретными субъектами в связи с реализацией субъективных прав и обязанностей, то уголовно-процессуальная форма представляет порядок и способы их обеспечения, оформляя их реализацию наиболее рациональными средствами⁶⁵. «Удел процедуры - порядок реализации».⁶⁶
В этом плане к уголовно-процессуальной форме применимо высказывание С.С. Алексеева о процессуальной процедуре как инструменте юридического воздействия⁶⁷. Как представляется, вся уголовно-процессуальная форма - арсенал таких инструментов в виде своих атрибутов. Иначе говоря, эти атрибуты - разрозненные процессуальные средства, предусмотренные в нормах уголовно­процессуального закона, но не сами нормы. Они выступают элементарными средствами воздействия на процессуальную деятельность. Очевидно, к ним применимо понятие «правовое средство», к видам которого А.В. Малько относит средства-установления (инструменты) и средства-деяния (технологии)⁶⁸. «Важнейшая функция правовых средств - достижение ими целей правового регулирования. Она проявляется в том, что своей «работой» данные феномены обеспечивают беспрепятственное движение интересов субъектов к ценностям, гарантируют их законное и справедливое удовлетворение, что отражает роль юридических инструментов и технологии в общей системе правовых факторов»⁶⁹.
Думается, что такой инструментарно-технологический подход приложим именно к атрибутам процессуальной формы (порядок, последовательность, повторяемость, приемы правоприменительных действий и др.), которые форматируют ход реализации субъективных прав и обязанностей участников уголовного процесса, устанавливая для этого наиболее оптимальные пути.
Нельзя не согласиться с Е.В. Мищенко в том, что «уголовно­процессуальная форма представляет собой атрибутивную, закрепленную законом структурированную систему уголовно-процессуальных действий (выделено - Е.С.), осуществляющихся участниками процесса для выполнения назначения уголовного процесса с целью осуществления правосудия»⁷⁰. Но если эти действия атрибутивного характера, будучи предусмотренными нормами закона, являются результатом реализации последних, то видимо они участвуют в реализации регулятивных и охранительных норм, то есть воздействуют на фактическое (материальное) содержание уголовно-процессуального
правоотношения - фактическое поведение (деятельность) субъектов
правоотношения⁷¹.
Известно, что регулятивные нормы реализуются в регулятивных правоотношениях, поскольку «устанавливают права и обязанности участников отношений, а также носят положительный, неконфликтный характер»⁷². При нарушении субъективных прав или обязанностей возникают препятствия для нормальной реализации регулятивного правоотношения, что влечет возникновение охранительного правоотношения. «Охранительные
правоотношения возникают на основании регулятивного правоотношения, так как нарушаются права, установленные в регулятивном правоотношении, путем неисполнения обязанности».⁷³ Заметим, что в теории юридического процесса высказывается суждение о том, что регулятивные и охранительные правоотношения выступают в роли основного правоотношения, реализации которого служит процессуальная форма (процедура)⁷⁴.
В уголовно-процессуальном законе незначительно количество норм, устанавливающих субъективные права и обязанности, осуществление которых требовало бы «вмешательства» атрибутов уголовно-процессуальной формы. Примером минимального «вмешательства» процессуальной формы могут служить действия, предусмотренные ч. 2 ст. 95 УПК РФ. Тут речь идет о встрече сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым при наличии письменного разрешения дознавателя, следователя или суда, в производстве которых находится уголовное дело. Как видим, из атрибутов процессуальной формы - только разрешение субъекта, ведущего уголовный процесс. О том, чем является «встреча» в ряду процессуальных действий, в каком порядке она должна проводиться и процессуально оформляться, уголовно-процессуальный закон умалчивает. Поэтому данная норма вполне могла быть помещена в Закон «Об оперативно­розыскной деятельности» по аналогии с нормами ст. 7 этого закона, где говорится о поручениях следователя, руководителя следственного органа, дознавателя, органа дознания или определении суда по уголовным делам, как основаниях для проведения оперативно-розыскных мероприятий⁷⁵.
Уголовно-процессуальное право, как и остальные процессуальные отрасли права, характеризуются тем, что большинство его норм носят регулятивный характер: устанавливают субъективные права и обязанности участников процесса. Если перевести это суждение на конкретные процессуальные действия, то можно смоделировать следующую ситуацию. Например, подсудимый наделен правом апелляционного обжалования приговора. Это - его субъективное право (ч.1 ст. 389. 1 УПК РФ). Но реализует он это право в определенном порядке, а именно соблюдает сроки и требования, предъявляемые к жалобе, порядок направления жалобы конкретному адресату - в надлежащий суд. Иными словами, означенная форма - результат реализации (в форме соблюдения) процессуальных норм, устанавливающих эти условия как атрибуты процессуальной формы (ст. ст. 389. 3, 389. 4, 389. 3, 389. 6 УПК РФ).
При этом соблюдение этих условий не представлено как процессуальная обязанность осужденного, иначе она была бы предусмотрена в ст. 47 УПК РФ. Словом, приведенные положения (ст. ст. 389. 3, 389. 4, 389. 3, 389. 6 УПК РФ) - целесообразные условия и приемы реализации осевого в данном случае субъективного права на обжалование. Они упреждают возможные негативные препятствия в виде путаницы в изложении притязаний обвиняемого (осужденного), в направлении жалобы не в те сроки и не в тот суд, что в конечном итоге, будет препятствовать скорейшему рассмотрению жалобы.
Данную простую ситуацию приводим для того, чтобы закрепиться на суждении о том, что наличие субъективного права или обязанности - это одно, а порядок их реализации - другое.
Норма, определяющая субъективное право - регулятивная, а нормы, определяющие условия реализации данного субъективного права - иные по своему предназначению. Речь идет об «организационных процессуальных предписаниях, определяющих порядок, условия и формы реализации регулятивных и охранительных норм», которые Е. Г. Лукьянова называет нормами процедурного характера⁷⁶. В теории права и в науке уголовно­процессуального права процедурным нормам процессуального права уделено очень мало внимания. На наш взгляд, процедурные нормы предусматривают все ранее отмеченные атрибуты процессуальной формы, в том числе и приемы правоприменительных действий. Если говорить о приемах
правоприменительных действий, то они определяются нормами сложного характера - одновременно регулятивного и процедурного характера. «Основные и процедурные нормы с точки зрения содержания должны быть согласованы, взаимосвязаны. Базой для такого согласования должно быть содержание основных норм: процедурные нормы увязываются с основными, а не наоборот»⁷⁷. Например, закон для сокращенного дознания наделяет дознавателя правом не проверять доказательства, если они не были оспорены подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем (п.1 ч.3 ст. 226.5 УПК РФ). Казалось бы, это - субъективное право дознавателя. Однако реализация этого права - суть один из приемов правоприменительной деятельности дознавателя, изменяющий обычную форму реализации его обычных полномочий, нацеленных на выяснение фактических обстоятельств дела (первый этап правоприменения).
Кроме процедурных норм иногда выделяют особую группу процессуальных норм, носящих организационный характер. Например, установленный порядок стадий и их последовательность исполняется властным субъектом процесса в силу требований организационных и исходных (определительно-установочных)⁷⁸ норм, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 1 УПК РФ. Они определяют, что порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается УПК РФ; что этот порядок обязателен не только для субъектов, ведущих уголовный процесс, но и для иных участников уголовного судопроизводства.
Понято, что в ст.1 УПК РФ не говорится о стадиях, поскольку производство по стадиям регламентировано УПК РФ в целом. В то же время отдельного субъективного права, например, обвиняемого на соблюдение этого порядка ст. 47 УПК РФ не предусматривает. Иными словами, закон не предусматривает субъективного права конкретного участника процесса на порядок судопроизводства и корреспондирующую этому праву обязанность субъекта, ведущего уголовный процесс. Иначе говоря, тут не возникает правовой связи между конкретными участниками уголовного процесса, реализующими свои права и обязанности. Особенность в том, что властный субъект обязан соблюдать порядок, в нашем случае, движение дела по стадиям. И эта обязанность отвечает праву всех участвующих в деле лиц (а не конкретного лица) и всего общества на законный порядок судопроизводства.
Уголовно-процессуальная форма повышает результативность уголовно­процессуального регулирования тем, что, представляя собой наиболее целесообразный порядок процессуальной деятельности, предупреждает возможные препятствия на пути реализации регулятивных и охранительных правоотношений. Тут нельзя не заметить, что деление правоотношений на регулятивные и охранительные условно. В целом все правоотношения, по словам Н.Н. Вопленко, являются регулятивными «в том смысле, что являются процессом и результатом правового регулирования».⁷⁹ Равным образом, и выделение процедурных норм наряду с регулятивными и охранительными также довольно условно. Неслучайно Е.Г. Лукьянова пишет, что «процедурный характер процессуальных норм заключается в том, что они описывают не только действия участников процесса, но и способ, порядок, последовательность их совершения, а также форму закрепления результатов этих действий»⁸⁰. Органическую взаимосвязь процедурных норм с регулятивными и охранительными нормами подчеркивает также В.Н. Протасов, указывая, «процедурные нормы «завязаны» на регулируемое поведение: даже малейшие изменения в программе реализации основного отношения должны быть отражены в нормативной модели процедуры».⁸¹
Таким образом, уголовно-процессуальная форма «обслуживает» правореализационную, в том числе и правоприменительную деятельность. «Акты реализации субъективных юридических прав и обязанностей — это основное средство, при помощи которого субъективные юридические права и обязанности претворяются в жизнь - воплощаются в поведении конкретных субъектов»⁸².
Участие процессуальной формы в реализации субъективных прав и обязанностей участников уголовного процесса имеет смысл только потому, что они используются в уголовном процессе как правоприменительном процессе. Уголовный процесс предназначен для применения норм уголовного закона, карательного по своему существу. Соответственно, это применение предполагает столкновение интересов субъектов, представляющих стороны уголовного процесса, в силу чего допускается процессуальное принуждение, главным образом, к обвиняемому, что одновременно требует механизмы защиты его интересов, как и интересов всех вовлекаемых в процесс лиц. Нормы уголовно-процессуального закона реализуются во всех формах (исполнение, использование, соблюдение и применение). Но и применение уголовно­процессуального закона, как и уголовного закона, также связано с острой необходимостью соблюдения прав и законных интересов участников процесса, например, при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
В силу обостренности процесса применения норм уголовного закона и уголовно-процессуального закона и возникает потребность в уголовно­процессуальной форме. Собственно, применение норм характеризуется этапами: 1) установление фактических обстоятельств дела; 2) установление юридической основы дела; 3) решение дела⁸³.
Указанный алгоритм правоприменения показывает, что именно необходимо делать правоприменителю. Но он, как абстрактная формула, не конкретизирует, какими именно способами. Потому в разных видах правоприменительного процесса (уголовном, гражданском, административном) способы установления фактических обстоятельств дела - разные.
Эти способы - правоприменительные действия, производимые в определенной процессуальной форме. Так, допрос обвиняемого (подсудимого) - процессуальное следственное действие. Но с позиции общей теории права и юридического процесса, указанное следственное действие - правоприменительное действие, поскольку направлено на установление фактических обстоятельств дела⁸⁴. При этом форма производства допроса различается в зависимости от того, проводится ли он на предварительном расследовании или в суде.
Очевидно, можно сказать, что уголовно-процессуальная форма по своей природе есть организационное, технико-юридическое средство
правоприменительной деятельности, в результате чего последняя, если использовать слова С.С. Алексеева, «облекается в процедурно-процессуальные формы»⁸⁵.
В этой связи, полагаем, что организационные уголовно-процессуальные нормы предписывают установления в виде структурной организации уголовного судопроизводства (стадии, их последовательность; этапы процессуальной деятельности внутри стадий и их последовательность). Процедурные уголовно­процессуальные нормы предписывают условия, средства и приемы правоприменительных действий. Иными словами, речь идет об атрибутах- установлениях (стадии, их последовательность) и атрибутах - технологических инструментах правоприменительной деятельности (действия, приемы и средства деятельности), которые выстраивают «матрицу», под параметры которой формируется ход реализации субъективных прав и обязанностей участников уголовного процесса. При этом реализация субъективных прав и обязанностей участников уголовного процесса представляет собой фактическое содержание уголовно-процессуальных отношений. В связи с этим можно допустить мысль, что уголовно-процессуальная форма действительно организует реализацию уголовно­процессуальных отношений (но не регулирует их, так как любое правоотношение - норма права в действии⁸⁶). Кроме того, как думается, надо иметь в виду, что в процессе правового регулирования «норма права в своем существовании - первична, а правоотношение - вторично».⁸⁷ Во всяком случае, в процессе правового регулирования правоотношение следует за нормами права, на основе которых оно, в связи с теми или иными юридическими фактами, возникает, развивается и прекращается. Соответственно и уголовно-процессуальная форма, как продукт организационно-процессуальных норм уголовно-процессуального права, явление не первичное в процессе уголовно-процессуального регулирования. Являясь результатом организационно-процедурных норм, процессуальная форма как совокупность атрибутов - установлений и атрибутов - технологий (действия, приемы и средства деятельности) влияет на ход реализации остальных регулятивных и охранительных норм уголовно-процессуального права. Она - правовое средство в механизме уголовно-процессуального регулирования. Соответственно, она усиливает результативность воздействия механизма уголовно­процессуального регулирования за счет организационного, технико-юридического сопровождения и оформления уголовно-процессуальной деятельности. Кроме того, уголовно-процессуальная форма предназначена на упреждение возникновения различных негативных факторов, угрожающих либо интересам участников уголовного процесса, либо получению достоверных доказательств, например, уголовно-процессуальная форма производства следственных действий.
Подводя итог изложенным рассуждениям, отметим, что определение процессуальной формы как правового явления одним емким понятием всегда было сложной задачей. Данное обстоятельство признавалось и признается в науке уголовно-процессуального права. «Процессуальная форма как научная конструкция, общая модель структуры правовой формы - явление внутреннего, глубинного порядка. Благодаря этому точное установление ее онтологического характера и реальной модели - занятие трудоемкое и не всегда результативное».⁸⁸ Тем не менее, в качестве вывода сформулируем суждение о том, что уголовно­процессуальная форма по своей природе является порождением организационных и процедурных уголовно-процессуальных норм, по определению входящих в
механизм уголовно-процессуального регулирования. Данная группа норм согласуются с регулятивными и охранительными нормами, устанавливающими принципы, их гарантии, процессуальные права и их гарантии, включая процессуальные обязанности субъектов уголовного процесса. Синхронно реализуясь с регулятивными и охранительными нормами, организационные и процедурные уголовно-процессуальные нормы, предстают в виде атрибутов уголовно-процессуальной формы - атрибутов-установлений (стадии, их последовательность) и атрибутов - технологических инструментов правоприменительной деятельности (порядок, система и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия производства последних, приемы и средства правоприменительных действий, сроки, порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений), которые выстраивают «матрицу», под параметры которой организуется ход реализации субъективных прав и обязанностей участников уголовного процесса. Возникнув таким образом, уголовно-процессуальная форма предстает в механизме уголовно-процессуального регулирования правовым средством, участвующих в формировании фактического содержания уголовно­процессуальных отношений - действий его субъектов, складывающихся в результате реализации регулятивных и охранительных норм уголовно­процессуального права.

2. 
   Стадии, процессуальное производство и процессуальный режим как
   компоненты структуры уголовно-процессуальной формы
   

Уголовно-процессуальная форма обеспечивает организационное, технико­юридическое сопровождение и оформление складывающейся уголовно­процессуальной деятельности посредством своих атрибутов-установлений (стадия, последовательность стадий и их система) и атрибутов - правоприменительной деятельности, порядок, система и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия процессуальных действий, сроки; порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений). Эти атрибуты различаются как атрибуты-установления и атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности, они - разноплановые по своему характеру и уровню.




технологических

инструментов (действия, приемы

средства

Например, процессуальный порядок нельзя назвать односложным явлением. Иначе говоря, можно говорить о порядке уголовного судопроизводства в целом (мега форме), а также о порядке производства следственных действий или процессуальных действий как о малой (микро) форме. Кроме того, порядок того или иного процессуального действия образуется при разных комбинациях условий - требований, предусмотренных законом. Так, условие - требование постановлять приговор в совещательной комнате само по себе обладает самодостаточной формообразующей силой. Но есть и иного рода условия, которые лишь в совокупности с другими условиями генерируют ту или форму деятельности. Примером может служить ходатайство подозреваемого о проведении сокращенной формы дознания. Но этого недостаточно для реализация этой формы, необходимо согласие потерпевшего, не считая иных условий в виде достижения совершеннолетия подозреваемым, владения им языком судопроизводства и других условий, определенных в ч.2 ст. 226.1 и ч. ст. 226.2 УПК РФ.

Если принять во внимание, что уголовно-процессуальная форма в целом обеспечивает организационное, технико-юридическое сопровождение и оформление складывающейся уголовно-процессуальной деятельности, то и сами атрибуты её должны быть определенным образом упорядочено взаимосвязаны и скоординированы.
Но для этого они все должны охватываться системой. Но каким образом?
Для ответа на этот вопрос следует использовать системно-структурный подход. Данный подход применительно к процессуальной форме выработан в теории юридического процесса. Так, В.М. Горшенев подошел к определению процессуальной формы как структуре, состоящей из определенных компонентов. По его мнению, процессуальная форма есть юридическая конструкция, элементами которой являются стадии, процессуальные производства и процессуальный режим. При этом стадии, процессуальные производства и процессуальный режим как «компоненты процесса объединены не в механическую совокупность бессвязных явлений, а выступают компонентами именно этой системы»⁸⁹. Именно эти компоненты придают свойство системности процессуальной форме, а сама она, как правовое явление, синтезирует все повторяющиеся признаки⁹⁰.
Данный подход практически без особых изменений воспринят другими исследователями - представителями теории юридического процесса. Так, В.В. Сорокина пишет, что под процессуальной формой следует понимать внешнее выражение всех видов юридической деятельности (юридического процесса в целом), осуществляемой в соответствии с требованиями норм процессуального права в рамках процессуальных производств и процессуальных стадий в процессуальном режиме, направленной на достижение позитивного материально-правового результата и решение социально значимых задач⁹¹.
Полагаем, что в такой трактовке общая (мега) процессуальная форма предстает как организационно-структурная основа всей уголовно­процессуальной деятельности. Однако, в этой структуре должны быть определенным образом рассредоточены атрибуты-установления и атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности (атрибуты процессуальной формы), иначе сложно будет судить как эти атрибуты участвуют в возникновении уголовно-процессуальной формы и в чем состоит формообразующее значение компонентов структуры уголовно-процессуальной деятельности.
Стадия - явный и наиболее масштабный компонент структуры процессуальной формы, который не требует его выявления путем анализа многих норм уголовно-процессуального закона в силу того, что он (в виде стадий) практически формально определен уголовно-процессуальным законом, как и связь, и последовательность стадий. Если использовать выбранную нами терминологию (атрибуты-установления и атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности), то стадии как компонент структуры уголовно-процессуальной формы представляют собой атрибуты - установления. Иначе говоря, следование стадийному порядку при производстве любого уголовного дела - установление, которое должно реализовываться только субъектами, ведущими уголовный процесс, в виде соблюдения соответствующих организационно-установочных норм УПК РФ.
По поводу понятия стадии, их последовательности и значения для уголовно-процессуальной формы стадий ни в теории юридического процесса, ни в науке уголовно-процессуального права расхождений нет, за отдельным исключением. Последнее относиться к позиции Е.В. Мищенко, которая ставит под сомнение связь «уголовно-процессуальной формы с последовательностью стадий уголовного судопроизводства»⁹². Е.В. Мищенко не соглашается с утверждением, высказанным другими учеными⁹³ о том, стадийное построение уголовного процесса является важнейшим элементом уголовно-процессуальной формы. Данное мнение поясняется тем, что необоснованно относить к элементам процессуальной формы явления, которые относятся к иным понятиям»⁹⁴. А «стадийность процесса рассматривается и исследуется применительно к такому понятию, как структура уголовного судопроизводства, которая как вид государственной деятельности определяет порядок и условия прохождения уголовного дела по стадиям процесса»⁹⁵.
Полагаем, что именно по указанной причине - характеристике структуры уголовного судопроизводства, выстраиванию порядка и условий производства по делу - стадии и их последовательность выступают частью уголовно­процессуальной формы. Известно, что любая структура очерчивает форму связи своих элементов. Так или иначе, термин «форма» (лат. forma = форма, вид, образ) понимается как очертание, внешний вид, контуры предмета; внешнее выражение какого-либо содержания⁹⁶.
Полагаем, что стадии и их последовательность как атрибуты-установления характеризуют внешнюю сторону процессуальной формы, дают четкий контур структуры уголовного судопроизводства. В этой связи стадии и их последовательность производят формообразующий эффект. Данное утверждение попытаемся далее обосновать не только общеизвестными теоретическими воззрениями, но и собственными суждениями.
Как отмечает Н.С. Манова, «с помощью понятия «стадия процесса» традиционно, начиная с работ дореволюционных русских ученых- процессуалистов и до настоящего времени, обозначается последовательность развития уголовно-процессуальной деятельности, её динамическая составляющая и временная характеристика»⁹⁷.
Кроме того, по мнению В.М. Горшенева, понятиями «процессуальная стадия», «система стадий» охватывается логическая и функциональная последовательность однородных процедур или правоприменительных действий субъектов, ведущих процесс⁹⁸.
В данном суждении подчеркивается значение стадии для организации правоприменительной деятельности. Утверждение, что уголовно­процессуальная форма есть «нормативная модель правоприменительной деятельности, воплощающая в себе наиболее целесообразные варианты ее осуществления»⁹⁹, не вызывает сомнений.
Поскольку процессуальная форма приспособлена для оптимальной правоприменительной деятельности, то добавим свое суждение о роли стадий уголовного процесса в обеспечении применения норм уголовного закона, а также в определенных случаях (например, судебный контроль) и норм уголовно - процессуального закона. Неслучайно, одним из оснований отмены приговора или иного судебного решения выступает существенное нарушение уголовно­процессуального закона (ст. ст. 389.17, 401.15 УПК РФ)
В каждой стадии уголовного процесса осуществляется соответствующий её задачам правоприменительный цикл, а именно установление фактической основы дела, определение его правовой основы, по результатам которых вырабатывается правоприменительное процессуальное решение (оно может быть итоговым для стадии, но для всего производства по делу - промежуточным; итоговым по делу, как разрешающим его по существу в соответствующей стадии, например, приговор как итоговый акт судебного разбирательства).
В связи с этим напомним, что в теории юридического процесса определяется, что форма - череда повторяющихся однородных процедур или правоприменительных действий, направленных на достижение определенного материально-правового результата¹⁰⁰. Думается, что для стадий уголовного процесса это утверждение не может быть отнесено в полной мере. Процессуальная деятельность и, соответственно её формы, в подавляющем большинстве стадий (за исключением некоторых судебных стадий, например, судебное разбирательство в суде первой и второй инстанций, а также кассационного и надзорного производства) не представляют собой повторяющихся однородных процессуальных процедур, абсолютно сходных по форме. Иначе бы стадии совпадали, и не было бы смысла их структурно выделять.
Дело в другом - в повторяющихся правоприменительных циклах, суть которых - едина: установить и доказать обстоятельства дела, дать им правовую оценку, постановить правоприменительное решение, аккумулирующее результаты предыдущих этапов в виде фактической и правовой основы решения. В связи с этим можно говорить о повторяющихся по своей направленности правоприменительных действиях субъектов, ведущих процесс, то есть о правоприменительных циклах. Но отнюдь не о повторяющихся формах процессуальных действий, которыми оформляются правоприменительные действия 1. Так, форма такого следственного действия как допрос различается в зависимости от стадии (предварительное расследование и судебное разбирательство).
Процессуальная форма реализации правоприменительных циклов - различна, что означает различие в этих стадиях форм производства процессуальных, в том числе следственных действий, а также различие в порядке принятия процессуальных решений. Именно по этой причине и возникает возможность выделять те или иные правоприменительные циклы. Так, Е.Г. Евдокимова пишет, что правоприменительные отношения при возбуждении уголовного дела, предварительном расследовании и судебном разбирательстве представляют собой ряд взаимосвязанных циклов¹⁰¹.
Таким образом, правоприменительные циклы в стадиях повторяются, но подчеркнем, что на разных уровнях и в отличающихся формах. Различие же между правоприменительной деятельностью, проходящей в каждой стадии, заключается либо в возможностях установлении разного объема фактических обстоятельств (на примере соотношения стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования), либо способов и приемов установления (доказывания) этих фактических обстоятельств (на примере соотношения предварительного расследования и судебного разбирательства в суде первой инстанции, разумеется, при его общем порядке).
Но смысл последовательности и связи стадий заключается в том, что правоприменительные выводы, сформулированные публичными субъектами уголовного процесса в предыдущей стадии, проходят проверку в последующей, что в итоге повышает юридическую надежность этих выводов, в том числе и за счет специально предусмотренных судебно-проверочных стадий. Следовательно, последовательность стадий как атрибута-установления (процессуальной формы) имеет свой смысл и предназначение в том, чтобы, в конечном счете, обеспечить результативность деятельности правоприменителей - субъектов, ведущих уголовный процесс, а значит и надежность их выводов.
Так или иначе, стадии как компонент процессуальной формы «отвечают» за внешнюю организацию правоприменительной деятельности субъектов, ведущих производство по делу, за последовательное установление ими фактических обстоятельств дела, а также возможность проверки их выводов по вопросам факта и вопросам права. В этом плане стадии представляют общую организационную форму, поскольку любое дело проходит стадии безотносительно своих особенностей, обусловленных предметом доказывания или же особенностями предполагаемого субъекта преступления - обвиняемого (подозреваемого, подсудимого, осужденного). Но эта организационная форма (последовательность стадий) может быть изменена за счет исключения какой- либо стадии или стадий, например, при производстве по делам частного обвинения (ч. 2 ст. 20 УПК РФ)¹⁰².
Иначе обстоит дело с явлением, обозначаемым понятием «процессуальное производство». В.М. Горшенев процессуальное производство рассматривал как главный компонент процессуальной формы, представляющий собой системное образование, комплекс взаимосвязанных и взаимообусловленных процессуальных действий, которые: а) образуют определенную совокупность процессуальных правоотношений, отличающихся предметной характеристикой и связанностью с соответствующими материальными правоотношениями; б) вызывают потребности установления, доказывания, а также обоснования всех обстоятельств и фактических данных рассматриваемого юридического дела; в) обусловливают необходимость закрепления, официального оформления полученных процессуальных результатов в соответствующих актах- документах¹⁰³.
Важно отметить, что приведенное положение (назовем его формулой процессуального производства) выдвигалось В.М. Горшеневым в качестве гипотезы и методологического фундамента для дальнейшего определения понятия, содержания и значения процессуального производства как элемента структуры процессуальной формы юридического процесса.
В связи с этим выскажем свое суждение о том, что данная категория, а также её выражение в виде приведенного выше системного образования, переводит схему этапов правоприменения (установление фактической основы дела; определение юридической основы дела; принятие правоприменительного решения) в процессуальную плоскость. Иначе говоря, дает представление об общем процессуальном выражении приведенной схемы этапов правоприменения.
Зримо это видится в указании В.М. Горшеневым на доказательственную деятельность и отражение её результатов в виде правоприменительных выводов в процессуальных актах (положения «б» и «в» формулы процессуального производства).
Для данного определения понятия «процессуальное производство» значимым является пояснение В.М. Горшеневым того, что оно отражает профессиональную специализацию деятельности субъекта, ведущего процесс¹⁰⁴. Признак специализации, как видно, заложен в положении о том, что «процессуальное производство» отличается предметной характеристикой и связанностью с соответствующими материальными правоотношениями (положение «а» формулы процессуального производства).
Однако это положение нуждается в определенном пояснении применительно к уголовному процессу. Для уголовного процессуального производства предметом является уголовное дело, всегда конкретное в силу обстоятельств предмета доказывания, обусловленного конструктивными признаками того или иного состава преступления, а также особенностями субъекта преступления - обвиняемого. Например, процессуальное производство в отношении несовершеннолетнего по своему предмету обусловливается особенностями субъекта преступления. Соответственно, производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (Гл. 50 УПК РФ) - специализированное по признаку особенностей субъекта преступления. Признак специализации может проявляться в характере материально-правовых отношений, что, позволяет выделить производство по делам частного обвинения (ч. 2 ст. 20, ст. ст. 318, 319, 321 УПК РФ).
Подчеркнем, что приведенные для примера производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних и производство по делам частного обвинения, выступают конкретными видами правоприменительных процессуальных производств. Этим, то есть словом - определением «правоприменительное» отличаем их от абстрактной формулы «процессуального производства», предложенной В.М. Горшеневым в качестве компонента структуры уголовно-процессуальной формы.
Г.А. Борисов, развивая идею о процессуальном производстве как компоненте процессуальной формы, отмечает, что та или иная правоприменительная специализация, обусловлена целями процессуальной деятельности, функциями и компетенцией субъектов, ведущих процессуальную деятельность¹⁰⁵.
Если говорить о целях процессуальной деятельности, то всегда будет главная цель, которая заключается в объективном установлении фактических обстоятельств юридического дела и их правовой оценке, что совокупно отражается в самом правоприменительном решении. Однако, указание на иные цели может дать ключ к специализации. Такие цели должны дополнять главную цель и этим самым придавать признак специализации процессуального производства. Думается, что такие цели - именно процессуальные, например, обеспечение повышенной защиты прав и интересов несовершеннолетних обвиняемых (подозреваемых). К таковым целям можно отнести и обеспечение гарантий независимости специальных субъектов, например, лиц, указанных в ст. 447 УПК РФ. Цели могут, как думается, быть связанными не только с особенностями субъекта преступления и потребностями повышенной защиты их интересов. Целями могут быть упрощение правоприменительного процессуального производства, но с учетом предметной характеристики - категории уголовных дел, как правило, по преступлениям, не относящихся к тяжким и особо тяжким.
Однако цели правоприменительного процессуального производства сами по себе не раскрывает глубину специализации, а только обозначают потребность в ней. Поскольку само понятие «процессуальное производство» и в теории юридического процесса, и в науке уголовно-процессуального права обосновано понимается как процессуально-процедурная форма правоприменения¹⁰⁶, то говоря о специализации производства, следует иметь в виду определенные средства и приемы правоприменительной деятельности. Их мы отнесли к атрибутам процессуальной формы, а именно «атрибутам - технологическим инструментам (действия, приемы и средства правоприменительной деятельности, порядок, система и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия процессуальных действий, сроки; порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений), которые «обслуживают» достижение основных и дополнительных целей.
Заметим, что в рамках общей теории права развивается концепция правоприменительной технологии. В частности, Н. Н. Вопленко считает, что правоприменительная технология - процедура правоприменительной деятельности¹⁰⁷. И в науке уголовно-процессуального права обращалось внимание на связь уголовно-процессуальной формы и технологии правоприменения. Так, М. Т. Аширбекова характеризует производство с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве как «энергосберегающую» технологию правоприменительной деятельности¹⁰⁸.
Е. В. Мищенко же выделяет не технологию правоприменения, а технологию уголовно-процессуальной формы. «К технологиям (действиям, процессам) уголовно-процессуальной формы следует отнести: процедуры, т.е. последовательный порядок производства конкретных процессуальных действий, стадий, этапов, в ходе которых используются установления (инструменты) уголовно-процессуальной формы»¹⁰⁹. Атрибуты -установления, по мнению Е. В. Мищенко, «своим содержанием имеют: определения уголовно-процессуальных понятий, сроки, издержки, виды решений, меры процессуального принуждения, права и обязанности участников процесса, запреты, дозволения и т.п.».¹¹⁰
Подчеркивая продуктивность этого суждения, обратим внимание на следующее. В приведенном суждении речь идет о технологии именно уголовно­процессуальной формы, но не о технологии правоприменительной деятельности. На наш же взгляд, сама уголовно-процессуальная форма не нуждается в технологии.
Уголовно-процессуальная форма как средство организационного, технико­юридического характера, сопровождающее правоприменительную
деятельность, сама по себе технологична. В этом и заключается её способность воздействовать именно на процессуальную деятельность субъектов уголовного процесса посредством указанных выше атрибутов - установлений и атрибутов - технологических инструментов.
Потому неслучайно в суждении, приведенном Е.В. Мищенко, технология представлена атрибутами процессуальной формы (процедура, т.е. последовательный порядок производства конкретных процессуальных действий, стадии, этапы).
Безусловно, такая трактовка технологии, то есть посредством указания атрибутов процессуальной формы, включая понятие «процедура», обоснована. Полагаем допустимым говорить о том, что специализированная технология правоприменительной деятельности (в различных видах правоприменительного процессуального производства) выражается и в определенной процедуре процессуальной деятельности, но не исчерпываются ею.
Выделенные ранее атрибуты-установления (стадия, последовательность стадий и их система) и атрибуты - технологические инструменты (действия, приемы и средства правоприменительной деятельности, порядок, система и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия процессуальных действий, сроки; порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений) определяют в целом процедуру процессуальной деятельности как технологию правоприменительной деятельности.
Но данные атрибуты в разной мере производят формообразующий эффект. В одних случаях они выступают «разовыми» единицами процессуальной формы, в других случаях «в цепочке» образуют процедуру. В «разовом» варианте они сами по себе не способны породить новый вид правоприменительного процессуального производства. Так, например, особый порядок выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну (ч. 3 ст. 183 УПК РФ), выражающийся в получении судебного разрешения, не образует отдельного вида специализированного правоприменительного производства, предметно определенного преступлением, связанным с нарушением государственной или иной охраняемой законом тайны. В варианте «цепочки» как совокупности и взаимосвязи различных атрибутов возникает процедура. Понятие «процедура» во всех определениях процессуальной формы рассматривается как «линейка» последовательных действий, алгоритма этих действий. Через понятие «процедура» большинством ученых, как это было отмечено выше, формулируется и само понятие процессуальной формы. Такой подход не исключает понимания процедуры как самой процессуальной формы. Так, Т.Д. Дудоров выделяет процессуальную процедуру как элемент процессуальной формы наряду со стадиями и уголовно­процессуальным режимом¹¹¹. Отметим, что Т.Д. Дудоров в триаде структуры процессуальной формы, предложенной В.М. Горшеневым, заменил такой компонент как «процессуальное производство» на «процессуальную процедуру». Полагаем, что выделение процессуальной процедуры - правильно. Но, на наш взгляд, она должна охватываться понятием «процессуальный режим» как компонента структуры процессуальной формы. Для обоснования этого утверждения обратимся к понятию процессуальный режим.
Процессуальный режим, как отмечалось выше, выделяется как компонент процессуальной формы наряду с понятиями стадии и процессуального производства¹¹². В.М. Горшенев пишет, что процессуальный режим - синтетическая конструкция, состоящая из принципов, действующих в процессуальной сфере; средств и способов их реализации и реально сложившихся гарантий, отражающих в своей совокупности качественные характеристики правовых форм деятельности органов государства¹¹³.
А.В. Рыбин считает, что процессуальный режим - «комплексное понятие, структурно включающее в себя систему принципов, регулирующих ту или иную процессуальную деятельность, четко регламентированные способы осуществления процессуальных действий, а также совокупность гарантий обеспечения процессуальной деятельности»¹¹⁴.
Отличие этого определения от предыдущего в том, что А.В. Рыбин способы осуществления процессуальных действий не ограничивает их направленностью только лишь на реализацию принципов, а имеет в виду все возможные процессуальные действия по реализации норм уголовно - процессуального закона. Такой подход представляется обоснованным, поскольку вряд ли правильно сводить процессуальный режим только к принципам и гарантиям их осуществления, что само по себе предполагает включение субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс, а также гарантии этих прав. Такой же подход видится в позиции Т.Д. Дудорова, указывающего, что уголовно-процессуальный режим как составная часть содержания уголовно-процессуальной формы включает в себя назначение уголовно-процессуальной деятельности, состязательность и процессуальные гарантии¹¹⁵. По сути, речь идет о содержательном наполнении процессуального режима принципами, хотя и не всеми, и процессуальными гарантиями.
Принципы и их гарантии как формально-определенные нормативные данности - статичны. Более того, они представляют самостоятельные категории уголовно-процессуального права. Тем не менее они охватываются процессуальным режимом, что означает, что они в первую очередь задают эталонный формат обеспечения прав и свобод частных лиц - участников уголовного процесса, что в концентрированном виде отражено в положениях ст. 6 УПК РФ.
Но формы, пределы и способы реализации принципов, в том числе и посредством гарантий их осуществления - изменчивы. Они могут различным образом комбинироваться в зависимости от цели и предмета процессуального производства. В этой связи, уместно привести мнение представителя теории юридического процесса А.А. Павлушиной о том, «процессуальный режим, прежде всего, следует понимать, как режим благоприятствования или ограничений в порядке правореализации или правообразования, в отличие от обычного варианта»¹¹⁶.
Иначе говоря, характер средств и приемов правоприменительных действий, их совокупность, условия, последовательность, система и связь процессуальных действий (атрибуты - технологические инструменты) могут обусловливать либо повышенный уровень благоприятствования интересам отдельных субъектов, либо его ограничение в связи с определенной целью и предметом процессуального производства. Подобное изменение уровня благоприятствования (его повышение или снижение) интересам частных лиц - участников уголовного процесса выражается в изменении форм, пределов и способов реализации принципов, их гарантий, а также субъективных прав участников процесса и их гарантий.
Соответственно, формы, пределы и способы реализации принципов и их гарантий, включая гарантии субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс, должны пониматься как другая, отдельная часть содержательного наполнения процессуального режима.
Думается, что именно эту часть и представляет собой процессуальная процедура. Она должна поддаваться воздействию неких факторов, побуждающих её к изменению сообразно изменениям либо цели процессуального производства, либо его предмета, либо их одновременному изменению. К примеру, недавно был определен порядок прекращения уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа (ст. 25.1 УПК РФ)¹¹⁷. Цель его заключается в том, чтобы снизить порог репрессивности уголовного наказания. Соответственно, данная цель потребовала изменения процессуальной процедуры прекращения уголовного дела или уголовного преследования по указанному основанию, что выразилось в новых средствах правоприменительных действий, а именно в возбуждении перед судом ходатайства о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести и назначении этому лицу меры уголовно-
правового характера в виде судебного штрафа, а также в новом порядке рассмотрения такого ходатайства в суде. Совокупно же это отразилось в возникновении отдельного правоприменительного процессуального производства по нормам ст. 25.1 УПК РФ и нормам Гл. 51.1 УПК РФ. При этом пределы действия принципа состязательности изменились: согласия
потерпевшего на такой порядок прекращения уголовного дела законом не требуется.
В организации правоприменения используется система приемов и средств, которые обеспечивают точность перевода велений государства на уровень индивидуальных правовых предписаний¹¹⁸. Представляется, что процессуальная процедура как раз и охватывает атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности (действия, приемы и средства деятельности) посредством которых сопровождается реализация участниками уголовного процесса их прав и обязанностей на основе регулятивных и охранительных норм, которые должны быть согласованными с принципами уголовного процесса. Однако, формы и пределы реализации принципов, их гарантий, а также гарантий субъективных прав частных лиц - участников процесса могут изменяться при изменении процессуальной процедуры.
Помня о том, что рассматриваемая в теории юридического процесса структура процессуальной формы в виде её компонентов (стадии, процессуальное производство, процессуальный режим) - положения, которые представлены как гипотезы, полагаем уместным также предложить свое видение процессуального режима.
В приложении к уголовному процессу, процессуальный режим следует рассматривать как два ряда одновременных положений и явлений, соответственно: 1) статичной или позитивно-правовой основы в виде
предусмотренных законом принципов и их гарантии, включая гарантии субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс; 2) изменчивой основы в виде процессуальной процедуры, реализация которой за счет её средств и приемов правоприменительных действий, их совокупности, условий, последовательности, системы и связи процессуальных действий, может повлечь изменение форм и пределов реализации принципов и их гарантии, гарантий субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс¹¹⁹.
Первый ряд определяется как позитивно-правовой, поскольку принципы и их гарантии формально определены законом. Собственно, их можно рассматривать как нормативные положения, которые ожидают своей реализации. Второй ряд представляет собой процессуальная процедура, выражаемая предметно как совокупность способов и приемов правоприменительных действий, их порядка и последовательности. Иначе говоря, этот второй ряд и захватывает все атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности (порядок, систему и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия процессуальных действий, приемы и средства правоприменительных действий, порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений).
Отметим, что выделенные в процессуальном режиме два ряда положений (статичной основы и изменчивой процедуры) имеют общую линию, смыкающую и превращающую их в одно целое, то есть в процессуальный режим. Такой линией является цель и предмет процессуального производства. Если изменяются цель и предмет процессуального производства, то позитивно­правовая основа процессуального режима (принципы и их гарантии, гарантии субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс) остается неизменной (статичной). Принципы и их гарантии, гарантии субъективных прав сами по себе, как закрепленные в законе, изменяться не могут. Но зато могут изменяться формы, пределы, порядок, способы, совокупность и последовательность
процессуальных действий по соблюдению, исполнению, использованию норм, устанавливающих принципы и их гарантии, а также гарантии субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс. Иными словами, изменяется процессуальная процедура, предполагающая изменение форм и пределов реализации принципов, в том числе их гарантий, а также гарантий субъективных прав частных лиц - участников уголовного процесса. Так, в основу правоприменительных приемов при сокращенном дознании заложено то, что подозреваемый признает свою вину и соглашается с правовой оценкой вмененного ему преступления (п. 2 ч. 2 ст. 226.1 УПК РФ). Нельзя не отметить, что тут возникают особенности в реализации принципа презумпции невиновности. Вряд ли дознаватель будет стремиться собирать доказательства, опровергающие причастность подозреваемого к этому преступлению и его невиновности. Но при этом нельзя сказать, что гарантии прав подозреваемого изменяются только лишь в сторону снижения. Возникает новый правоприменительный прием - выяснение судом при рассмотрении дела по существу наличия самооговора (ч. 4 ст. 226. 9 УПК РФ), который должен компенсировать возможные нарушения в связи с признанием подозреваемым своей вины. В некоторых же случаях, процессуальная процедура предусматривает снижение уровня гарантий участника процесса без соответствующей компенсации гарантии. Так, например, происходит применительно к потерпевшему при производстве с заключением досудебного соглашения с обвиняемым: закон не предусматривает права потерпевшего возражать против применения данного вида процессуального производства (Гл. 40.1 УПК РФ).
Исходя из изложенных рассуждений, полагаем, что процессуальный режим - сложносоставной компонент процессуальной формы, представляющий собой обусловленную целью и предметом процессуального производства, а также действующими принципами, их гарантиями, гарантиями прав и законных интересов участвующих в деле частных лиц, процессуальную процедуру как совокупность атрибутов - технологических инструментов, которые могут изменить формы и пределы реализации принципов и их гарантий, гарантий субъективных прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс.
В предложенном понимании процессуальный режим как компонент процессуальной формы способен придавать гибкость процессуальному производству и тем самым углублять его предметно-целевую специализацию («специализированную окрашенность»), что, в конечном счете, дает основу для дифференциации видов процессуальных производств. Как думается, понятие «процессуальное производство» без указания на его неразрывную связь с процессуальным режимом, не дает представления о своеобразии осуществляемой в нем правоприменительной деятельности, способах этой деятельности.
Иначе говоря, без указания на процессуальный режим, понятие «процессуальное производство» предстает как общая и индифферентная формула процессуально-процедурной плоскости правоприменения, ровно, как и абстрактная теоретическая формула трех этапов правоприменения (установление фактической основы дела; определение юридической основы дела; постановление правоприменительного решения).
В научной литературе понятие процессуального производства обосновано раскрывается как общая форма организации правоприменения. Но при этом, как правило, не делается акцента на процессуальный режим в такой его части как процессуальная процедура (способы правоприменительных действий, представленных атрибутами - технологическими инструментами). Надо заметить, что такой подход, то есть без акцентирования сочетания процессуального производства и процессуального режима, высказывается и учеными - представителями теории юридического процесса. Так, А. А. Павлушина пишет, что «процессуальное производство, в отличие от процессуального режима, выделяется не признаком процессуальных льгот или ограничений, а нейтральными процессуальными особенностями»¹²⁰.
С. С. Цыганенко пишет, что уголовно-процессуальные производства «предусмотрены для реализации содержащихся в законодательстве норм материального уголовного права: установления юридического факта, порождающего уголовно-правовое отношение, и его субъекта, других признаков, необходимых для возникновения уголовной ответственности и наказания, а также для выражения правовых гарантий в случае установления оснований для применения иных мер уголовно-правового воздействия»¹²¹.
Как видим, здесь подчеркивается правоприменительная суть процессуального производства без указания на возможное разнообразие процессуальных режимов, которые, как думается, определяют облик тех или иных правоприменительных процессуальных производств (например, сокращенного дознания или производства с заключением досудебного соглашения с обвиняемым).
С определенным прицелом на процессуальный режим формулируется понятие уголовно-процессуального производства А.В. Боярской. Уголовно­процессуальное производство определяется как «цельный
правоприменительный процесс, взятый с момента его инициации в установленном законом порядке до момента его завершения вынесением итогового процессуального решения», «идеальная модель процессуальной деятельности по некой определенной совокупности уголовных дел, обладающая набором устойчивых, повторяющихся свойств»¹²². Здесь «набор устойчивых, повторяющихся свойств» указывает на признаки процессуальной процедуры.
Словом, значение процессуального производства раскрывается в отрыве от понятия «процессуальный режим». Это указывает на то, что категория «процессуальный режим» в науке уголовно-процессуального права практически обойдена вниманием¹²³.
Несмотря на то, что процессуальный режим, включая процессуальную процедуру, представляет отдельный компонент структуры процессуальной формы, полагаем, что он не может рассматриваться как нечто автономное от процессуального производства, то есть от другого компонента этой же структуры. Но и собственно процессуальное производство не может быть оторвано от процессуального режима. И то, и другое органически взаимосвязаны. Это выражается в том, что не только цель и предмет процессуального производства сообщают последнему специализацию, но и процессуальный режим в дополнение к цели и предмету процессуального производства наполняет последнее содержательной формой.
Безусловно, словосочетание «содержательная форма», на первый взгляд, может показаться нелогичным с точки зрения диалектического понимания соотношения формы и содержания. Тем не менее, в науке уголовно­процессуального права уже высказывалось сходное суждение. М.Л. Якуб писал, что процессуальная форма выражает содержание уголовного процесса, которое в свою очередь находится в прямой зависимости от того или иного построения процесса¹²⁴.
В связи с этим, словосочетание «содержательная форма» мы используем для того, чтобы подчеркнуть, что именно она в виде процессуального режима наполняет процессуальное производство. При этом процессуальное производство как компонент процессуальной формы представляет собой, образно выражаясь, её несущий каркас, строение - здание. Процессуальный же режим представляет внутренние конструкционные «профили», наполняющие
процессуальное производство. Иначе говоря, процессуальное производство в неразрывной связи с процессуальным режимом, как два компонента структуры уголовно-процессуальной формы, характеризуют внутреннюю сторону последней. А стадии и их последовательность - третий компонент структуры уголовно-процессуальной формы, как отмечалось ранее, представляют внешнюю сторону уголовно-процессуальной формы, которая находится в координирующей связи с процессуальным режимом, наполняющим процессуальное производство. Так, при изменении процессуального режима в сторону упрощения может измениться количество стадий или их последовательность (например, при производстве по делам частного обвинения).
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ФОРМА





ВНЕШНЯЯ СТОРОНА -
стадии и их
последовательность

ВНУТРЕННЯЯ СТОРОНА
Процессуальное Процессуальный
производство режим



Рис. 1. Схематичное изображение структуры уголовно-процессуальной формы.

Как компонент структуры процессуальной формы, стадии, их последовательности, представляют атрибуты-установления. Они - общие для всех видов правоприменительных процессуальных производств. Но исключение той или иной стадии изменяет уголовно-процессуальную форму. Такое изменение не происходит в отрыве от изменения процессуального режима в части процессуальной процедуры в значении атрибутов - технологических инструментов правоприменительной деятельности.

Но и изменение процессуального режима не беспричинно. Он изменяется в силу изменения цели и предмета (направленности) процессуального производства. Например, отсутствие стадий досудебного производства характеризует процессуальное производства по делам частного обвинения как уголовно-процессуальную форму и одновременно особую правоприменительную технологию (ч. 2 ст. 20, ст. 318, 319, 321 УПК РФ).
Подводя итог рассуждениям о стадиях, процессуальном производстве и процессуальном режиме, полагаем возможным сформулировать следующее суждение.
Компонентами структуры уголовно-процессуальной формы являются стадии, процессуальное производство и процессуальный режим.
Стадии, как внешнее выражение организации всей правореализационной деятельности субъектов уголовного процесса и внешняя сторона уголовно­процессуальной формы, отражают динамический аспект движения производства по делу, организуя цикличность правоприменения и тем самым поступательно обеспечивая юридическую надежность итоговых правоприменительных выводов - решений субъектов, ведущих уголовный процесс.
Процессуальное производство и процессуальный режим - взаимосвязанные компоненты, представляющие внутреннюю сторону уголовно-процессуальной формы. Они процессуально-процедурно оформляют ту или иную правоприменительную технологию в конкретном виде правоприменительного процессуального производства (например, производство с заключением досудебного соглашения с обвиняемым, сокращенное дознание).
Цель и предмет процессуального производства сами по себе не раскрывает глубину специализации или особенностей осуществляемой в нем процессуальной деятельности, а только обозначают потребность в правоприменительной технологии, отвечающей цели и предмету этого производства.
Атрибуты процессуальной формы (атрибуты-установления и атрибуты - технологические инструменты правоприменительной деятельности) распределяются по компонентам структуры уголовно-процессуальной формы - стадиям, процессуальным производствам, процессуальному режиму. В подобном виде распределения атрибутов процессуальной формы по компонентам структуры процессуальной формы (стадии, процессуальное производство, процессуальный режим) нам видится их корреляции и координации. Выяснение природы взаимосвязи этих компонентов может дать объяснение механизму дифференциации видов правоприменительных процессуальных производств, в том числе и в сторону формирования упрощенного досудебного производства.

3. 
   Дифференциация уголовно-процессуальной формы и виды уголовно-
   процессуальных производств
   

Вопрос о дифференциации уголовно-процессуальной формы вызывал и вызывает постоянный научный интерес ученых-процессуалистов. При этом почти во всех современных научных трудах этот вопрос неизменно связывается с освещением имевшей в науке уголовно-процессуального права полемики, которая произошла в конце 60-х годов прошлого века между учеными, считавшими, что уголовный процесс должен быть единым для всех категорий уголовных дел, и учеными, полагавшими, что дифференциация - неизбежный и объективный ход развития уголовного судопроизводства¹²⁵. Необходимость дифференциации уголовно-процессуальной формы, как в сторону упрощения, так и усложнения, показало время, а точнее весь ход развития уголовно­процессуального законодательства. Одно из последних подтверждений - распространение суда присяжных на уровень районного суда и приравненных к нему судов¹²⁶. В связи с этим, думается, что вряд ли нужно в очередной раз подробно излагать эту дискуссию в настоящей работе.
Однако обратим внимание на отдельные вопросы дифференциации уголовно-процессуальной формы, которые, хотя и освещаются в научной литературе, но, тем не менее, требуют рассмотрения в целях нашего исследования. К таким вопросам относятся выработанные в науке уголовно­процессуального права суждения о понятии и уровнях дифференциации уголовно-процессуальной формы¹²⁷. Конечно, речь не идет о термине «дифференциация». Он известен. Под дифференциацией понимается разделение, расчленение целого на различные части, формы и ступени.¹²⁸
Вопрос в другом: что именно понимать под дифференциацией уголовно­процессуальной формы? Постановка этого вопроса оправдана с целью уточнения того, на каком уровне происходит дифференциация уголовно-процессуальной формы как расслоение целого на многообразные формы. В научной литературе высказывается, что если понятие уголовно-процессуальной формы относимо и к видам процессуальных производств, и к отдельным процессуальным, в том числе следственным действиям, то можно говорить о дифференциации формы отдельных процессуальных действий. К примеру, А.М. Баранов и С.В. Супрун со ссылкой на работу М.Л. Якуба¹²⁹, отмечают, что «в теории уголовного процесса стало общепризнанным различать формы конкретного действия (например, допроса, обыска, предъявления для опознания), отдельной стадии уголовного судопроизводства и всего уголовного процесса»¹³⁰. Такой подход понятен, поскольку под уголовно-процессуальной формой в науке уголовно­процессуального права, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, понимают системное образование, объединяющее порядок производства по делу в целом и порядок производства отдельных процессуальных действий.¹³¹
Соответственно, дифференциация уголовно-процессуальной формы на уровне порядка процессуального действия, включая следственные действия, объективно существует¹³². Это несложно увидеть в различии правил допроса в общем порядке (ст. ст. 189 - 190 УПК РФ) и правил допроса с участием несовершеннолетнего (ст. 191 УПК РФ) как примера усложнения формы (порядка) одного и того же следственного действия. Таким же образом варьируется порядок производства осмотра в части участия понятых, привлечение которых оставлено на усмотрение следователя. К слову, отметим, что упрощение порядка производства этого следственного действия и ряда других (эксгумации, следственного эксперимента и др.) за счет отнесения решения вопроса об участии понятых на усмотрение следователя (ч. 1.1 в ст. 170 УПК РФ) стало ответом на вызовы практики. Осложненная участием понятых процессуальная процедура некоторых следственных действий вызывала критическое отношение со стороны практических работников¹³³.
Однако отметим, что такого рода «разовая» дифференциация одного и того же процессуального действия не всегда способна изменить облик правоприменительного процессуального производства, процессуальная форма которого должна, как представляется, рассматриваться в ракурсе её компонентов (стадии и их последовательности; процессуального производства; процессуального режима). Так, не произошло изменения общей формы дознания как вида правоприменительного процессуального производства за счет введения дополнительной формы наделения лица статусом подозреваемого путем уведомления о подозрении (ст. 223.1 УПК РФ).
Очевидно, все зависит от количества следственных и процессуальных действий, порядок которых усложняется с тем, чтобы из общей процессуальной формы производства по уголовному делу была выделена новая усложненная форма производства, например, производство по уголовному делу в отношении отдельных категорий лиц (Гл. 52 УПК РФ). Концентрация усложненных процессуальных, в том числе следственных действий, необходимая для такого качественного скачка (выделения особой формы производство по уголовному делу) должна обусловливаться целью, признаваемой законодателем необходимой и полезной. Иными словами, должна быть процессуальная процедура в виде определенной комбинации атрибутов - технологических инструментов.
Так или иначе, возникновение различных порядков (процессуальной формы) на уровне единичного (отдельного) процессуального действия, в науке уголовно-процессуального права не относят к понятию дифференциации процессуальной формы. Н.С. Манова подчеркивает, что дифференциация может иметь место только применительно к формам отдельных уголовно­процессуальных производств, и только тогда когда имеются существенные отличия в процедуре уголовно-процессуальной деятельности, отличия по степени сложности процессуальной формы того или иного производства, которые определяют его качественное отличие от других процессуальных форм этого же вида производства, и в конечном итоге ведут к конструированию самостоятельной процессуальной процедуры.¹³⁴
Ю.К. Якимович, как один из основоположников учения о дифференциации видов процессуального производства, начиная с 80-х годов ХХ века и до последних лет своей жизни, всегда определял это понятие просто: дифференциация - наличие в уголовном процессе различных производств, отличаемых, прежде всего, по своим задачам и предмету.¹³⁵ Сходное суждение высказывает Н.А. Власова, определяя дифференциацию как «наличие в системе уголовного процесса различных форм деятельности, объективно обусловленных существованием различных категорий преступлений, особыми задачами, степенью сложности установления фактических обстоятельств дела, особенностями личности обвиняемого и волеизъявлением участников уголовного процесса»¹³⁶.
Иным словами, дифференциация процессуальной формы - это состояние структурированности уголовного процесса по видам уголовно-процессуальных производств. При этом такие производства - самостоятельны и характеризуются наличием определенной материально-правовой базы¹³⁷. Подобные виды уголовно­процессуальных производств нами определены как виды правоприменительных процессуальных производств.¹³⁸
С.С. Цыганенко же определяет дифференциацию как способ воздействия на процессуальную форму, который ведет как «к формированию отдельных видов уголовного судопроизводства (производств), со своей материально­правовой основой, специальными задачами и соответствующим порядком».¹³⁹
Думается, что вне зависимости от того, понимать ли дифференциацию процессуальной формы как состояние структурированности уголовного процесса (Ю.К. Якимович, Н.А. Власова) или же как способ воздействия на процессуальную форму (С.С. Цыганенко), противоречий между приведенными позициями нет. В любом случае имеется в виду результат с точки зрения структуры уголовного судопроизводства по видам правоприменительных процессуальных производств.
Таким образом, сложившаяся в науке уголовно-процессуального права теория дифференциации процессуальной формы¹⁴⁰ ориентирована на понимание под дифференциацией процессуальной формы именно дифференциации на уровне видов правоприменительных процессуальных производств. Отсюда вытекает логичный вывод о том, что виды процессуальных производств должны существенно различаться по своим целям (задачам) и предмету, которые определяют направленность производства по делу.
Ю.К. Якимович считал, что «главным критерием при разграничении уголовно-процессуальных производств должна служить их направленность, выражающаяся в задачах и предмете. По этому критерию все уголовно - процессуальные производства можно подразделить на основные, дополнительные и особые»¹⁴¹. К основным производствам им отнесены производства, направленные на установление спорного уголовно-правового отношения и, соответственно, оснований для уголовной ответственности. К дополнительным производствам - производство в стадии исполнения приговора, направленное на «изменение или досрочное прекращение установленного и закрепленного приговором уголовно-правового отношения»¹⁴²; к особым производствам - производство по применению принудительных мер медицинского характера, контрольные особые производства, производство по реабилитации.¹⁴³
Любое процессуальное производство - правоприменительное производство. В этом его существо, которое объединяет и все виды уголовно­процессуального производства. Потому у всех видов процессуального производства должна быть единая цель - выявление спорного правоотношения. Собственно, спорное правоотношение - предмет этого производства. И это спорное правоотношение в рамках уголовного судопроизводства, отражая предметное содержание процессуального производства, носит разный, хотя и не многообразный, отраслевой характер - уголовно-правовой (материальный) и уголовно-процессуальный.
Именно с учетом разной отраслевой принадлежности спорного правоотношения С.С. Цыганенко подразделяет процессуальные производства на: 1) материальные производства, предусмотренные для применения норм уголовного закона, что предполагает выявление спорного уголовно-правового отношения; 2) специальные производства, предусмотренные для применения норм уголовно-процессуального закона при разрешении спорных уголовно­процессуальных ситуаций, затрагивающих права и законные интересы участников уголовного процесса (например, осуществление предварительного судебного контроля по уголовным делам, избрание судом мер пресечения и процессуального принуждения и т.д.)¹⁴⁴.
Н.С. Манова при выделении видов производств исходит из функциональной направленности деятельности субъектов, ведущих уголовный процесс. «Переход уголовного дела из одного производства в другое происходит при полном разрешении задач, составляющих содержание конкретной процессуальной функции, и означает качественный скачок в развитии уголовного судопроизводства».¹⁴⁵ Основываясь на анализе различия
функциональной направленности публичных субъектов процесса и, соответственно, возникающего различия качественное состояние уголовно­процессуальной деятельности Н.С. Манова выделяет как виды производства - досудебное (предварительное), производство в суде первой инстанции (основное), производство по проверке законности и обоснованности решений суда и производство по разрешению процессуальных вопросов, возникающих при исполнении приговора¹⁴⁶.
Как видим, Н.С. Манова различает виды процессуального производства и с учетом конкретной стадии (например, исполнение приговора) или совокупности стадий (например, досудебное производство или же производство в суде первой инстанции). Представляется, что и при этом подходе учтена правоприменительная суть процессуального производства, которая в приведенных видах производства неизбежно предполагает связь процессуальной функции субъекта-правоприменителя с предметом производства. В противном случае, реализация той или иной функции окажется без цели и предмета.
Аналогичный подход использован и М.Т. Аширбековой, которая в качестве видов процессуального производства выделяет каждый вид судебного производства по проверке и пересмотру приговора или иного судебного решения, объясняя различие между ними изменением предмета производства за счет необходимости установления тех или иных нарушений в правореализационной деятельности суда нижестоящей инстанции как оснований к отмене или изменению судебного решения¹⁴⁷. Обращает на себя внимание тезис М.Т. Аширбековой о том, что такое изменение предмета влечет в процессуальном производстве изменение процессуального режима.
В данном случае подход к дифференциации процессуального производства основан на понимании процессуального режима как компонента процессуальной формы, который способен изменяться в зависимости от изменения цели и предмета производства и тем самым обнаруживает свою неразрывную связь с последним.
С учетом этого отметим ранее высказанные утверждения о том, что процессуальное производство и процессуальный режим как компоненты уголовно-процессуальной формы взаимосвязаны¹⁴⁸. Суть утверждения
заключается в том, что самобытность того или иного вида производства обусловлена не только целью и предметом, но и процессуальным режимом, который задается этими целями и предметом, а также обслуживает их достижение и реализацию. Понятие процессуальный режим редко используется учеными для характеристики самобытности того или иного процессуального производства. Но если и используется, то без выявления содержания этого понятия в ключе положений, разработанных в теории юридического процесса, на которые мы опирались при освещении структуры уголовно-процессуальной формы (стадии и их последовательность; процессуальное производство; процессуальный режим).¹⁴⁹
Так, Д.П. Великий пишет, что дифференциация видов производств случается тогда, «когда те или иные отступления от обычных правил приводят к появлению различных порядков ведения производства, которое в рамках этих порядков осуществляется уже в ином процессуальном режиме»¹⁵⁰.
Исходя из этого, Д.П. Великий разграничивает виды процессуального производства на: 1) обычные производства (досудебное производство осуществляется в форме дознания или предварительного следствия, рассмотрение дела в коллегиальном составе суда); 2) упрощенные производства (производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов; производство у мирового судьи); 3) производства с более сложными процессуальными формами (производство по делам несовершеннолетних; производство в суде присяжных)¹⁵¹.
Заметим, что такую же градацию процессуальных производств по степени сложности процессуальной формы определил в свое время Ю.К.
Якимович, указывая, что она распространяется только на основные виды производства, то есть те, что направлены на установление спорного уголовно­правового отношения и, соответственно, оснований для уголовной ответственности¹⁵². При этом за основу направлений дифференциации в сторону усложнения или упрощения принимаются обычные производства¹⁵³.
В целом, классификация процессуальных производств по степени сложности процессуальной формы взята за основу и другими авторами¹⁵⁴.
Поскольку окончательное решение по уголовному делу постановляет суд (либо по первой инстанции, либо в порядке проверки и пересмотра решения суда первой инстанции), то любое упрощенное досудебное производство не может не иметь особенностей своей «траектории» в судебном производстве. В этой связи остановим внимание на позициях ученых, выделяющих в целом виды упрощенного производства безотносительно деления на досудебные и судебные.
А.В. Кищенков включает в круг упрощенных производств: 1) дознание; 2) производство по делам частного обвинения; 3) особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением; 4) заочное судебное разбирательство дела; 5) особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве 1.
То обстоятельство, что в этот круг не включено дознание в сокращенной форме объясняется тем, что цитируемая работа была подготовлена до принятия Федерального закона от 04.03.2013 N 23-ФЗ^{155 156}, которым этот вид производства был введен. Однако предлагаемая А.В. Кищенковым модель упрощенного досудебного производства по цели и предмету схожа с сокращенным дознанием, но с иным содержанием, представляющим несомненный интерес. Д. Р.
Гимазетдинов относит к упрощенным видам производства производство по делам частного обвинения - Глава 41 УПК РФ; особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением - Глава 40 УПК РФ; производство в отношении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве - Глава 40.1 УПК РФ, а также дознание в сокращенной форме - Глава 32.1 УПК РФ¹⁵⁷.
О.В. Качалова, отмечая, что ускоренные производства и есть упрощенные, полагает, что их видами являются сокращенный порядок судебного разбирательства, сокращенный порядок судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, дознание в сокращенной форме с последующим рассмотрением уголовного дела судом в ускоренном порядке¹⁵⁸.
Отметим, что О.В. Качалова, в отличие от Д.Р. Гимазетдинова, относит к упрощенным видам не все производство с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, а только этап судебного разбирательства. «Сокращенный порядок судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве состоит из двух процессуальных форм: формально усложненной на этапе следствия (заключение досудебного соглашения о сотрудничестве, обсуждение условий соглашения, выполнение этих условий и т. п.) и упрощенной на этапе судебного рассмотрения дела»¹⁵⁹.
Действительно, собственно досудебный этап этого производства, тем более с учетом последних изменений и дополнений,¹⁶⁰ вряд ли можно охарактеризовать как упрощенный.
Г.Н. Ветрова также называет ускоренным только судебный этап производства с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве (Гл. 40.1 УПК РФ).¹⁶¹ Кроме того, по её мнению, как ускоренные характеризуются особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с
предъявленным ему обвинением (Гл. 40 УПК РФ), а также дознание в
сокращённой форме (Гл. 32.1 УПК РФ)¹⁶².
Как видим, в большинстве перечисленных позиций (Г.Н. Ветрова, О.В. Качалова, Д.Р. Гимазетдинов) дознание, производимое в общем порядке, не относят к упрощенному виду производства. В частности, О.В. Качалова отмечает, что такое дознание является не более чем разновидностью общего порядка досудебного производства, основанного на материально-правовом критерии (предмет производства) и не имеет каких-либо концептуальных особенностей¹⁶³. Надо отметить, что и Ю.К. Якимович считал, что «дознание в обычной форме практически ничем не отличается от предварительного следствия»¹⁶⁴, что дает основание для утверждения того, что само досудебное производство остается единым¹⁶⁵. Подобный взгляд разделяется и другими учеными¹⁶⁶.
Интерес представляет градация по степени сложности процессуальной формы досудебного производства, предложенная А.М. Долговым. Он полагает, что в досудебном производстве дознание, осуществляемое в общем порядке, выступает основной формой предварительного расследования и является «отправной точкой» при его дифференциации, а предварительное следствие и дознание в сокращенной форме рассматриваются, соответственно, как усложненная и упрощенная формы¹⁶⁷. Если соотнести этот подход с позициями ученых, не считающих дознание, производимое в общей форме, как упрощенное, то можно признать их совпадение: дознание в общей форме - нейтрально с точки зрения сложности/несложности процессуальной формы. Иначе говоря, оно и несложное, и не упрощенное. Хотя, в науке уголовно-процессуального права высказываются и иные суждения.
О.В. Химичева, не отрицая происходящего стирания отличий между дознанием в общем порядке и предварительным следствием, все же считает, что «по сравнению с предварительным следствием дознание все же характеризуют более простые правила, и в современном российском уголовном судопроизводстве оно необходимо как упрощенная и ускоренная форма предварительного расследования, освобождающая следователя от расследования преступлений небольшой и средней тяжести»¹⁶⁸.
И.А. Насонова и М.В. Цинова также относят дознание в общем порядке, как и сокращенное дознание, к видам упрощенного досудебного производства¹⁶⁹.
Анализ перечисленных позиций позволяет сделать три вывода. Первый - о том, что складывается картина, иллюстрирующая тенденцию к упрощению только для судебного производства. Второй - о том, что для досудебного производства упрощенным видом производства выступает сокращенное дознание. Третий - о том, что нет единого мнения об отнесении дознания в общем порядке к разряду упрощенного досудебного производства.
Кроме того, и по поводу сокращенного дознания в науке уголовно­процессуального права высказываются критические замечания, ставящие под сомнение признание его как упрощенного вида досудебного производства. Так, Ю.К. Якимович полагал возможным даже не упоминать эту форму дознания как упрощенную, не расценивая его как жизнеспособный вид процессуального производства¹⁷⁰. При этом он положительно оценивал опыт действия протокольной формы досудебной подготовки материалов дела, которая понималась как действительно упрощенный вид досудебного процессуального производства. Н.А. Власова также считает, что упразднение этой формы - явление временное, поскольку этот вид сокращенного досудебного производства имеет перспективы дальнейшего развития и совершенствования.¹⁷¹ Спорность вопроса об отнесении дознания в общем порядке к разряду упрощенного досудебного производства, а также существующая модель сокращенного дознания актуализирует в целом вопрос о понятии упрощенного досудебного производства, о предпосылках (факторах), которые вызывают его к жизни, а также о критериях выделения такого производства и его признаках. Эти вопросы имеют значение в плане моделирования желаемого упрощенного (суммарного) досудебного производства. Ответы на эти вопросы попытаемся сформулировать в последующем изложении.