Н. Игнатьев миссия в хиву и бухару в 1858 году

[186]
нескольких дней, 
заболело много нижних чинов, так что одних горячечных было одновременно 
до 18 чел. 
123
. 
Удушливые зной днем, сырые и холодные ночи, спертый воздух на 
занимаемых нами дворах дворца, окруженных высокими стенами, и 
продолжительная стоянка, соединенная с изобилием фрукт, все это 
способствовало большому развитию болезней, бывших для нас весьма тяжким 
испытанием. Теперь, по милости Божией, больные стали поправляться и 
многие уже выздоровели. Болезненное состояние доктора Пекарского, 
заболевшего сильным биением сердца, астронома Струве, начальника конвоя, 
а также слабость нескольких нижних чинов (семи человек) — затруднили бы 
чрезвычайно следование миссии по трудному пути, ей предстоящему из Хивы 
в Бухару и из Бухары в форт № 1. Вследствие сего отправляю всех их на двух 
хивинских барках в устье Улькум-Дарьи к пароходу «Перовский», с тем, 
чтобы она перевезены были в форт № 1 на барже или на пароходе, по 
усмотрению капитана 1-го ранга Бутакова. Возвращение в Россию Струве и 
Пекарского- чрезвычайно чувствительная потеря для миссии. По 
необходимости я должен был передать теперь астрономические занятия 
лейтенанту Можайскому. 
«Вопрос о выдаче бежавшего на наш пароход персиянина случился 
весьма не кстати, тем более, что я только что в утро 20 Августа просил, чрез 
ханских сановников, у хана отпустить со мною, в знак приязни к России и 
расположения к Персии, до 30 пленных персиян, преимущественно из числа 
военных, взятых туркменами близ Астрабада. Я предполагал внести, в случае 
надобности, следуемые за них, для выкупа, деньги и намерен был 
командировать с границы бухарской одного из моих чиновников с 
выкупленными пленными, через Мерв, в
 [187] 
Персию, предполагая, что это 
было бы приятно шаху и вполне соответствовало бы нашим видам. Теперь 
естественно должен был я отказаться от преследования сей мысли, с тем, 
чтобы по поводу вывоза из ханства пленников аз персиян, не возбудить новых 

---

недоразумений, которые могли бы быть пагубны для дальнейшего следования 
миссии. 
Туркмены разбойничают по р. Аму выше Хозарема и по караванной 
дороге из Хивы в Бухару, грабя преимущественно хивинские караваны. 
Недавно два каравана ограблены на этой дороге шайкою из 60-ти туркмен 
племени Серакс. Надеюсь, что мы пройдем благополучно. Несколько 
афганских и бухарских торговцев намерены присоединиться к нашему 
каравану для большей безопасности. 
По полученным мною на этих днях довольно правдоподобным 
сведениям самый глубокий и удобный проход для наших судов в р. Аму не 
через Улькум-Дарью, а через рукав, более юго-восточный, называемый разно, 
но между прочим Сасык-куль, впадающий яко бы в озеро, изливающееся 
рукавом «Джиделю» в море, верстах в 120-ти восточнее устья Улькум-Дарьи. 
Не имев еще возможности сверить все данные по сему предмету, а в 
особенности проверить сбивчивые названия, упоминаемые в доставленных 
сведениях, воздерживаюсь от положительного заключения о преимуществе 
сего пути над остальными рукавами Аму-Дарьи. На случай самовольного 
вступления нашей флотилии в р. Аму, хивинцы придумали построить две 
крепости: одну близ соединения Талдык с Улькум-Дарьею, против мелей, где 
суда наши встретили некоторое затруднение для плавания, а другую на ур. 
Курганча, в одной версте от устья рукава Сасык-куль, верстах в 90 от моря. В 
эту последнюю крепость будет переселено 100 узбекских семейств; для сего 
берут по 5 человек из каждого хивинского города. Начальником крепости 
будущего оплота Хивы против нашей флотилии- назначен Якуб-бай, брат 
есаул-баши Кунградского. Тут же будут собирать зякет с кочующих на правом 
берегу р. Аму киргизов и каракалпаков.