Монография представляет собой исследование традиционной вышивки

Изображение чайников широко распростра-
няется в ургутской вышивке второй половины 
ХХ в. Чойшаб, ХХ в. Коллекция Фонда
Марджани
ее народная трактовка, позволяющая рас-
ширять смысловые значения магического 
рисунка вышивки.
При всей преемственности традиции 
ургутский дизайн представляет собой каче-
ственно новый этап в развитии рисунка – 
самаркандский лиственный венок зачастую 
превращается в сложно-рельефный деко-
ративный мотив, который, «разрастаясь», 
заполняет собой все поле вышивки. Остав-
шиеся небольшие просветы белой ткани 
основы обретают при этом важную декора-
тивную функцию – они воспринимаются как 
тонкий графический узор, белый рисунок на 
черном фоне. Интересно, что данный деко-
ративный эффект, известный как бесфоно-
вый узор (узор одновременно выступает в 
роли и фона, и узора, и наоборот), типичен 
для художественной культуры кочевников, 
раньше в вышивке самаркандской школы он 
не встречался.
Очевидно, в вышивках Ургута просле-
живается влияние степной культуры, что не 
случайно – вблизи этого небольшого города, 
где жили преимущественно таджики, были 
расположены поселения кочевых в про-
шлом узбеков и казахов. В их среде испокон 
веков было развито производство войлоч-
ных ковров, один из приемов изготовления 
которых – мозаичный – и стал основой для 
появления бесфоновых узоров. Сам способ 
подразумевал наличие двух слоев войлока 
разных цветов, наложенных друг на друга, из 
которых вырезался узор будущего ковра. За-
тем вырезанный узор одного войлока вкла-
дывался в фон другого, образуя, таким об-
разом, зеркально отраженные композиции, 
различающиеся по цвету (Маргулан, 1986).
Этот пример кочевнических приемов в 
искусстве оседлого населения – не исклю-
чителен. Так, керамика Гурумсарая демон-
стрирует аналогичный прием бесфонового 
узора в декоре 
ляганов и кувшинов. Ее мо-
нументальный, архаичный декор состоит из 
криволинейных орнаментов, образующих 
контрастные бирюзово-белые композиции, 
которые изначально были характерны для 
войлочных ковров-
алакиизов.
Оригинальные ургутские узоры – заклю-
чительный этап в эволюции древнейшего 
изобразительного мотива – розетки-солнца; 
солярный знак древности трансформиро-
вался в медальон в обрамлении разросших-
ся, широких зубчатых побегов. Стилизо-
ванное лиственное кольцо сохраняет свой 
черный цвет, но зеленый все же появляет-
ся в некоторых деталях – центре розеток, 
вставках и проч.
Во второй половине ХХ в. цветовая па-
литра местных вышивок становится разно-
образнее, а декор превращается в поле для 
смелых экспериментов, приводящих к появ-
лению абстрактных геометрических компози-
ций, где уже с трудом различима связь с клас-
сическими узорами. Фантазия рисовальщиц 
неисчерпаема – она может поспорить с ра-
ботами известных европейских художников-
абстракционистов. Все чаще в ургутской 
вышивке используются изобразительные 
мотивы, например 
кумганы, а также европей-
ские фаянсовые чайники и пиалы как символы 
достатка и гостеприимства. Их изображения 
встречаются на 
сюзане, ним-сюзане, джойпу-
шах, руиджо и проч. Ургут и поныне остается 
активно работающим центром вышивки, где 
художественное наследие не сковывает твор-
ческих поисков, вырывающихся за пределы 
привычных для нас представлений.

---

---

83
Архаичность и явный консерватизм деко-
ра джизакской вышивки побудили нас под-
вергнуть ее специальному рассмотрению. 
Джизак – небольшой город, возникший 
на Великом шелковом пути в живописном 
оазисе у подножия гор Нуратау. Богатая 
история края, хранящего согдийское и 
темуридское культурное наследие, разно-
образная этническая среда, особенности 
местной природно-климатической и ланд-
шафтной среды – все эти факторы на шли 
свое отражение в местной вышивке. Так, ее 
колористическая гамма словно воплотила в 
себе характерные краски джизакской при-
роды – залитые жарким солнцем скалистые 
горы в сочетании с глубокими, прохладны-
ми тенями оазисов.
С 1756 по 1866 г. Джизакское бекство 
входило в состав Бухарского эмирата; на-
селение города насчитывало более 20 тысяч 
человек. Однако в своих эстетических при-
страстиях местные мастерицы тяготели не к 
растительно-цветочному стилю столичной 
Бухары, а к древним астральным символам, 
что сближало их изделия с продукцией сосед-
него Самарканда, расположенного в 90 км к 
северо-востоку. Общность джизакской и са-
маркандской вышивки отчетливо прослежи-
вается на уровне декора; генетическая связь 
обоих центров – несомненна.
Вышивка Джизака –