Монография представляет собой исследование традиционной вышивки

Тумор (амулет) – непременный мотив джизакской вышивки, размещаемый по углам середин-
ного поля. Справа – ювелирный тумор-амулетница, нагрудное украшение. Маргилан, нач. XX в.

---

86
сады небесные и сады земные
Венеры – пятница; Кайван заман – день Са-
турна – суббота» (пер. А. Фреймана); этот 
календарь VIII в. был обнаружен в руинах 
замка на горе Муг (Беленицкий, 1954, с. 48).
С приходом ислама храмы небесных 
богов-планет разрушались или переустраи-
вались в мечети, их статуи сжигались. Рас-
плавленные слитки золота и серебра – все, 
что оставалось от фигур и пожертвованных 
им ювелирных украшений. Но, несмотря на 
гонения, культ идолов сохранялся почти до 
середины IX в. (Беленицкий, 1954, с. 60, 61).
Этот экскурс в историю позволяет пред-
положить связь между древним астральным 
культом и декором джизакских 
сюзане: оче-
видно, вышивки сохранили отголоски покло-
нения одновременно и небесным планетам-
богам, и алтарям огня, что, судя по всему, 
было широко распространено в народной 
среде. Медальоны могли символизировать 
божеств-покровителей, планеты на небес-
ном своде. Сохранение отголосков поклоне-
ния планетам свидетельствует о вере в очи-
щающую, оплодотворяющую силу Солнца, 
Луны, других звезд (Борозна, 1975, с. 289).
Таким образом, декор вышивок склады-
вается в логичную, законченную картину: 
перед нами возникает символический образ 
храма, где алтари с горящим огнем (мотивы 
чор-чирог) устанавливались перед изображе-
ниями богов-планет (круглые медальоны). 
Одновременно это и картина гармонично-
го мира – Вселенной с планетами-звездами, 
охраняемыми горящим огнем. Такой сюжет 
можно рассматривать как отголосок древ-
нейшего астрального культа, который был 
известен на территории Согда в домусуль-
манский период.
Также вероятна версия о связи декора 
сюзане с согдийским календарем, где каждый 
круг-медальон мог символизировать опреде-
ленный месяц или день недели. В этой связи 
количество кругов на 
сюзане также, очевид-
но, имело определенное значение.
О том, что аналогичный декор имели и 
самаркандские вышивки, свидетельствует 
болинпуш середины XIX в., из коллекции 
Самаркандского музея, а также 
сюзане с 
утратами фрагментов из коллекции Фонда 
Марджани. На их центральном поле изо-
бражено пять круглых крупных розеток-
светил, и с двух сторон между ними – два 
мотива 
чор-чирог. Если рассматривать эту 
композицию как символическое храмовое 
пространство, то она также находит под-
тверждение в средневековых источниках. 
Так, в одном из пехлевийских текстов са-
санидского времени говорится: «В Самар-
канде семь святилищ огня… Проклятый 
Афрасиаб, туранец, сделал каждое из них 
пристанищем демонов…» (Альбаум, 1960, 
с. 31). Цитата показательна: она вновь 
намекает на непростое положение зоро-
астризма в Согде, а также свидетельствует 
о том, что храмы огня одновременно были 
домами идолов, которые, как мы отмети-
ли выше, ассоциировались со священными 
планетами на небесном своде.
В дальнейшем эта композиция встречает-
ся в Самарканде все реже и реже, под влия-
нием новых веяний и вкусов 
чор-чирог заме-
няется более мелкими по форме розетками, 
однако провинциальный Джизак сохранил 
архаичную версию, вполне убедительно 
подтверждающую сведения средневековых 
источников о специфике доисламских хра-
мов и верованиях Согда.
За многие века ислама культ небесных 
светил канул в лету, однако «информация» 
о нем закодирована в вышивках Самарканда, 
Джизака, Ташкента, Сурхандарьи. Народ-
ное искусство сохранило древние символы, 
как и веру в их магическую силу, однако ком-
позиции в целом были переосмыслены с точ-
ки зрения бытовой магии. Так, девять кругов 
на джизакских 
сюзане стали восприниматься 
как девять месяцев, положенных для вына-
шивания ребенка. Это время – самое важное 
и одновременно опасное в жизни женщины, 
и потому к символам девяти месяцев были 
привлечены многочисленные амулеты, обе-
спечивающие защиту и предохраняющие 
от сглаза. В числе амулетов – и светильники 
чор-чирог, и упомянутые заговоренные ту-
моры по углам серединного поля, и магиче-
ские круги защиты (охранные кольца) во-
круг медальонов-месяцев – круг из знаков W 
предохранял от сглаза, как и внешний разом-
кнутый круг, который трактовался как изо-
бражение двух ножей («в Джизаке… ножи 

---

87
к символике мотивов вышивки локальных центров
приобрели форму полуколец, сохранив от 
реального прототипа лишь отгибающиеся 
концы») (Сухарева, 2006, с. 97).
Абрисы лиственных мотивов на середин-
ном поле принимали столь причудливую фор-
му, что ассоциировались у мастериц с изо-
бражениями ящериц и сов, которые будто бы 
также защищали будущую мать. Так древний 
культ небесных светил трансформировался в 
народном сознании в защитную магию, на-
правленную на благополучный исход родов.
В аналогичной стилистике были выпол-
нены джизакские свадебные простыни 
джой-
пуши (также для них используется наимено-
вание 
яккандоз); они несли в себе символы 
покровительствующих небесных светил, 
охраняемых пестрыми защитными пояска-
ми, а также двумя треугольными 
туморами 
в верхней части композиции. В оформлении 
этого вида изделий выработался некий стан-
дарт, что позволяет говорить о серийном 
производстве, по заказу. В качестве основы 
использовалась хлопчатобумажная ткань 
оранжевого цвета, в узорах – синий, бордо-
вый, черный, белый цвета. В верхней части 
П-образной композиции размещалась круп-
ная розетка 
ой в нескольких кольцах магиче-
ской защиты; по две меньшие розетки рас-
полагались в левой и правой боковых частях. 
Специфика джизакских 
джойпушей заключа-
лась в том, что узоры располагались и внутри 
арочного проема, который в других центрах 
обычно оставлялся невыши тым – здесь рас-
полагался такой же небольшой медальон в 
со провождении цветочных мотивов. Мы мо-
жем лишь строить предположения о смысле 
этого приема; возможно, дополнительный 
медальон символизировал идею слияния, 
плод, новорожденного и вышивался позже, 
после появления на свет ребенка.
Более поздняя джизакская продукция 
демонстрирует упадок стиля – декор стано-
вится массивным, грубоватым, мелкие эле-
менты орнамента исчезают, шов укрупня-
ется, придавая вышивке небрежность. Тем 
не менее джизакские 
сюзане и яккандозы все 
еще сохраняют особую экспрессию рисун-
ка, тяготеющего к абстракции, стихийную 
брутальность форм, пронзительность цвето-
вых решений, где по-прежнему доминируют 
оранжево-малиновые сочетания.
В целом вышивка Самарканда и ближай-
ших к нему центров – Ургута и Джизака – 
представляет собой устойчивую, самобыт-
ную школу, сохранившую архаичные формы 
декора. Большая часть ее узоров связана 
с зороастрийским наследием, а также со-
лярными и астральными культами раннего 
Средневековья.
Интересно, что призывы в честь небес-
ных светил сохранились даже в практике 
таджикских и узбекских шаманок Самаркан-
да, которые во время обрядов пели: