Лекции по древней русской литературе. — Л. Издательство лгу

Руси, стр. 144— 163; . 2) Слово о полку Игореве как памятник политического 
красноречия Киевской Руси. — В кн.: Слово о полку Игореве. Сборник иссле­
дований и статей. М .— Л ., Изд. А Н С С С Р , 1950, стр. 93— 129; 3) К вопросу 
о жанровой природе «Слова о полку Игореве». — Т О Д Р Л , т. X II,. 1956, стр. 
28— 34].
119

---

молодым лети. Слава Игорю Святъславличю...» Петь песнь 
кому-нибудь — петь песнь ему во славу.
Наиболее употребительный смысл слова «повесть» в древне­
русском языке — «сказание», «рассказ», «известие», «сообще­
ние». В торжественном красноречии Киевской Руси слово это 
стало термином, обозначающим центральную, повествователь­
ную часть речи, и в этом именно смысле употреблялось при пе­
реходе от вступления к повествовательной части. Так, автор 
«Слова о полку Игореве» применил термин «повесть», перехо­
дя от вступления к рассказу о'походе Игоря, т. е. к повествова­
тельной части своего произведения: «Почнем же,- братие, по­
весть си ю ...»
Все сказанное дает нам полное право рассматривать «Сло­
во о полку Игореве» так, как рассматривал его сам автор, т. е. 
как «слово», как образец светского художественного красноре­
чия. Анализ произведения в целом, в единстве его содержания 
и формы подтвердил правильность этого вывода. «Слово о 
полку Игореве» — не поэма, не историческая повесть'. Это па­
мятник политического красноречия Киевской Руси.
Произведение высокой литературной культуры, «Слово^ о 
полку Игореве», несомненно, никогда и никем не было произ­
несено в порядке устной импровизации, и в этом его коренное 
отличие от тех речей, которыми в свое время обменивались 
князья и их дружинники и которые, надо полагать, относи­
тельно точно воспроизводились летописцами. Речь такого ли­
тературного совершенства, как «Слово о полку Игореве», могла 
быть только написана.
В литературе Киевской Руси торжественное красноречие—■
область литературного творчества в не меньшей степени, чем 
летописание или агиография. Есть все основания думать, что и 
дошедшие до нас произведения церковного красноречия этой 
эпохи предназначались не столько для произнесения в церкви 
в качестве очередной проповеди, сколько специально для чте­
ния— даже «слова» Кирилла Туровского; то обстоятельство, 
что они вошли в состав «Златоуста» и «Торжественника», гово­
рит о том, что и они в свое время рассматривались как мате­
риал прежде всего для чтения, в данном случае «уставного», 
т. е. регламентированного церковью.
О том, что произведения торжественного красноречия в ли­
тературном обиходе Киевской Руси культивировались на рав­
ных основаниях со всеми остальными произведениями книжно­
го происхождения, наглядно свидетельствует факт, в этой связи 
до сих пор почему-то не обращавший на себя внимания. До 
нас дошло в составе Ипатьевской летописи под 1200 г. похваль­
ное «слово» игуМена Выдубицкого монастыря Моисея в честь 
князя Рюрика Ростиславича, «слово», относительно которого 
нам достоверно известно, что оно было произнесено публично, 
в присутствии князя Рюрика и его семьи. В «слове», текст кото­
120

---

рого летописец приводит, имеется фраза (обращение к Рюри­
ку), уясняющая действительное происхождение «слова»: « .. .на­
шей грубости писание приими, акы дар словесен».
Таким «писанием», т. е. произведением, составленным в 
письменной форме, несомненно было и «Слово о полку Игоре- 
ве» — величайший известный нам памятник политического крас­
норечия Киевской Руси и всей древнерусской литературы в. 
целом.
Какова судьба «Слова о полку РІгореве» в русской литера­
туре?
Судя по тем данным, которыми мы располагаем, «Слово» в- 
древнерусской литературе не пользовалось большой популяр­
ностью. Не случайно сохранилось оно в единственном списке. 
Читателям X V , X V I, X V II вв. оно, несомненно, было уже мало­
понятно и по художественной структуре, и по языку. Но все 
же оно переписывалось, и не только переписывалось, а даже 
оказало некоторое влияние на русскую литературу X V в.
Первый случай прямого заимствования из «Слова» относит­
ся к началу X IV в. Я имею в виду цитату из псковского' Апо­
стола 1307 г. В X V в. «Слово» оказало большое воздействие на 
цикл сказаний о Куликовской битве 1380 г., о Мамаевом побои­
ще, в особенности на так называемую «Задонщину». Автор- 
«Задонщины» знал «Слово» и использовал его как образец для 
своего произведения. Использовали «Слово» и некоторые ре­
дакции «Сказания о Мамаевом побоище».
Были попытки указать следы заимствований из «Слова» и 
в памятниках X V II в., в частности в повестях об Азове, но все 
эти случаи спорны.
Интересна судьба «Слова о полку Игореве» в новой русской 
литературе.
Уже в самом начале X IX в. стали появляться переводы- 
«Слова», прозаические и стихотворные. Первым опытом стихо­
творного переложения «Слова о полку Игореве» на современ­
ный русский язык был вышедший в Петербурге в 1803 г. от­
дельным изданием перевод Ивана Серякова,77 который перело­
жил «Слово» так называемыми «русскими стихами». Такие 
«русские стихи» с легкой руки H . М . Карамзина78 «в рассуж -, 
дении меры» были признаны исконно «русскими», свойственны­
ми «почти всем нашим старинным песням», — четырехстопный; 
хорей с дактилическим окончанием. И. Серяков ввел этим пе­
реводом «Слово» в круг популярных у нас в конце X V III и пер­
вой . четверти X IX в. псевдонародных эпических «повестей о 
старинных русских происшествиях», в жанре которых написа­
но, например, произведение Н . М . Карамзина «Илья Муро­