|
Моисты как «рассадник странного
и противоестественного»; «софисты» и «легисты» – маргинальные течения мысли китайской философии
Основная и органичная линия развития китайской филосо- фии – это конфуцианство и даосизм. Конфуцианство и даосизм – это две противоположности по стилю и по ценностям мышления,
но оба они дополняют друг друга в совершенной гармонии, подоб- но ян и инь. Органичность и естественность их выражается в том, что они как стили мышления выжили после «судного дня» всей древнекитайской философии – недолгого воцарения в Китае дина- стии Цинь. Более того, они продолжили развиваться и сохранились как самобытные течения вплоть до наших дней.
Все остальные крупные формы дискурса, сформировавшиеся в период «Борющихся царств», исчезли, и продолжения и развития не получили. Любопытно, но большая часть подобных маргиналь- ных с точки зрения общей истории китайской философии течений, образовавшихся в Древнем Китае, берут свое начало в моизме или идейно с ним связаны.
Можно в полушутливой форме сказать, что моизм был своео- бразным «рассадником» странных, неестественных и маргиналь- ных форм мысли для китайской философии. В некоторых аспектах он был близок конфуцианству, практически разделяя основные представления о морали (но не о «ритуале»), и, возможно, поэтому конфуцианство и моизм очень часто в древних текстах сочетали вместе в биноме жу мо и воспринимали чуть ли не как одно целое или, во всяком случае, как одно крыло идей.
Но в каких-то своих аспектах моизм был чужд китайской куль- туре мысли. Чем был чужд моизм? Двумя вещами, которые потом получат развитие в софистике и легизме.
Во-первых, в своей политической философии моистская док- трина тяготела к идее сильного государства и тотальному контролю за человеком. Их принцип «единения с высшим», дикий альтруизм и самопожертвование ради всеобщей «пользы» (т. е. «пользы» на- рода, которую, впрочем, очень легко можно было интерпретиро- вать как «пользу» государства), понимание «любви» как незаин- тересованной заботы без какого-либо теплого чувства, допущение самоубийства ради «пользы» Поднебесной и пр., к которым можно прибавить их реальный конформизм (разделение моистского уче- ния на три версии) – все это достаточные свидетельства, того что если захотеть, из моизма можно очень легко перейти к легизму.
Во-вторых, как я показал ранее, моисты разрабатывали тео- рию аргументации. Фактически они были первыми, кто стал ис- кать фа-образцы/законы аргументации. Про-легизм, симпатии сильной государственной власти и тотальному контролю за чело-
веком и логика (тотальный контроль за языком) у моистов факти- чески сливаются в одно. В них можно увидеть что-то родственное, следующее из одного корня, одной интуиции. Сюда же, наверное, стоит отнести и интерес к естественнонаучным изысканиям, инте- рес к онтологии, к изучению не только того, что полезно человеку и как отправлять ритуал, но и почему в мире все устроено так, а не иначе, тоже беспрецедентно выделяющий моистов из «мэйнстри- ма» проблем древнекитайской философии.
Идея нормирования, наделения законом речей и идея единого упорядоченного государства нашли свое отражение в софистике и легизме соответственно, хотя, повторюсь, корень у них был один – прямое или косвенное влияние ранних моистов. Подобный «ло- гический тотатитаризм» и был для китайской философии мыслью совершенно маргинальной, совершенно ей не свойственной, кото- рая потом была изжита и забыта (хотя и не до конца – легизм стал скорее реальной политической практикой при идеологической надстройке конфуцианства, а к софистам обращались в поздние века (и даже подделывали их тексты) – но ради развлечения, а не то чтобы веря в реальную пользу от их текстов).
Связь моизма с легистами и софистами подтверждается не только родством с точки зрения философских взглядов, но еще и историческими соответствиями. Например, три крупнейших пред- ставителя «школы имен» – Дэн Си, Хуэй Ши и Гунсунь Лун – в то же самое время были законодателями в своих княжествах (Дэн Си вообще классически причисляют к легистам), но с другой сторо- ны, Хуэй Ши и Гунсунь Лун – оба исповедовали принцип «всеоб- щей любви» явно моистского толка.
Логика, или вообще всяческие исследования языка в Китае начались с законодательства. И наоборот, законодательство всегда сопровождалось увлечением языком (любопытно в связи с этим вспомнить, что первые настоящие переменные в Китае стали упо- требляться в циньском своде законов для описания общих случаев применения того или иного закона).
Таким образом, моизм, софистика и легизм – всегда были тес- но связаны друг с другом какой-то общей идеей или интуицией. Это не мешало им критиковать друг друга, но в ретроспективе не может не удивлять их постоянная идейная близость и даже явные заимствования. Моисты, легисты и софисты – это родственные
типы дискурса в древнекитайской философии, и это типы дискур- са ей чуждые, в итоге ею в основном отброшенные, сохраненные в своем инобытии. Философию моистов мы уже разобрали. Давайте посмотрим, как «эволюционировали» взгляды софистов по отно- шению к моистам.
Do'stlaringiz bilan baham: |
