Конфуцианство

Часть 1. Ко н ф у ц и й . Ж и зн ь и у чение

43

тель, в обыденность и грозил духовным исчезновени­ ем. Легче всего, пожалуй, было понять чуского бе­ зумца по прозвищу Цзе Юй («стоящий у колесниц»), который, не очень-то заботясь о производимом эф­ фекте, пропел Конфуцию свои убийственные строки

23. 
    удалился. В песне же говорилось следующее:
    

23. 
    фениксы! О фениксы!
    

23. 
    какой же упадок пришла благая сила дэ?\ Бессмысленно критиковать прошлое, Но еще можно догнать будущее.
    

Однако, все кончено! Все кончено!

Всех, кто нынче занимается политикой, ожидает гибель! ЬЛунь юй*, 18— 5]

Хотя для тотального пессимизма и предельного максимализма большого ума не требуется, Конфуций тем не менее, услышав такие слова, захотел побесе­ довать с чуским безумцем, но тот от общения укло­ нился. И правильно сделал, скажем мы, поскольку максимы такого рода легко продекларировать, тогда как спокойно беседовать на данную тему гораздо трудней.

Ряд столкновений Конфуция с отшельниками, в которых великий Учитель, скажем прямо, выглядел не наилучшим образом, естественно порождают во­ прос: как они оказались в конфуцианском каноне? По всей вероятности, М. М. Бахтин, ознакомившись

5888. 
      «Лунь юем», сказал бы, что контакты с отшельни­ ками нужны для придания учению полифонического характера. Осмелимся и мы высказать несколько сходные соображения на сей счет. По нашему мне­ нию, присутствие в каноне элементов противопо­ ложных воззрений, не в виде мишеней для критики, а как бы для контрапункта, придает мировоззрению гораздо лучшую «топографию», указывающую на то, что относительно таких-то вещей можно думать то-
      

44 А. С. МАРТЫНОВ. КОНФУЦИАНСТВО

то и то-то, но, как показывает опыт всего жизнен­ ного пути, лучше все-таки делать так, как поступал великий Учитель. Мировоззрение при этом стано­ вится гораздо более реалистичной и гораздо более открытой системой. Эта открытость, внимание к оппонентам и практически почти полная непригод­ ность, как можно убедиться на примере конфуциан­ ства, могут привести иногда к превращению доктри­ ны в нетленную духовную ценность. В своей книге «Конфуций» (серия ЖЗЛ) В. В. Малявин также размышлял над смыслом отшельнических эпизодов и пришел к выводу, что они играют существенную роль

5888. 
      понимании личности луского мыслителя. «Стран­ ный, но окрыляющий его (Конфуция. — А. М.) пара­ докс, — пишет В. В. Малявин, — состоит в том, что неуспех в свете как раз и прибавляет ему уверенно­ сти в себе, укрепляет его волю. Не отрекаясь от воз­ вышенного одиночества, он остается светским чело­ веком».
      

5888. 
      484 г. до н. э. Конфуций вернулся в свое родное княжество Лу, и это можно считать началом заклю­ чительного этапа его жизни. В этот период Конфу­ ций посвятил себя более спокойным занятиям. Он сосредоточился на педагогической деятельности и много работал над совершенствованием официаль­ ных государственных обрядов. В частности, он от­ редактировал и усовершенствовал партитуру офи­ циальной музыки княжества Лу и на основании ар­ хивных записей завершил летопись «Чунь цю» («Вёс­ ны и осени»), которая, по мнению некоторых спе­ циалистов, является едва ли не главным трудом всей его жизни. Можно сказать, что именно в этот период
      

5888. 
      наибольшей силой проявились те черты личности Конфуция, которые характеризуют его как человека «осевого времени» в его китайском варианте. Этот