Конфуцианство

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й о ч е р к )

259

поэзии Тао Юань-мина. Она возвращалась в свою естественную среду обитания — на родину, в род­ ные поля, но вовсе не для того, чтобы вспоминать свою семью и безмятежное детство, а для того, чтобы средствами своего художественного слова освоить новую среду обитания — природу, понимаемую как космос, как нечто более совершенное, чем общест­ во. Так возникли два исключительно важных для китайской поэзии сопоставления: служба— поэзия и общество— космос.

Разработка этих двух главных тем, которые смело можно отнести к разряду неисчерпаемых, считалась почти обязательной для каждого конфуцианца, ко­ торый хотел достичь состояния универсально раз­ витой личности и продемонстрировать свое умение выражать посредством письменного слова свой ду­ ховный опыт. Таким образом, ипостась литератора стала для конфуцианской личности не менее обяза­ тельной, чем ипостась философа. С течением вре­ мени обнаружилось, что эта новая сторона деятель­ ности предоставляет конфуцианской личности гораздо больше возможностей для раскрытия своего инди­ видуального мироощущения. И как свидетельствует история китайской литературы, литераторов стало неизмеримо больше, нежели философов, а вся конфу­ цианская образованность приобрела устойчивый крен

0. 
   сторону изящной словесности, крен, с которым вла­ сти были вынуждены вести постоянную борьбу на эк­ заменах.
   

Нет необходимости пояснять, что, «переселив­ шись» из социума в космос, конфуцианская личность создала поэтическую модель этого космоса, соот­ ветствовавшую эмоциональным потребностям осво­ бодившегося от тяжких служебных обязанностей. В этом конфуцианской личности в значительной мере

260 А. С. МАРТЫНОВ. КОНФУЦИАНСТВО

помог бесконтрольно проникавший в конфуцианское мировоззрение в послеханьский период даосизм е духе Чжуан-цзы, утверждавший, что мир бескраен v беспределен, а жизнь — это блуждание в беспре дельном. Поэтому первое, что требовал конфуциа нец от природы, был простор. Под влиянием даосизма

0. 
   пейзажной поэзии природа приобрела у конфуци­ ански образованных поэтов специфический образ пейзажа-панорамы. Но эти панорамы не создавались в тиши кабинетов. Древнее пантеистическое отноше­ ние к природе настоятельно требовало ее действи­ тельного лицезрения, причем лицезрения во всей ее необъятности. Такой подход породил специфическую поэтическую операцию — восхождение на гору или башню и созерцание оттуда обширной пейзажной панорамы.
   

Принято считать, что первым с указанными вы­ ше целями на башню взошел поэт Ван Цань (177— 217), который и написал об этом поэму с соответ­ ствующим названием — «Дэн лоу фу* («Поднима­ юсь на башню*). Ван Цань хотел созерцанием ши­ рокой панорамы погасить в своей душе печаль, о чем и написал в поэме. Нам представляется, что все его многочисленные последователи совершали вос­ хождения со сходными целями. Особое распростра­ нение тема поэтического восхождения получила в танское время, в период небывалого расцвета поэзии. Это специфическое стремление подняться как мож­ но выше и увидеть как можно большее пространст­ во хорошо передают стихи танского поэта Ван Чжи-хуаня (695— ?):

Солнце ушло за хребты, на запад.

Течет Хуанхэ на восток — к морю...

Тысячи ли охватить бы взором! Выше! Вот башни последний ярус.