Конфуцианство

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й о ч е р к )

255

авторы иногда рассматривают их как протоинтелли­ генцию. Странствующие политические советники ши («благородные мужи»), к которым принадлежал и сам Конфуций, ценились за то, что имели свой взгляд на вещи. Однако духовное богатство общества на­ ходилось еще в старой, традиционной форме: кол­ лективный опыт облекался в безличные традицион­ ные формы: ритуал, гимн, летопись, — которыми занимались столь же безличная «государственная наука» (гуань сюе) — точнее — «наука государст­ венных учреждений».

Гениальность Конфуция в том и состояла, что он привел государственное письменное слово в со­ ответствие с тем статусом, которым уже пользова­ лись его носители. Конфуций приватизировал и ин­ дивидуализировал вэнь. По существу, возникло новое письменное слово, слово философа. Помимо государ­ ственной проблематики, унаследованной от глубо­ кой древности, новое письменное слово стало зани­ маться тем кругом проблем, которые профессия странствующего политического советника ставила пе­ ред ее носителем: каким способом возродить совер­ шенство общественного строя, которое было при­ суще ему в глубокой древности, и каким образом преуспеть в своем деле. Эта проблематика и прида­ ла новые формы всему тому совокупному опыту, который был накоплен обществом еще до появле­ ния Конфуция. Важнейшая группа текстов превра­ тилась в источник сведений о древности и в инст­ румент самосовершенствования. При династии Хань они стали «классиками» (цзин) и оставались непре­ рекаемыми авторитетами вплоть до конца традици­ онного Китая.

Вторая великая трансформация письменного слова в истории Китая приходится на послеханьский пе­

256 А. С. Мартынов. КОНФУЦИАНСТВО

риод. Ханьский опыт убедил конфуциански образо­ ванную бюрократию в том, что если впредь она хо­ чет сохранить определенные личностные парамет­ ры, предписанные Конфуцием для последователей его доктрины, то ей, бюрократии, следует держать­ ся на определенной дистанции от государственной машины и бдительно следить за тем, чтобы сохра­ ниться как конфуцианская личность, как личность, по крайней мере, не желающая утрачивать способ­ ность отличать ложь от правды даже в сфере госу­ дарственной политики. Слабость государственных структур, которая после Хань затянулась на долгое время, способствовала размежеванию заинтересован­ ных сторон, в результате чего выход был найден. Послеханьский государственный человек понял, что если он хочет сохранить в себе черты конфуцианской личности, то должен иметь возможность взглянуть на государство со стороны. Речь при этом вовсе не шла о том, чтобы навсегда проститься с обществен­ но-политическими функциями, которые составляли самую суть конфуцианства, а только о том, чтобы иметь возможность на какое-то время прекращать их. Правда, на деле оказывалось, что для некоторых это прекращение могло длиться всю жизнь. Но здесь надо заметить, что подобное отстранение не исклю­ чало «совершенного мужа» из числа конфуцианцев, поскольку вина за это отстранение всегда возлагалась на государственную машину, на ее несовершенство и невозможность в данных условиях реализовать свои идеалы. Молча предполагалось, что изменение ус­ ловий повлечет за собой и изменение намерений. Подобная позиция сама по себе приобретала неко­ торое общественно-политическое содержание, помо­ гая поддерживать на определенной высоте принци­ пиальность всех оставшихся на службе. Не надо