Конфуцианство

Часть 1. Ко н ф у ц и й . Ж и зн ь и учение

135

бы» дает возможность трактовать второе наставление как непосредственно связанное с первым и как кон­ кретный переход к процессу нравственного станов­ ления, который заключается в скрупулезном исполне­ нии надлежащих норм поведения. Тогда третье на­ ставление можно интерпретировать как указание на необходимость включения человека, трансформирую­ щегося в «совершенного мужа», в соответствующее социальное окружение, где будущий цзюнь-цзы должен научиться ориентироваться и распознавать

0. 
   словах людей то, что они действительно тебе хо­ тят сказать и то, чего эти люди действительно стоят.
   
1. 
   а с т ь 2
   

КОНФУЦИАНСТВО


(О бщ ий о ч е р к )

0. 
   К о н ф у ц и а н с т в о
   

КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ

ФЕНОМЕН
Как исторический феномен конфуцианство всецело принадлежит к той эпохе развития человечества, ко­ гда оно впервые обнаружило, что естественно дан­ ный мир не удовлетворяет его полностью. С легкой руки Карла Ясперса это время называют «осевой эпохой» или, что более принято в китайской сино­ логической литературе, «временем философского прорыва». Во всех трех важнейших очагах культур­ ной истории человечества — Средиземноморье, Ин­ дии и Китае — в общественном сознании произош­ ли радикальные сдвиги, в результате которых на интеллектуальную авансцену вышли такие явления, как греческая философия, буддизм и конфуцианст­ во. Общее содержание этой духовной трансформации заключалось в том, что человека перестал удовлетво­ рять естественный миропорядок, закрепленный ду­

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й очерк)

137

ховной традицией. Индивидуальное сознание впер­ вые бросает вызов традиции, начинает говорить от первого лица в единственном числе и требует вни­ мания к результатам своей интеллектуальной рабо­ ты. Индивидуальное сознание приносит с собой со­ вершенно иные проблемы, которых не было и быть не могло при монопольном господстве сознания кол­ лективного. Например, почему человек страдает и какова его загробная участь. Между традицией и авторской доктриной, какой бы она ни была по сво­ ему характеру — чисто философской или преиму­ щественно религиозной, — возникают достаточно непростые отношения, иллюстрацией чему может быть распятие Христа, символизирующее как остроту конфликта, так и непредсказуемость дальнейшей судьбы конфликтующих сторон. Но главным в этом конфликте является то, что этот «прорыв» знамену­ ет собой некое необратимое и фундаментальное со­ бытие во всем дальнейшем развитии данной духов­ ной культуры.

Разрыв между традицией и новым авторским учением естественно порождал и разрыв в некогда едином человеческом коллективе, деление на пра­ ведников и грешников, на пробужденных и непро-бужденных, на «совершенных мужей» — конфуци­ анский вариант — и маленьких, подлых людей. По­ добное разделение, которое было во всех учениях, порожденных осевым временем, предполагало це­ лый комплекс проблем, связанных с самосовершен­ ствованием, — некую особую дисциплину, направ­ ленную на то, чтобы из естественного состояния или презираемой в рамках данного учения катего­ рии неприобщившихся людей перейти в более вы­ сокую категорию и преуспеть в ней. Все это вводи­ ло в человеческий обиход новый процесс — само­

138 А. С. Ма рт ы н о в. КОНФУЦИАНСТВО

совершенствование, новый вид интеллектуального труда — духовное обучение и новый тип межчело-веческих отношений, определенных принадлежно­ стью или непринадлежностью к данной доктрине. По этой же причине в самом центре духовной ак­ тивности возникали принципиально новые межпер-сональные связи — взаимоотношения наставника и ученика. Надо особо подчеркнуть, что речь в данном случае не идет о каком-то профессиональном обу­ чении, которое, безусловно, гораздо старше духов­ ного, а о наставничестве как помощи в самостанов-лении личности.

Все перечисленное выше было свойственно и кон­ фуцианству, появившемуся в Китае в VI в. до н. э. благодаря Конфуцию (551— 479 гг. до н. э.), кото­ рое многие историки духовной культуры расцени­ вают как один из наиболее компромиссных вариантов «философского прорыва». Компромиссность конфуци­ анства заключалась прежде всего в том, что оно не отвергало традицию, а «возрождало» ее, претендуя тем самым, ни много ни мало, на возрождение ле­ гендарной древности, китайского варианта золотого века. Кроме того, в отличие от религий спасения — наиболее радикальной формы разрыва с традицией — конфуцианство оставляло нового, самосовершенст­ вующегося человека в обществе, тогда как, напри­ мер, буддизм и христианство провозглашали необ­ ходимость ухода от мира. Буддизм, например, очень долго делил всех верующих на истинных буддистов, то есть тех, кто «вышел из семьи» (чу цзя), и тех, кто лишь готовится сделать это. Конфуцианство, напротив, не только не призывало своих последова­ телей покидать мир, но наоборот, готовило и пред­ назначало их для этого мира. Уход конфуцианца, тем не менее, стал частью и проблемой в китайской