Гершунский Б

И стоит ли оно, как и все блага мира, жизни и слезы даже одного 
ребенка? 
А в нынешней России гибнут или обречены на гибель, на нерождение и вырождение 
тысячи и тысячи... Это - зловещие издержки насильственных, неумелых, поспешных, а потому 
и безуспешных попыток немедленного изменения менталитета народа. Менталитета, 
преступным образом деформированного на протяжении трех поколений упорно 
насаждавшимся коммунистической моноидеологией и человеконенавистническими идеями 
индивидуальной жертвенности во имя якобы грядущего всеобщего блага... 
Эти издержки тем более опасны, и опасны отнюдь не только для России, что 
вдохновители революционного прессинга, как это не раз было в истории России, пошли, вряд 
ли осознавая это, на чреватую самыми пагубными последствиями игру с огнем, посягая на 
пока еще дремлющую в привычном анабиозе
энергию народной ментальности
. Энергию, 
мощь которой ничуть не уступает по глобальным последствиям, связанным с действием 
порождаемых ею общественных сил, разрушительным катаклизмам освобожденной энергии 
атома. 
Но что же делать? Повернуть вспять? Предпочесть гарантированное прозябание во 
всеобщей бедности, но зато при всеобщем равенстве? Отказаться, пусть от неумелых и 
азартных, но все же активных попыток по-человечески обустроить Россию? Или, быть может, 
постараться побыстрее перенести на российскую почву и привить могучему древу российской 
ментальности молодые побеги иной, более энергичной и плодотворной ментальности, скажем, 
ментальности американской? 
Но ментальность только внешне можно сравнить с увитым ветвями и листвой деревом. 
Ментальность - это корни
. Корни общественного духа и бытия, пересадить которые на иную 
почву невозможно... 
Так что же, ситуация безнадежна? Россия обречена на, как теперь уже очевидно, 
тупиковый поиск только и исключительно исконно русского собственного пути? Так и будет 
пренебрегать, как говорится, передовым, инновационным опытом человечества? Или все же 
следует попытаться хотя бы осмыслить свою и чужую ментальность, 
140
поискать механизмы предельно осторожной и постепенной социальной трансплантации 
в действительно самобытную и, несомненно, по-своему богатейшую российскую духовность, 
индивидуальных и общественных ценностей других культур и народов? По крайней мере, тех, 
которые доказали на практике определенные преимущества своего, как выяснилось, отнюдь 
не обязательного "загнивающего и тлетворного" образа жизни. Удастся ли прервать, наконец, 
сбивающееся с ритма соло, прервать затянувшийся монолог и перейти к диалогу -