Философия под общей редакцией

22 «Верификация» буквально значит «проверка истинности» (лат.), но в спе­
циальном значении термин употребляется в качестве обозначения для опытного 
(= эмпирического) подтверждения истинности высказываний.
23 «Фальсификация» в терминологическом значении толкуется как опытное 
(= эмпирическое) обоснование ложности тех или иных высказываний. А если 
ложность высказывания недоказуема, то это может толковаться в качестве одного 
из свидетельств истинности данного высказывания (К. Поппер), так как отрица­
ние ложности есть истинность. Такое, правда, допустимо литпь для классической 
логики с двузначным (истина/ложь) истинностным значением.
24 Еще более комична ситуация с анекдотом про язык эскимосов, в котором 
якобы имеется более сотни корней для обозначения снега. Истоки этого удиви­
тельного и встречающегося даже в некоторых современных работах анекдота 
описываются С. Пинкером в работе «Язык как инстинкт» (М .: Едиториал УРСС, 
2004).

---

невыразимости опыта иного языка в языке собственном выглядит 
идеей самопротиворечивой: как можно рассуждать, писать целые 
научные статьи о том, о чем рассуждать и писать по определению 
невозможно (о «невыразимом» для нас)?
Релятивистская позиция весьма уязвима для критики. В каче­
стве критических работ, опровергающих релятивизм, нам можно 
сослаться на работы Д. Дэвидсона и X. Патнэма. Ограничимся 
одним из аргументов Дональда Дэвидсона, который относится не 
только к гипотезе лингвистической относительности, но и к ряду 
других релятивистских концепций, например, к концепции «несо­
измеримости научных теорий» в рамках философии науки (напри­
мер, Т. Кун, П. Фейерабенд и др.). Данный аргумент видится 
образцовым примером собственно философской аргументации, 
показывает специфику философской критики теорий.
Дэвидсон аргументирует диалектически (= логически, если 
вспомнить, что до Гегеля термин «диалектика» обозначал не более 
чем просто то, что ныне зовется логикой), т. е. методом Зенона 
Элейского. Релятивист говорит о невыразимости некоторого 
опыта в иных языках. Примем его тезис. Дэвидсон предлагает при­
нять в качестве теоретической идеализации упрощение, сводящее 
невыразимость к непереводимости25. Тезис релятивиста окажется 
истинным, если нам удастся обнаружить непереводимость как 
невозможность перевода некоторого текста (ибо очевидно, что 
отдельные слова не переводятся) с одного языка на другой.
О непереводимости можно говорить в двух смыслах: в абсо­
лютном и в относительном. Допустим, имеется некий абсолютно 
непереводимый текст. Это значит, что все возможные (а не только 
сделанные нами) попытки перевести данный текст будут неадек­
ватны. Но чтобы не оказаться не ведающим смысла собственных 
слов болтуном, утверждающий о неадекватности любых возмож­
ных переводов должен иметь некоторый критерий. Однако из 
последнего следует нечто забавное: если такой критерий неадек­
ватности универсального типа у нас имеется, то неприменимость