Ўзбекистон республикаси фанлар академияси

 
Адабиётлар: 
1.
Рубинштейн С.Я Основы общей психологии. -С-Пб.: Питер, 2003. 
2.
Тиллаева Г.Ҳ. Акмеологиянинг ижтимоий-ахлоқий муаммолари. -Тошкент: Фалсафа ва 
ҳуқуқ, 2012. -160-б. 
3.
Тарасенко В.В. Самоорганизация фрактального способа освоения коммуникаций сложного 
мира и образование //Синергетика и образование. -М.: Изд-во Гнозис, 1997. -с.47.
4.
Шайхова Х.О. Маънавият ва соғлом авлод камолоти. Akademiya, -Тошкент: 2006. –64-б. 
5.
Вернон Вульф –Холоднинамика. Вся сила в действии. Общая редакция кандидата 
психологических наук доцента Л. Хохловой. Перевод с английского Г. Соболевой. 1995.
6.
https://stanislav.my1.ru/index/kholodinamika/0-60 Холодинамика. 
РЕШЕНИЯ ВОПРОСА НРАВСТВЕННОСТИ В ФИЛОСОФСКОЙ ПРОЗЕ: НА ПРИМЕРЕ 
ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТИМУРА ПУЛАТОВА 
Г.Х.Тиллаева
к.ф.н., заместител председателя Совета молодых ученых
Академии наук Республики Узбекистан. 
 
Тимур Пулатов принадлежит к среднему поколению современных прозаиков, так именуют 
критики поколение А. Битова. В. Маканина. А. Курчаткина, Г. Матевосяна, В. Дрозда и др. Если 
приживаться традиционной современной «классификации», писателя можно отнести к 

---

319 
ассоциативно-аллегорической прозе, кстати, к ней тяготеют очень многие из его поколения: и 
названные уже Маканин и Дрозд, и М. Кураев, и В. Орлов, и Н. Евдокимов. 
Чаще всего, безусловно, проза Тимура Пулатова принадлежит к направлению, в котором 
пытается перевести нашу повседневность, наш быт в бытийную категорий называют 
философской. И в этой смысле.
Внутри большого потока его философской прозы выделяются разные «ручейки», 
ассоциативно-аллегорическая, мифопритичевая, лирико-аллегорическая, параболическая и др., 
при этом специалисты замечают, что в последние годы притча, как философственная форма, и 
притчевость как свойство философственного мышления и стиля стали чуть ли не главным 
признаком этого роды прозы. 
Перестав быть беллетризированным изложением идей и знаний как было вплоть до XIX 
века современная притча стала преимущественно философской легендой мифом. Это качество 
прозы интенсивно проявляется в литературе: в одни произведениях это дает эффект неослабного 
и напряженного внимания к мысли, в других появляются своеобразные и «притчевые гранулы». 
Таковыми является притча о святом, вырастившем на ладони шелковицу, в повести «Прочие 
населенные пункты» Т.Пулатова.
Когда говорят о философской прозе, чаще всего имеют в виду роман, ибо этот жанр 
наиболее точно отвечает задачам философской прозы и содержит в себе важнейшие ее признаки.
Философский роман – термин, имеющий два значения близких, но не одинаковых. 
Во-первых, произведение собственно-философского характера, принявшее форму 
образного повествования, в целях большей эмоциональной убедительности, популярности, 
живости и т.д. (Философский роман тяготеет к ярко выраженной художественной условности: 
герои его не являют собой само развивающиеся характеры, но выступают как резонеры; сюжет и 
само разрешение конфликта подчинены движению определенной философской концепции). 
Сама изобразительная ткань произведения обычно не обладает той прочностью и красочностью, 
которые присущи собственно художественному роману произведения Волтера, Дидро, 
Одоевского, Герцена, Чернышевского, Хаксли и т.д. 
Во-вторых, философскими нередко называют также наиболее глубокие и емкие по своему 
художественному смыслу романы, например, Сервантеса, Стендаля, Достоевского и др. В 
данном случае имеется в виду, что творцы этих романов, подобно величайшим философам, 
раскрывают решающие, основные вопросы человеческого бытия, стремятся создать целостное 
представление о мире.
Творчество Тимура Пулатова заинтересовала автора по нескольким причинам.
Во-первых, как уже сказано ранее, Т.Пулатов относится к одному из интереснейших, с 
нашей таким зрения, современных прозаический направлений.
Во-вторых, это русскоязычный узбекский писатель, явление не такое частое и 
малоизученное в современном литературном процессе. Интересно проследить, как в конкретных 
художественных произведениях «скрещиваются» разные литературные традиции. 
Сам автор в 1987 году в статье «помнить о прошлом во имя будущего» писал, что «по 
философской и нравственной проблематике» его роман «Плавающая Евразия» близок к 
«Братьям Карамазовым» Достоевского. А в связи с написанием предисловия «Восточные 
мотивы» в «Мастере и Маргарите» он отметил следующее: «В традициях русской литературы 
глубоко проникать в психологию восточного человека, его философию».
В-третьих, воспитательный потенциал произведений Т.Пулатова чрезвычайно велик, что 
важно для работы современного педагога.
Считаем, что эта главная стержневая проблема, без решения которой невозможно говорить 
о специфике философской прозы Т.Пулатова. 
Писателя, хотя он и очень старается донести до своих читателей то, его волнует в 
современном обществе, его «понимают» лишь немногие. Почему? На этот вопрос отвечает сам 
Т.Пулатов: «Мне кажется, что мои читатели люди только старые».
2
Романтизм Пулатова носит своеобразный национальный характер и связан прежде всего с 
типом героя. Всего четыре романтические повести «Второе путешествие Каипа», «Прочие 
населенные пункты», «Сторожевые башни», «Владения» заставили меня, как исследователя, 
признать высокую способность автора к философскому изображению действительности. 
2
Т.Пулатов – В.Чайковская. В пустынях я расставлю вехи жизни // Литературное обозрение. 1988 - №1, с.39. 

---

320 
В повести «Владение» психология человека сравнивается с психологией коршуна, с его 
жизнедеятельностью, характером, темпераментом. В повести мы читаем следующее: «Сейчас 
коршуну важно одно - проверить, не захватит-ли в его отсутствие другой коршун его владения, 
какой-нибудь пришелец, изгнанный со своей территории, который в поисках чужой залетал в 
этот район пустыни и свил себе гнездо где-нибудь в роще саксаула». Нам стоит вспомнить о 
вопросах нашего века идея любви к родине и собственности. Проблематика этой аллегорической 
повести Пулатова «соотношение природного и социального, стихийного и разумного».
1
Пулатов 
смог в своей повести заставить читателя поверить, что коршун – есть коршун, а не человек… Он 
не очеловечивал зверя – не дегуманизировал человека: ему требовалось только одно условие – 
одиночество птицы. Коршун изображен носителям и хранителям птичьего закона и верен ему. 
Чайка же – «нарушитель», ищущий выхода в иное состояние, символ «прорыва» в новое.
Еще одна романтическая повесть «Второе путешествие Каипа» повесть построена из «двух 
этажей», где первый этаж – реалистический, а второй – символический.
Гордость в характере самого Каипа, однажды бросившего свою невесту, опозоренную 
сыном богача. Только на пороге жизни и смерти к Каипу вернулось реальное осознание его 
реальных поступков. Каип ради оправдания, исправления ошибок молодости тайно вернется на 
родной остров к своей невесте Айше, теперь уже старушке.
Снова вечно и прочное торжествует. И это Вечное – не материально, а духовно, а если 
материализовано, то предельно одухотворено Главное, сущностное – в душе человека, в его 
Любви, Памяти, Совести.
В «Жизнеописания» Т.Пулатова раскрываются вечные вопросы рождения и становления 
личности «Жизнеописание строптивого бухарца», сути человеческого бытия – уходов и 
возвращений, и человека перед лицом смерти. Его волнуют методы управления обществом и 
народом в тоталитарном государстве с его неуважением к личности и правам человека, 
пренебрежением к целым народом и нациям. Пулатов как бы призывает всех писателей к 
правдивому изображению действительности. Вот что он пишет в своей статье «Помнить о 
прошлом во имя будущего»: 
В «Плавающей Евразии» положительный герой исторически меняется, каждая эпоха и в 
пределах ее каждая социальная среда по-своему представляет.
В чем притягательная сила тех героев Пулатова, в ком заложены нравственные и 
философские его идеи? В том, что они не могут взять на вооруние чужие мысли и выводы. Они 
должны дорасти до собственных, «переработав» в себе чужие. То есть, - утверждает автор, - 
показать духовное рождение не индивидуалиста, а человека, остро ощущающего необходимость 
приобщения к великой общечеловеческой культуре, к истории, к народу. А это и есть высшее 
счастье, которого достоин человек, ибо, «став народом», он обретает бессмертие не ради себя, а 
ради жизни».
1
Сказать о героях Пулатова, что они умны, - этого мало.
Они мудры. А мудрость – это «ум, настоянный на совести»Ф.Искандер. Вот это важнее 
всего для художника. 
Народная мудрость, приобретенная Пулатовым, не может не отражаться в его 
произведениях. Писатель даже через высказывания второстепенных персонажей пытается это 
передать. Ведь мудрость – не поучение, а понимание.
Бабушка Душана а «Жизнеописании…»- пожилая женщина, «необразованная»и 
«непросвещенная» как бы думает вслух: «В страдании и одиночестве рождается душа, не мешай 
ему Душану. Скоро пройдет, и он опять захочет радоваться».
2
Через высказывание героини до 
нас доходит авторское слово.
На первый взгляд, странно: утверждается страдание мы привыкли его отрицанию. Но это 
утверждение мудрости, а не рационального ума – для Пулатова большая разница. И опять же 
восхождение к мудрости – это постижение первооснов, вплоть до истоков: «Думал Каип, откуда 
появился тот первый человек, от которого и пошла потом жизнь на острове. Из чего сотворила 
его природа?» 
1
В.Гусев. Зовы стихии и голос века // Литературное обозрение. 1978 - № 1, с. 44-45. 
1
Т.Пулатов. В направлении счастья // Литературная газета. 1977, № 10, с.6. 
2
Т.Пулатов. Жизнеописание строптивого бухарца. М.: «Молодея гвардия». 1980, с.65. 

---

321 
Герои Пулатова, в которых живет авторская идея, добры и милосердны. Чужое страдание 
так же задевает их душу, как собственное, а может, и более того. Но они «эгоисты» Пулатов 
любит парадоксы. Они делают добро потому, что им это приятно, их душе, их сердцу.
Нравственный долг – важнейшая составная часть духовного мира положительных героев 
Пулатова. Этот долг они выполняют до последнего мгновения земной жизни.
Во «Втором путешествии Каипа» старик Каип, завершив свой жизненный «цикл», 
готовится уйти в небытие, снова стать частью природы, и в этот миг его вдруг посещает мысль, 
вернее – обжигающее открытие о неоплатном долге перед всеми живущими на земле. Он 
вспоминает тех, кого обидел в своей жизни, кому причинил боль, и торопится в немного дни, 
которые ему отпущены, вернуть хотя бы часть огромного долга перед человечеством… 
Бывают минуты: человек просто устает, и ему хочется уйти в небытие, но ответственность 
перед людьми его останавливает.
Много страдая, пулатовские персонажи не падают духом, не опускают руки. Их 
мироощущение оптимистично и мало зависит от внешних событий, оно держится на внутренних 
нравственных опорах.
И многое здесь открывает «символ веры» Тарази, высказанный в диспуте с аскетом 
Асадуллой: «Верю я в малое, может быть, смешное…в отчий дом, в случайные, всегда 
неожиданные радости…», то есть в жизнь, неизменно заключающую в себе достаточно светлого, 
«чтобы еще теплилась душа».
1
А еще одна опора – неистребимой вере в торжество человеческого. Ибо любая тварь хоть 
изредка, хоть на миг испытывает тоску – «извечную тоску всех ее сородичей по человеческому» 
Т.Пулатов. Этими словами о тоске всего сущего по человеческому, по высшему, по духовному, - 
тоска, служащей залогом неизбежного торжества человеческого заканчивается роман «Черепаха 
Тарази».
Хотя герои Пулатова – представители разных поколений, их объединят, по мнению автора 
стремление к внутренней свободе, невозможность существовать несвободно и еще то, что все 
положительные персонажи Пулатова – вечные искатели истины, не находящие ее, но не 
теряющие надежды.
Идея двойничества в философской прозе охватывает нравственную сторону становления 
личности. У каждого человека есть тайное имя, внушает бабушка Душану в «Жизнеописании». 
И в воображении мальчика это существо, обозначаемое тайным именем, воспринимается как 
«двойник», которого не обманешь, он знает все, каким бы хорошим ты ни притворялся, он «дух 
иронии и противоречия». И когда Душан пробует прочесть свое имя наоборот, то получается 
Нашуд, что означает «несостоявшийся», «несовершенный». 
Исходя из вышесказанного, вопросы нравственного в философской прозе Тимура 
Пулатова занимает особую роль.