Учебное пособие Нижневартовск 2019 ббк

наличия
 
или 
отсут-
ствия
 
грамматических категорий, а не на основе тех значений, которые принимают грамматиче-
ские категории в том или другом случае (ср.: «наклонение» – и «изъяв.», «сослаг.», «повелит.»; 
«падеж» – и «им.», «род.», «дат.» и т. д.). Но если, допустив логическую ошибку, принять за осно-

---

136 
вание не сам общий признак, а его конкретное значение, то в местоимение как часть речи не попа-
дут ни 
мы, 
ни 
вы, 
ни 
он, она, оно, 
ни 
что 
и производные от него. Ведь у всех этих лексем категория 
рода устроена так же, как у обычных существительных. 
Одушевленность
 – 
неодушевленность
. 
В соответствии с этой грамматической категорией 
большинство обсуждаемых лексем не обладает специфическими особенностями: 
что 
и произ-
водные от него – неодушевленные; 
кто 
и производные от него, 
я, ты, мы, вы – 
одушевленные. 
И одушевленными, и неодушевленными могут быть 
он, она, оно, себя. 
В этом, однако, нет ни-
чего необычного, ведь и одушевленными, и неодушевленными (с грамматической точки зрения) мо-
гут быть и существительные, такие как 
вирус, микроб: Знаю этого микроба 
и 
Знаю этот микроб. 
<...>
Сторонники сохранения местоимения как части речи указывают на специфику связи ме-
стоимений-существительных с определяющими словами. Однако специфика эта никакого от-
ношения к роду как грамматической категории не имеет. Для категории рода и одушевленности 
не существенно, как много изменяемых прилагательных может быть присоединено к данному 
существительному или местоимению (кстати, В.В.Виноградов убедительно показал, что место-
имения легко соединяются с такими показывающими значение рода лексемами, как 
один, сам, 
весь, первый
)
. 
Для категорий рода и одушевленности существительных тем более несуществен-
но, будет ли определяющее слово стоять в препозиции или постпозиции, возникнет ли полу-
предикативная связь или нет. 
Таким образом, внимательное рассмотрение грамматических категорий неизбежно при-
водит к мысли об отсутствии морфологических оснований для выделения предметно-личных 
местоимений в особую часть речи. Справедливости ради следует заметить, что среди сущест-
вительных нет лексем, являющихся одновременно существительными общего рода и имеющи-
ми какие-либо аномалии в отношении числа. Все существительные общего рода не чужды идее 
счета и морфологически выражают противопоставление по числу. Наличие у местоимений та-
кой контаминации «отклонений от нормы», разумеется, не может быть основанием для выделе-
ния их в особую часть речи. Но если вопреки логике возникнет такое допущение, за пределами 
местоимений как части речи останутся лексемы 
мы, вы, он, она, оно, что 
и производные от него. 
Выделение предметно-личных местоимений в особую часть речи иногда аргументируют осо-
бенностями их склонения (супплетивизм, наращение 
н, 
разрыв основы). С этим нельзя согласиться. 
Части речи не выделяются на основе типов словоизменения хотя бы потому, что невозможно найти 
разумных оснований, по которым одни типы словоизменения формируют существительные, другие – 
прилагательные, третьи – местоимения. Но даже если бы такие основания были найдены, из сущест-
вительных прилагательными стали бы такие лексемы, как 
парикмахерская, булочная, прохожий, 
мостовая. 
На том же основании из глаголов следовало бы, например, исключить лексемы 
идти 
(потому что 
шел
),
 слать 
(потому что 
шлю
)
.
Однако в связи с категорией падежа у местоимений-существительных необходимо сде-
лать следующее замечание. В грамматике обычно русская падежная система выступает как 
шестичленная в соответствии с формами словоизменения местоимений 
кто 
и 
что. 
Однако из-
менение русских существительных по падежам не укладывается в это прокрустово ложе (мест-
ный падеж, второй родительный и т. д.). Дело в том, что ни одно русское существительное, в 
том числе и местоименное, не содержит в своей парадигме всех тех различий, которые форми-
руют систему русских падежей. 
Школьная грамматика при помощи различного рода вопросов рекомендует определять не 
только падежи, но и род существительных, вид глагола, части речи. А что представляют собой 
все эти вопросы, как не местоимения? Поэтому в связи с проблемой местоимений «вопрос о 
вопросах» заслуживает специального рассмотрения. 
Школьная практика демонстрирует эффективность применения вопросов, в частности, 
при морфологическом разборе. Выше отмечалось, что определение падежа существительных 
по вопросам дает несколько упрощенную картину русской падежной системы. Как, например, с 
помощью вопросов определить разницу между 
в лесу 
(ком? чем?) и 
о лесе 
(ком? чем?)? Вопро-
сы одинаковые, следовательно, и падеж в обоих случаях один и тот же. Но формы существи-
тельных различны, следовательно, и падежи разные, чего, однако, с помощью вопросов обна-
ружить не удается. Или другой случай. Надо определить вид глагола в предложении 
Где вы 
шили это пальто? 
Вопросы «что делали» и «что сделали?» в этой ситуации одинаково допус-
тимы. Значит, они указывают, что глагол двувидовой. В действительности это не так... 

---

137 
Поэтому вопросы являются хотя и эффективным, но не универсальным средством мор-
фологического анализа. Кроме этого, анализ по вопросам применим только при изучении род-
ного языка. Изучающий неродной язык не знает, какой вопрос образует правильное предложе-
ние, а какой – неправильное или иное по смыслу. Таким образом, вопросы – это некоторый ра-
бочий прием, «прибор», которым можно успешно пользоваться при изучении многих (но не 
всех!) морфологических явлений родного (и только!) языка. 
К сожалению, даже в известной школьной грамматике
4
вопросительным местоимениям 
кто, что, какой, чей, который, сколько 
отводится не вспомогательная, а основополагающая 
роль в формировании грамматического мышления учащихся. Через эти местоимения опреде-
ляются части речи. Но ведь определение существительного через 
кто, что
,
 
прилагательного через 
какой, чей, который 
уже имплицитно означает включенность указанных местоимений в соответ-
ствующую часть речи! Следовательно, по самому определению, например, существительные и 
прилагательные, 
кто, что, какой, чей, который 
не могут быть включены в местоимение как в 
часть речи. 
В упомянутой школьной грамматике местоимение определяется как «часть речи, которая ука-
зывает на предметы, признаки и количества, но не называет их». Значит, местоимения – это и такие 
лексемы, как 
вещь (Бал – вещь хорошая); определенный (Достигнут определенный прогресс); иначе, 
так. 
Но если последние два слова – местоимения (это явно следует из цитированного определения), 
то как следует относиться ко второму предложению из этого же определения: «Все местоимения из-
меняются по падежам»? С другой стороны, слова 
я, ты, некто, 
определяемые той же грамматикой 
как местоимения, явно подходят под определение существительных, данное там же: «Имя суще-
ствительное – часть речи, которая обозначает предмет и отвечает на вопросы «кто?», «что?». 
Имена существительные относятся к мужскому, женскому или среднему роду, являются собст-
венными или нарицательными, одушевленными или неодушевленными. Большинство имен 
существительных изменяется по падежам и числам». 
Итак, «школьные» местоимения не могут быть выделены в часть речи на семантическом 
основании. Местоименные существительные не могут образовать особой части речи, выделяе-
мой на морфологических основаниях. Однако местоименные лексемы, бесспорно, обладают 
рядом синтаксических особенностей. У местоименных существительных отсутствует, напри-
мер, так называемый родительный притяжательный, ср.: 
отцов дом 
и
 дом отца, 
но 
мой дом 
не 
«трансформируется» в 
дом меня. 
Классификация словоформ (не лексем!) на основе их синтак-
сических функций представляет собой актуальную задачу русского языкознания. При этом на-
до ясно понимать, что эта классификация будет очень мало походить на традиционное выделе-
ние частей речи. В ней, в частности, краткие прилагательные будут противопоставлены пол-
ным, именительный падеж существительных – другим падежам и т. д. Без сомнения, в 
такой 
классификации местоимения не сохранят единства, но займут свое особое место.