Социальный взгляды мыслители востока

Естественнонаучные и философские взгляды. Уже в своих ранних произведениях, а также в полемике с Ибн Синой, Беруни, являясь прежде всего естествоиспытате­лем, проявляет особый интерес к натурфилософии, как тогда принято было называть учение о природе и ее яв­лениях.
В трудах Беруни разрабатывались не только конкрет­ные вопросы натурфилософии. В них нашло свое отра­жение и его понимание общих задач философии и ее от­ношения с другими науками.
Путь к философии, по его мнению, лежит через есте­ственные науки, которые дают возможность глубже по-
нять и постичь ее. Естественные науки помогают вырабо­тать методы и доказательства в самой философии. В це­лом же Беруни присоединяется к определению фило­софии как науки, познающей сущее. Он не ставит перед ней задач доказать бытие бога, разработать принципы нравственности в духе служения ему и т. д.
Естественнонаучные воззрения Беруни насыщены ма­териалистическим пониманием природы. Беруни рассма­тривал природу как реально существующую, наделенную «естественной силой» и находящуюся в постоянном дви­жении 'И изменении.
Природа, по его мнению, охватывает все естествен­ные материальные явления, весь окружающий мир, под­чиненный определенным законам. Беруни часто назы­вает «природой» то, что обладает «естественной си­лой», определяет все закономерные процессы материаль­ной действительности. Это понимание природы является для Беруни отправным пунктом. Она не только объект естественнонаучных изысканий, не только область, от­куда науки черпают факты и данные, но и конечная при­чина естественного объяснения фактов объективной дей­ствительности. Он разделяет точку зрения Абу Машара: «природа сильнее всего»
Ярко выраженный стихийно-материалистический под­ход Беруни к явлениям природы подрывал схоластиче­ское и религиозно-идеалистическое понимание природы. Не случайно Газали в числе основных противников ре­лигиозной идеологии назвал, наряду с прогрессивными философами, такими как, Ибн Сина, Фараби и другими, и естествоиспытателей, которые способствовали выра­ботке материалистических представлений о природе.
Беруни, подобно многим крупным философам, счи­тал, что материя и природа сотворены верховным суще­ством. Он приближается в своем учении к деизму, т. е. признанию «первотворения», после которого развитие мира происходит по естественным законам. Так, анали­зируя эволюцию небесной сферы, Беруни отводит богу лишь функцию первотолчка, после которого небесные тела движутся по заложенным в них законам —их можно познать и ими можно объяснить то или иное состояние небесной сферы и ее светил. «Ведь возможно, что эти тела (небесные), когда их создал и сотворил создатель, были рассеяны, а не собраны (в одном месте) и обладали тем самым движением, которое, как явствует из вычисле­ний, должно было соединить их в одной точке по проше­ствии данного срока»³.
В своих возражениях Ибн Сине Беруни становится на явно деистическую позицию: «То, что ты говоришь, что из слов Аристотеля, который считает, что у мира нет на­чала, не следует отрицания деятеля и творца, то это бес­плодные слова, поскольку, если не предположить нача­ло действия, то не будет мыслиться какой-либо деятель⁴. В данном случае Беруни привлекает проблема отноше­ния материального начала и движения. Это его высказы­вание вёс%ма показательно, поскольку из него вытекает, что, если решить проблему «первоначальной деятель­ности» в отрыве от некоего «внешнего деятеля», то была бы вообще отвергнута необходимость привлечения этого «деятеля».
Анализируя в «Памятниках» астрономические, гео-логмческие и прочие явления природы, Беруни приходит к выводу, говоря о времени существования земли, небес­ных тел й т. д., что «вычислителю не возбраняется го­ворить о тысячах миллионов лет»⁵. Необходимость при­мирения естественнонаучного подхода к природе с при­знанием деятельности верховного начала заставляла Бе­руни пойти дальше деизма и высказать положения в духе признания вечного бытия материи, материального начала.
Как естествоиспытатель' и стихийный материалист Беруни не мог признать факта сотворения мира из ни­чего. Он излагает одно из индийских учений о сотворении мира из воды и пытается провести аналогию между кора-кическими положениями и этим учением: «И подобное этому сказано в откровении в словах аллаха (славен он и превыше всего!): «И был его трон на воде»⁶... «Все рав­но, относить ли это, исходя из прямого значения, к опре­деленному телу, которое аллах назвал таким именем и повелел почитать, относить ли его к истолкованию (скры­того значения) через «царство» или что-либо подобное, смысл (получается) один: в то время, помимо аллаха, не было ничего, кроме воды и его трона»
Важнейший вывод, который можно сделать из этого высказывания Беруни, состоит в том, что он близко под­ходит к идее вечного существования этой материальной основы (воды). Для Беруни вовсе не важно, что именно вода являлась первоначалом, главное для него не ра­зойтись с кораническими высказываниями. Когда в дру­гих трудах он говорит о первоначале всех вещей, он на­зывает материю. «Следовательно, она (вода) есть орудие и инструмент творца, когда он хочет творить (что-либо) из материи»
Необходимо отметить, что впоследствии в истории философии стран ислама вышеуказанное положение ко­рана не раз служило обоснованием самых «еретических» философских учений. Так, даже Ибн Рошд прибегал к к нему для доказательства вечного бытия материального первоначала.
Беруни признает, что в основе окружающего мира ле­жат материальные начала. Уже в полемике с Ибн Си­ной он говорит о подлинной основе всех вещей, имея it виду ставшие традиционными «четыре элемента, а имен­но: воду, огонь, воздух, землю»⁹. Он пишет о них: «Про­стые субстанции не знают периодического возникновения и гибели»