Science in action

ЧАСТЬ I. ОТ СЛАБОЙ РИТОРИКИ К БОЛЕЕ СИЛЬНОЙ
Не нужно обладать специальными навыками, чтобы увидеть кри­
вые на графике; мы понимаем, что есть исходная линия, а затем ви­
дим, как понижается высота пиков колебаний, отложенных по одной 
из осей координат, на которой, как мы уже знаем, обозначается вре­
мя. Но это еще не эндорфин. То же самое происходит, когда мы от­
правляемся к Дэвису на его золотонейтринный прииск в Южной Да­
коте. Он утверждает, что мы видим нейтрино, посчитанные, когда они 
покидают огромный резервуар, улавливающий солнечное излучение. 
Но что мы 
на самом деле
видим? Закорючки на бумаге, визуальное 
отражение щелчков счетчика Гейгера. Это пока еще не нейтрино.
Когда мы имеем де ло с инструментом, мы присутствуем на 
«аудиовизуальном» спектакле. Есть набор 
визуальных
образов —
производимых инструментом записей — и 
вербальный
коммента­
рий, который произносит ученый. Мы получаем и то, и другое сразу. 
Эффект убедительности это производит довольно сильный, но из-за 
смешанной природы сигнала трудно разобраться, чему мы здесь 
обязаны в первую очередь: наглядным данным или словам автора. 
При этом, отметим, ученый не пытается как-то специально повлиять 
на нас. Он или она просто комментирует, подчеркивает, указывает на 
что-то, доводит все до логического конца и расставляет все точки 
над i, не добавляя ничего лишнего. В то же время несомненно, что 
графики или щелчки сами по себе не смогли бы сформировать у нас 
образ производимого мозгом эндорфина или испускаемого Солнцем 
нейтрино. Не кажется ли это странным? Вроде бы ученые не говорят 
ничего больше того, что содержится в записях, но без их коммента­
риев записи говорят существенно меньше! Д ля описания этой стран­
ной ситуации существует особое слово, которое будет играть важную 
роль в нашем дальнейшем изложении, и слово это