…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

Охота целоваться со свиньей?
— произнес его обладатель,
когда я спросил, не знает ли он или кто-то из его друзей человека по фамилии
Даннинг. Он еще сказал, что в Дерри полным-полно Даннингов, и я нашел тому
подтверждение, но по нашему разговору он сразу понял, какой именно Даннинг
меня интересовал. Других доказательств теперь и не требовалось.
Острие ножа вдавилось сильнее, я почувствовал струйку крови, побежавшую
по щеке. Теплую на застывшей от холода коже. Почти горячую.
— 
Немедленно
вытащи руку, приятель. Думаю, я знаю, что у тебя там, и если
рука не будет пустой, твоей сладостью на Хэллоуин станут восемнадцать дюймов
японской стали. Эта штуковина острая. Выйдет с другой стороны твоей головы.
Я вытащил руку — пустую — и повернулся к Бесподтяжечнику. Его волосы
грязными патлами падали на уши и лоб. Черные глаза плавали по бледному,
заросшему щетиной лицу. Меня охватил страх, едва не перешедший в отчаяние.
Едва… но и только. 
Даже если ради этого мне придется умереть,
вновь подумал я.
Даже если.
— В пакете нет ничего, кроме шоколадных батончиков, — ровным голосом
ответил я. — Если хотите один, мистер Теркотт, вам надо только попросить. Я дам.
Он схватил пакет, прежде чем я успел потянуться к нему. Воспользовался
свободной рукой. В другой Теркотт сжимал штык, я не знал, японский или нет, но,

---

судя по блеску в сгущающихся сумерках, выглядело оружие очень острым.
Теркотт порылся в пакете и нашел мой «полис спешл».
— Ничего, кроме шоколадных батончиков, да? По-моему, это не шоколадный
батончик, 
мистер
Амберсон.
— Мне он нужен.
— Да, а людям в аду нужна холодная вода, но они ее не получают.
— Говорите тише.
Он засунул мой револьвер за пояс, точно так же, как собирался засунуть я,
проломившись сквозь зеленую изгородь во двор Даннингов, затем ткнул штыком
мне чуть ли не в глаз. Волевым усилием я заставил себя не отпрянуть.
— Не указывай мне, что делать… — Пошатываясь, он поднялся на ноги. Потер
живот, грудь, потом поросшую жестким волосом шею, словно там что-то застряло.
Я услышал, как в горле щелкнуло, когда он сглотнул.
— Мистер Теркотт? Вы в порядке?
— Откуда ты знаешь мою фамилию? — И тут же добавил, не дожидаясь
ответа: — Пит, да? Бармен в «Долларе». Он тебе сказал?
— Да. А теперь у меня к вам вопрос. Как давно вы следите за мной? И почему?
Он невесело улыбнулся, продемонстрировав парочку недостающих зубов.
— Это два вопроса.
— Просто ответьте на них.
— Ты ведешь себя… — он поморщился, сглотнул, привалился к задней стене
гаража, — словно ты тут начальник.
Бледность и общее недомогание Теркотта бросались в глаза. В этом ублюдке,
мистере Кине, определенно чувствовалась садистская жилка, но я полагал, что
диагност он неплохой. Да и кто мог больше знать о донимающих город инфекциях,
как не здешний фармацевт? Я практически не сомневался, что мне каопектат больше
не потребуется, а вот Биллу Теркотту он бы не помешал. Не говоря уже о резиновых
трусах, если желудочный грипп принялся за дело.
Тогда все будет или очень хорошо, или очень плохо,
подумал я. Но сам понимал,
что это не так. Ничего хорошего быть не могло.
Не важно. Займу его разговорами. И как только его начнет рвать — при
условии, что начнет до того, как он перережет мне горло или застрелит меня из
моего же револьвера,
— 
прыгну на него.
— Скажите мне, — настаивал я. — Думаю, я имею право знать, раз уж не
сделал вам ничего плохого.
— Ты собираешься что-то сделать 
ему
, вот что я думаю. Недвижимость,
которую ты ищешь по всему городу, — туфта. Ты приехал сюда, чтобы найти 
его
. —
Он мотнул головой в сторону дома, от которого нас отделяла изгородь. — Я это

---

понял, как только ты произнес его фамилию.
— Как так? В городе полным-полно Даннингов, вы сами это сказали.
— Да, но для меня важен только один. — Он поднял руку со штыком и рукавом
вытер со лба пот. Думаю, в тот момент я мог бы обезоружить его, но побоялся, что
шум борьбы привлечет внимание. А если бы револьвер выстрелил, пуля скорее всего
досталась бы мне.
Опять же, во мне проснулось любопытство.
— Он, должно быть, сделал для вас что-то очень хорошее, раз вы превратились
в его ангела-хранителя.
Он невесело рассмеялся.
— Хорошо сказал, парень, и в каком-то смысле это правда. Я ему вроде ангела-
хранителя. Во всяком случае, пока.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что он мой, Амберсон. Этот сукин сын убил мою маленькую
сестренку, и если кто-нибудь пустит в него пулю… или вонзит нож… — он поднял
штык к бледному, мрачному лицу, — так только я.
9 
Я уставился на него, разинув рот. Откуда-то издалека долетели хлопки: какой-то
хэллоуиновский злодей запустил петарды. На Уитчем-стрит со всех сторон
закричали дети. Но мы были одни. Кристи и ее приятели-алкоголики называли себя
друзьями Билла
[67]
. Мы могли бы назваться врагами Фрэнка. Идеальная команда…
да только Билл Теркотт по прозвищу Бесподтяжечник никак не тянул на командного
игрока.
— Вы… — Я замолчал и покачал головой. — Объясните мне.
— Будь ты хотя бы наполовину таким умником, каким себя мнишь, сам бы
сумел сложить два и два. Или Чеззи тебе не все рассказал?
Поначалу я не въехал. Потом сообразил. Коротышка с русалкой на руке и
веселым лицом бурундука. Только веселость разом исчезла, когда Фрэнк Даннинг
хлопнул мужчину по спине и посоветовал держать нос чистым, потому что он очень
уж длинный и отмывать его придется долго. А до этого, когда Фрэнк еще
рассказывал анекдоты за столом братьев Трекеров в глубине «Фонарщика», Чез
Фрати сообщил мне о вспыльчивости Даннинга… хотя, спасибо сочинению
уборщика, его слова не стали для меня новостью.