…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

Он обрюхатил одну девушку, и ему
пришлось жениться. Через год или два она забрала ребенка и сбежала.
— Улавливаете радиосигнал, Коммандо Коди
[68]
? Чувствую, что улавливаете.
— Первая жена Фрэнка Даннинга — ваша сестра?
— Логично. Человек говорит заветное слово и выигрывает сто долларов.
— Мистер Фрати сказал, что она взяла ребенка и убежала. Потому что

---

натерпелась от него.
— Да, так он сказал, и в это верит большинство людей в городе — Чеззи в том
числе, насколько мне известно, — но я знаю правду. Мы с Кларой были очень
близки. Я мог бы отдать за нее жизнь, а она — за меня. Ты, вероятно, не понимаешь,
как такое может быть, по чувствительности ты мне напоминаешь рыбу, — но так
бывает.
Я подумал о нашем с Кристи лучшем годе — шесть месяцев до свадьбы и
шесть после.
— Не такая уж я рыба. И знаю, о чем вы говорите.
Он вновь потирал себя, хотя я сомневался, что сознательно: от живота к груди,
от груди к шее, потом обратно к груди. Лицо побледнело еще сильнее. Я задался
вопросом, а что он съел на ленч, но подумал, что долго гадать не придется: скоро все
увижу.
— Да? Тогда, возможно, тебе покажется несколько странным, что она не
написала мне после того, как обосновалась с Майки на новом месте. Не прислала
открытку. Я нахожу это более чем странным, потому что она бы так не поступила.
Она
знала мое отношение к ней. И знала, как я любил малыша. Ей было двадцать, а
Майки — год и четыре месяца, когда этот сыплющий анекдотами говнюк сообщил
об их исчезновении. Случилось это летом тридцать восьмого. Теперь бы ей
исполнилось сорок, а моему племяннику — двадцать один. Он бы уже мог ходить на
гребаные выборы. И ты хочешь сказать, что она не написала ни единой 
строчки
своему брату, который не позволил Проныре Ройсу вставить ей, когда мы были
детьми? И не попросила у меня немного денег, чтобы устроиться в Бостоне, Нью-
Хейвене или где-то еще? Мистер, я бы…
Он поморщился, издал очень знакомый мне звук: 
Урк-улп,
— и опять
привалился к гаражной стене.
— Вам нужно сесть, — предложил я. — Вы больны.
— Я никогда не болел. Не простужался с шестого класса.
Если и так, то болезнь наступала на него с той же скоростью, с какой нацисты
катили к Варшаве.
— Это желудочный грипп, Теркотт. Я всю ночь с ним промучился. Мистер Кин
из аптечного магазина говорит, что в городе эпидемия.
— Этот узкозадый старикан ничего не знает. Я в порядке. — Он мотнул
головой, откинув со лба грязные патлы, чтобы показать, что все у него тип-топ. Но
лицо побледнело еще больше. И рука, державшая японский штык, тряслась, как и
моя до полудня. — Хочешь дослушать или нет?
— Конечно. — Я украдкой бросил взгляд на часы. Десять минут седьмого.
Время, которое недавно тянулось так медленно, теперь летело. И где сейчас Фрэнк
Даннинг? Все еще в супермаркете? Я так не думал. Предполагал, что с работы он
отпросился пораньше, возможно, сказал, что собирается взять детей на охоту за
сладостями. Только планировал он совсем другое. Сидел сейчас в баре, и отнюдь не

---

в «Фонарщике». Туда он приходил за кружкой пива, может, двумя. После такой дозы
он еще мог держать себя в руках, хотя — если моя жена могла служить наглядным
примером — всегда уходил из «Фонарщика» с пересохшим ртом, а душа криком
кричала, требуя добавить.
Нет, если уж он действительно хотел набраться, то проделывал это в одном из
баров для рабочих: в «Стойке», «Долларе», «Ведре». Может, шел в одну из
распоследних тошниловок, выстроившихся вдоль вонючего Кендускига, — в
«Уоллис» 
или 
непристойный 
«Высший 
балл», 
где 
древние 
шлюхи 
с
наштукатуренными лицами занимают большинство стульев у стойки. Рассказывал
ли он там анекдоты, от которых все заведение покатывалось со смеху? Подходили ли
к нему люди, когда он заливал виски или бурбоном угли ненависти в своем мозгу?
Нет, если не хотели прямиком направиться к дантисту.
— Прежде чем мои сестра и племянник исчезли, они с Даннингом снимали
небольшой дом у самой границы с Кэшменом. Даннинг крепко пил, а напившись,
всегда пускал в ход гребаные кулаки. Я часто видел ее в синяках, а однажды ручка
Майки стала черно-синей от запястья до локтя. Я говорю: «Сестра, он бьет тебя и
ребенка? Если да, я изобью 
его
». Она отвечает «нет», но не смотрит на меня. И
говорит: «Держись от него подальше, Билли. Он сильный. Ты тоже, я знаю, но ты
слишком худой. Тебя ветром сдувает. От него тебе достанется». Не прошло и шести
месяцев после нашего разговора, как она исчезла. Сбежала, по его словам. Но в той
стороне города много лесов. На территории Кэшмена сплошь леса. Леса и болота.
Ты понимаешь, что в действительности произошло?
Я понимал. Другие могли не верить, потому что видели в Даннинге уважаемого
горожанина, давно уже взявшего под контроль склонность к алкоголю. Не забудьте и
про его обаяние. Но я располагал секретными сведениями.
— Я думаю, у него поехала крыша. Я думаю, он пришел домой пьяным, и она
сказала что-то не то, возможно, что-то самое безобиднейшее…
— Безоб…