— Да. — С моей груди свалилась семидесятифунтовая гиря. И одновременно я
испугался. За нас обоих, но прежде всего за нее.
— Насколько… издалека?
— Дорогая, ты уверена?..
— Да.
Издалека?
— Почти сорок восемь лет.
— Я… умерла?
— Не знаю. Не хочу знать. Я живу здесь. И с тобой.
Она задумалась. Кожа вокруг красных
шрамов стала почти белой, и мне
хотелось подойти к ней, но я боялся пошевелиться. Вдруг она закричит и убежит от
меня?
— Почему ты пришел?
— Чтобы не дать одному человеку кое-что сделать. Я убью его, если придется.
Если буду совершенно уверен, что он заслуживает смерти. Пока я этого сделать не
смог.
— И о чем ты говоришь?
— Через четыре месяца, в этом я как раз уверен, он убьет президента. Убьет
Джона Кенне…
Я увидел, как колени Сейди начали подгибаться, но
ей удалось оставаться на
ногах достаточно долго, чтобы я успел ее подхватить.
10
Я отнес ее в спальню и уложил на кровать, потом сходил в ванную, чтобы
смочить полотенце холодной водой. Когда вернулся, она уже открыла глаза.
Посмотрела на меня, и выражение ее лица я расшифровать не смог.
— Не следовало тебе говорить.
— Возможно, — ответила она, но не отпрянула, когда я сел рядом на кровать, и
удовлетворенно вздохнула, едва я начал протирать ей
лицо влажным полотенцем,
обходя шрамы, где прикосновение вызывало только болевые ощущения. По
окончании процедуры Сейди очень серьезно взглянула на меня.
— Скажи мне, что еще должно случиться? Я думаю, ты обязан это сделать, если
хочешь, чтобы я тебе поверила. Что-что вроде Эдлая Стивенсона и замерзающего
ада.
— Не могу. У меня диплом по английскому языку и литературе, а не по
американской истории. В старшей школе я изучал историю Мэна — это
обязательный курс, — но ничего не знаю о Техасе. Я не… — Но я осознал, что кое-
что как раз знаю. Вспомнил последний пункт в разделе
ставок из записей Эла
Темплтона, потому что не раз и не два прочел его.
На случай если тебе понадобится
последнее денежное вливание,
написал он.
— Джейк?
— Я знаю, кто победит в боксерском поединке в Мэдисон-сквер-гарден в
следующем месяце. Его зовут Том Кейс, и он нокаутирует Дика Тайгера в пятом
раунде. Если этого не случится, ты будешь вправе вызывать парней в белых халатах.
Но пока пусть это останется между нами, хорошо? Слишком многое поставлено на
карту.
— Да, хорошо.
11
В глубине души я ожидал, что после второго представления Дек или миз Элли
подойдет ко мне и, глядя в глаза, заявит, что ему или ей позвонила Сейди, чтобы
сказать, что я рехнулся. Но этого не случилось, а когда я вернулся в дом Сейди, на
столе лежала записка:
Разбуди меня, если хочешь полуночную закуску.
Я вернулся раньше полуночи — немного, — и она не спала. Следующие сорок
минут понравились нам обоим. Потом, в темноте, она спросила:
— Я ведь не должна решать прямо сейчас?
— Нет.
— И нам не нужно говорить об этом прямо сейчас?
— Нет.
— Может, после поединка. Того, о котором ты мне сказал.
— Может.
— Я верю тебе, Джейк. Не знаю, безумие это или нет, но верю. И я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя.
Ее глаза блестели в темноте — и миндалевидный,
прекрасный, и тот, на
который падало веко.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, и не хочу, чтобы ты кому-то
причинил вред, без крайней на то необходимости. И никогда — по ошибке.
Никогда
.
Ты мне обещаешь?
— Да. — Такое обещание далось мне легко. По этой причине Ли Освальд еще
топтал землю.
— Ты будешь осторожен?
— Да. Я буду очень…
Она закрыла мне рот поцелуем.
— Потому что, откуда бы ты ни пришел, без тебя будущего мне нет. А теперь
давай спать.
12
Я думал, что разговор продолжится утром. Понятия не имел, что — в смысле,
как много — скажу, когда он продолжится, но в итоге говорить ничего не пришлось,
потому что она не спросила. Вместо этого поинтересовалась, какую сумму принесло
шоу «Милостыня Сейди Данхилл».
Когда я ответил, что больше трех тысяч
долларов, учитывая содержимое ящика для пожертвований в вестибюле, она
откинула голову назад и радостно, от души рассмеялась.
Три штуки не покрывали
всех расходов, но услышать такой ее смех… это стоило миллиона… А еще она не
сказала:
Do'stlaringiz bilan baham: 
