…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

ПОЕДИНОК СТОЛЕТИЯ НА КАБЕЛЬНОМ ТВ!
ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ИЗ МЭДИСОН-СКВЕР-ГАРДЕНА!
ТОМ КЕЙС ПО ПРОЗВИЩУ КУВАЛДА ИЗ ДАЛЛАСА
ПРОТИВ ДИКА ТАЙГЕРА!

---

«ДАЛЛАС-АУДИТОРИУМ»
ЧЕТВЕРГ 29 АВГУСТА
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПРОДАЖА БИЛЕТОВ ЗДЕСЬ
Ниже расположились фотографии двух голых по пояс здоровенных мужиков,
победно вскинувших вверх руки в перчатках. Один молодой, с лицом без единой
кулачной отметины. Второй гораздо старше, и нос ему, похоже, ломали не один раз.
Впрочем, мое внимание привлекли имена и фамилии. Откуда-то я их знал.
— И не думайте об этом, — покачал головой Дек. — Получите больше
удовольствия, наблюдая за собачьим боем между питбулем и кокер-спаниелем.
Старым
кокер-спаниелем.
— Правда?
— Томми Кейса всегда отличало мужественное сердце, только теперь это
сорокалетнее сердце в сорокалетнем теле. У него пивной живот, и он едва двигается.
Тайгер молод и быстр. Через пару лет станет чемпионом, если его промоутеры не
оплошают. Пока они подбирают ему ходячие боксерские груши вроде Кейса, чтобы
держать в форме.
Звучало это как Рокки Бальбоа против Аполло Крида, и почему нет? Иногда
жизнь копирует искусство.
— Телевизионная передача, за которую платишь, чтобы смотреть ее в зале. —
Дек снова покачал головой. — Ну и ну, что нас ждет?
— Наверное, тенденция будущего.
— И вероятно, все билеты будут проданы, во всяком случае, в Далласе, но это
не меняет того факта, что Том Кейс — тенденция прошлого. Тайгер его порвет. Так
вы найдете деньги на «Грандж», Джордж?
— Безусловно.
4 
Странным выдался тот июнь. С одной стороны, я радовался репетициям с теми
же людьми, что участвовали в исходном «Гулянье»: дежа-вю, лучше которого не
бывает. С другой — все чаще задумывался, а действительно ли собирался
вычеркнуть Ли Харви Освальда из уравнения мировой истории? Я не мог поверить,
что мне не хватит на это духа — я уже убил одного человека, совершенно
хладнокровно, — но не имело смысла отрицать, что я держал Освальда на прицеле и
позволил ему уйти. Я говорил себе, что причина — в принципе неопределенности, а
не в семье Ли, но продолжал видеть Марину, которая, сцепив руки, вытягивала их
перед животом. Я продолжал задаваться вопросом: а может, его все-таки
подставили? Напоминал себе, что в октябре он вернется. И разумеется, спрашивал
себя, а что делать тогда? Его жена по-прежнему будет беременной, а окно
неопределенности — открытым.

---

Пока же я помогал Сейди медленно выздоравливать, оплачивал счета, заполнял
бланки по страховым выплатам (в 1963-м бюрократия бесила ничуть не меньше, чем
в 2011-м). Плюс репетиции. Доктор Эллертон сумел приехать только на одну, но
оказался способным учеником и очень живо изобразил заднюю половину Берты,
танцующей лошади. После окончания репетиции он сказал мне, что хочет привлечь
к операции еще одного врача, специалиста по лицевой хирургии из «Масс
дженерал». Я ответил (пусть сердце у меня и упало), что еще один хирург —
отличная идея.
— Вы можете это позволить? — спросил он. — Марк Андерсон стоит
недешево.
— Мы справимся, — ответил я.
Я приглашал Сейди на репетиции, когда до представлений осталось совсем
ничего. Она отказывалась, вежливо, но твердо, хотя раньше обещала прийти на
прогон. Она редко выходила из дома, а если такое и случалось, то лишь во двор. Не
появлялась в школе — и в городе — с того самого дня, когда Джон Клейтон
полоснул ее по лицу, а потом перерезал себе горло.
5 
Позднее утро и начало второй половины дня двенадцатого июля я провел в
«Грандже», занимаясь последними приготовлениями. Майк Кослоу, который вошел
в роль продюсера так же естественно, как и в роль комика, сообщил мне, что на
субботу проданы все билеты, а на сегодня — девяносто процентов.
— Пришедших в последнюю минуту вполне хватит, чтобы заполнить зал до
отказа, мистер А! Можете в этом не сомневаться. Я только надеюсь, что Бобби Джил
со мной не запорем танец при выходе на поклоны.
— Мы с Бобби, Майк. И вы не запорете.
С подготовкой шоу все прошло хорошо. Не понравилось мне другое: сворачивая
на аллею Ульев, я увидел выезжающий с нее автомобиль Эллен Докерти, а дома
нашел Сейди, которая сидела у окна в гостиной со слезами на здоровой щеке и
сжимала в кулаке носовой платок.
— Что? — спросил я. — Что она тебе сказала?
Сейди удивила меня и улыбнулась. Улыбка получилась кривой, но милой.
— Только правду. Пожалуйста, не волнуйся. Я приготовлю тебе сандвич, а ты
расскажешь, как дела.
Я рассказал. И я, разумеется, волновался, но держал волнения при себе. Как и
мысли на предмет директоров средних школ, сующих нос в чужие дела. В шесть
вечера Сейди оглядела меня с головы до ног, перевязала галстук, сдула какую-то
пылинку, реальную или воображаемую, с плеча пиджака.
— Я могу пожелать ни пуха ни пера, но ты лучше просто иди, чтобы довести
начатое до конца.
Она стояла передо мной в старых джинсах и блузке, скрывавшей — пусть

---

немного, но все же — потерю веса. Я вспомнил красивое платье, в котором она
пришла на первое «Джодийское гулянье». Красивое платье на красивой девушке.
Так было тогда. В этот вечер девушка — по-прежнему красивая с одной стороны
лица — оставалась дома, чтобы, когда поднимется занавес, смотреть повтор одной
из серий «Шоссе 66».
— Что не так? — спросила она.
— Мне хочется, чтобы ты пошла со мной, ничего больше.
Я пожалел о том, что произнес эти слова, едва они слетели с губ, но вроде бы
обошлось. Улыбка поблекла, но тут же вернулась. Так бывает, когда солнце на
мгновение скрывается за маленьким облачком.
— Ты будешь там, а это значит, что там буду и я. — Она застенчиво посмотрела
на меня одним глазом: второй скрывала прическа а-ля Вероника Лейк. — Если ты
меня любишь.
— Я тебя очень люблю.
— Да, думаю, да. — Она поцеловала меня в уголок рта. — И я тебя люблю. Так
что ни пуха тебе, ни пера, и поблагодари всех от меня.
— Обязательно. Ты не боишься оставаться здесь одна?
— Со мной все будет хорошо. — Она не ответила на мой вопрос, но ничего
лучше на тот момент сказать, наверное, не могла.
6 
Майк не ошибся насчет тех, кто определился в последнюю минуту. За час до
начала представления мы продали последний билет. Дональд Беллингэм, наш
администратор сцены, погасил свет в зале ровно в восемь часов вечера. Я ожидал,
что разочарования после шоу мне не избежать, потому что мы решили обойтись без
практически идеального финала с бросанием тортов (этот трюк собирались
повторить только в субботу, чтобы чистить сцену и первые два ряда в зале один раз),
однако и это представление получилось очень неплохим. Коронным стал номер с
чертовой танцующей лошадью. В какой-то момент энтузиазм тренера Бормана (он
изображал переднюю половину лошади) перехлестнул через край, и Берта с
огромным трудом удержалась на сцене, едва не свалившись в зал.
Зрители нисколько не усомнились, что двадцать или тридцать секунд, в течение
которых Берта балансировала над пропастью, являлись составной частью танца, и
наградили доктора Эллертона и тренера Бормана громовыми аплодисментами. Я,
понимавший, что происходит, ощутил эмоциональный парадокс, какого мне,
наверное, уже не испытать. Стоя за кулисами рядом с Дональдом Беллингэмом (его,
похоже, едва не парализовало), я дико смеялся, и при этом мое перепуганное сердце
гулко билось чуть ли не в горле.
Гармония этого вечера проявилась на поклонах. Майк и Бобби вышли на
середину сцены, рука в руке. Бобби Джил оглядела зал.
— Миз Данхилл мне очень дорога за ее доброту и христианское милосердие.

---

Она помогла мне, когда я нуждалась в помощи, и, глядя на нее, мне захотелось
научиться делать то, что мы сейчас собираемся вам показать. Мы благодарим вас
всех за то, что сегодня вы пришли сюда и проявили свое христианское милосердие.
Так, Майк?
— Да, — кивнул он. — Вы лучшие!
Он посмотрел налево. Я дал отмашку Дональду, который склонился над
проигрывателем, приготовившись опустить иглу на пластинку. На этот раз отцу
Дональда предстояло узнать, что сынок позаимствовал пластинку из его коллекции,
потому что он сам сидел в зале.
Оркестр Гленна Миллера, гремевший в давно ушедшие дни, заиграл «В
настроении», а на сцене, под ритмичные хлопки зрителей, Майк Кослоу и Бобби
Джил Оллнат станцевали головокружительный линди куда более энергично, чем мы
с Сейди или Кристи. Они отдавали танцу юность, и радость, и энтузиазм:
получалось великолепно. Глядя, как Майк сжимает руку Бобби Джил, отдавая
команду, в какую сторону вращаться или нырнуть, я внезапно перенесся в Дерри и
увидел Бевви-На-Ели и Ричи-Дичь.