|
Мы в этом похожи,
подумал он.
Из внешнего коридора донесся душераздирающий крик, слегка приглушенный занавесями.
Крик повторился, на этот раз чуть дальше. Потом еще раз. Поль сообразил, что это кто-то
выкрикивает время. Он вспомнил, что нигде не видел часов.
До его ноздрей, выделяясь из общего зловония, донесся слабый запах горящего
креозотового куста. Поль заметил, что уже успел подавить первый приступ отвращения к
запахам сича.
И он снова задумался о судьбе матери — как на его склеенной из кусков киноленте
будущего отобразится она… и ее дочь, которой еще предстоит появиться на свет. Карусель
провидческих картинок завертелась перед глазами. Он встряхнул головой, стараясь
сосредоточиться только на том, что открывало перед ним всю широту и глубину поглотившей
их вольнаибской культуры.
И, как всегда, между видениями и реальностью были неуловимые различия.
Он уже видел и эти пещеры, и эту комнату, но на этот раз разница была значительнее, чем
когда-либо прежде.
Нигде не было и следа ядоловов, ничто не говорило о том, что их вообще здесь используют.
Тем не менее он различал среди общей вони запах яда — сильный, всепроникающий запах.
Он услышал шелест ткани, решил, что это вернулась Хара с едой, и оглянулся. Но вместо
нее увидел за отодвинутой занавеской двух мальчишек — лет примерно девяти и десяти, —
жадно разглядывавших его. У каждого был маленький ай-клинок, и каждый держал руку на его
рукоятке.
Поль вдруг вспомнил рассказы о вольнаибах — что у них даже дети сражаются со
свирепостью взрослых.
~ ~ ~
Шевелятся руки, шевелятся губы,
Его речь — фонтан мыслей,
Его взоры — огненные мечи.
Он — воплощенное «я»,
Как скала в океане пустынном.
Принцесса Ирулан, «Первое знакомство с Муад-Дибом».
С огромной высоты, из глубины пещеры фосфорные лампы лили тусклый свет на
толпящихся внизу людей, высвечивая огромные размеры выбитого в скале помещения…
большего, гораздо большего, как казалось Джессике, чем даже Зала собраний в Бен-Джессерите.
Она прикинула, что сейчас перед возвышением, на котором стояли они со Стилгаром, собралось
около пяти тысяч человек.
И люди продолжали прибывать.
Воздух гудел от голосов.
— Мы прервали отдых твоего сына, саяддина, — произнес Стилгар. — Не хочешь ли ты
дождаться его, чтобы принять окончательное решение?
— Как может мой сын повлиять на мое решение?
— Конечно, воздух, который ты колеблешь своим голосом, исходит из твоих собственных
легких, но…
— Мое решение остается неизменным, — оборвала она.
Она почувствовала двусмысленность предложения Стилгара и поняла, что может
использовать Поля, чтобы оправдать свой отказ от рискованного шага. К тому же не следовало
забывать о еще не родившейся дочери. Все, что представляло угрозу для материнской плоти,
было угрозой и для ребенка.
Покряхтывая, несколько человек внесли свернутые ковры и сбросили их на возвышении,
подняв кучу пыли.
Стилгар взял ее за руку и отвел назад к акустической горловине у дальней стены. Он указал
на каменную скамью:
— Здесь будет сидеть Преподобная Мать, но пока ее нет, можешь немного отдохнуть.
— Я лучше постою, — ответила Джессика.
Она понаблюдала за тем, как рабочие разворачивают ковры, расстилая их по всему уступу,
и поглядела вниз на толпу. На каменном полу стояло уже не менее десяти тысяч человек.
И они все прибывали.
Она знала, что в пустыне сейчас пылает багровый закат, но здесь, в пещере, стояли вечные
сумерки. Огромное серое пространство заполнялось людьми, пришедшими посмотреть, как она
будет рисковать своей жизнью.
Толпа справа от нее потеснилась, и она увидела Поля, приближающегося к ней в
сопровождении двух маленьких мальчиков. Детей просто распирало от гордости за
возложенную на них задачу. Руки они держали на рукоятках ножей и бросали грозные взгляды
на людей, стеной стоявших по обе стороны от них.
— Сыновья Джамиса, которые теперь стали сыновьями Узула, — пояснил Стилгар. — Они
очень серьезно относятся к роли сопровождающих, — и он улыбнулся Джессике.
Джессика оценила попытку подбодрить и была благодарна ему за это, но так и не смогла
отогнать мысль о грозящей ей опасности.
Do'stlaringiz bilan baham: |
