Книга II. Муад-диб

«Никогда не считай человека мертвым, пока не увидишь
его тело. И даже после этого ты можешь ошибаться».

---

~ ~ ~ 
В своей книге «Отраженное время» Муад-Диб рассказал нам, что
его первые столкновения с условиями аракианской жизни стали для
него началом подлинной учебы. Тогда он научился втыкать в песок
колышек, чтобы определить погоду, обучился языку песчинок,
покалывающих кожу, узнал, как гудеть носом, как сохранять и
собирать драгоценную влагу собственного тела, И пока его глаза
постепенно обретали синий цвет Айбада, он постигал законы Чакобсы.
Предисловие Стилгара к книге принцессы Ирулан
«Муад-Диб, человек с большой буквы».
Отряд Стилгара, вместе с подобранными им в пустыне двумя странниками, в блеклом свете
первой луны выбирался из низины. Закутанные в длинные балахоны фигуры торопились,
чувствуя запахи родного дома. Серая полоска рассвета сияла ярче всего на той невидимой
отметке горизонта, которая по природному календарю соответствовала середине осени, месяцу
капроку.
Ветер рассыпал у основания скалы сухие листья, которыми частенько играли ребятишки из
сича, но отряд шел совершенно бесшумно (если не считать случайных звуков, производимых
неловкими движениями Поля и его матери), никак не выделяясь на фоне естественных шорохов
пустыни.
Поль отер с потного лба налипшую пыль и почувствовал тычок в плечо. Голос Чейни
прошипел:
— Делай, что я тебе говорю! Отпусти складку капюшона на лоб. Оставь только глаза. Ты
попусту тратишь влагу.
Сзади кто-то прошептал властным голосом:
— Тихо, вас слышит пустыня!
Со скал высоко над ними раздался птичий щебет.
Отряд остановился, и Поль почувствовал внезапно возникшую напряженность.
Со стороны скал донесся слабый звук, не громче чем если бы мышь спрыгнула с камушка
на песок.
Снова чирикнула птица.
Вольнаибы переглянулись между собой. И опять в песке послышалось мышиное топотание.
Птица чирикнула еще раз.
Отряд снова пустился в путь, продолжая взбираться по трещине в скале, но Полю
показалось, что все еще больше затаили дыхание. Он почувствовал неловкость, заметил косые
взгляды, которые вольнаибы бросали на Чейни, заметил, что сама Чейни вся как-то сжалась и
поотстала.
Теперь они шли по подножью скалы. Вокруг него шелестели серые бурки и джуббы, и Поль
почувствовал, что всеобщая собранность ослабла, хотя Чейни и остальные по-прежнему вели
себя необычно тихо. Он следовал за чьей-тр серой тенью — вверх по ступенькам, поворот, опять
по ступенькам, туннель и через две влагонепроницаемые двери в узкий, освещенный
поплавковой лампой коридор с желтыми каменными стенами и потолком,
Поль увидел, что вольнаибы вокруг него стали вынимать носовые фильтры, откинули назад

---

капюшоны и задышали глубоко, полной грудью. Кто-то тяжело вздохнул. Поль поискал глазами
Чейни и обнаружил, что ее нет рядом. Люди в бурнусах стиснули его со всех сторон. Кто-то
сильно ткнул его в бок и сказал:
— Извини, Узул, такая толкотня! Здесь всегда так.
Слева к Полю повернулось бородатое узкое лицо вольнаиба по имени Фарок. В свете
желтых ламп подкрашенные синим веки и темная синева глаз показались еще темнее обычного.
— Снимай капюшон, Узул, — сказал ему Фарок, — ты дома. И он помог Полю справиться
с застежкой капюшона, локтями расчистив свободное пространство вокруг них.
Поль вытянул из носа затычки, языком вытолкнул изо рта фильтр и чуть не задохнулся от
обилия запахов: тяжелый дух восстановленной влаги, человеческие испарения и над всем этим
запах пряностей и различных пряных компонентов.
— Чего мы ждем, Фарок? — спросил Поль.
— Преподобную Мать, я думаю. Ты же слышал известие — бедняжка Чейни.