Sila Voli indd

7. Будущее на продажу: экономика сиюминутных наслаждений
181
кредиты , не вспоминая о сокрушительных процентах. Мы 
берем, что пожелаем и когда пожелаем (сейчас), и отклады-
ваем на завтра то, с чем не хотим иметь дела сегодня. 
Под микроскопом: как вы обесцениваете будущие награды?
Подумайте, какие будущие блага вы выставляете на продажу всякий 
раз, когда поддаетесь соблазну или медлите? Каков 
мгновенный
до-
ход? Какова отсроченная цена? Выгодная ли это сделка? Если разум 
подсказывает вам: «Нет, сделка дрянная!» — попробуйте подловить 
момент, когда вы меняете взгляды. О чем вы думаете, что чувствуете — 
из-за чего вы выставляете будущее на продажу?
Ослепленные наградой
Как мы уже говорили, в состязании на самоконтроль люди 
соглашались, что шесть лакомств лучше двух. Но потом экс-
периментатор клал перед ними на стол два угощения и го-
ворил: «Хотите съесть сейчас или подождете?» — и 80 про-
центов студентов Гарварда и Макса Планка предпочитали 
передумать. У них не было проблем с арифметикой — их 
ослепило обещание награды. В поведенческой экономике 
это называется 
ограниченной рациональностью
: мы рацио-
нальны, пока не приходится действовать. Мы чудесно рас-
суждаем обо всем в теории, но, когда сталкиваемся с соблаз-
ном, мозг переходит в режим поиска награды и добивается, 
чтобы мы ее не упустили.
Выдающийся поведенческий экономист Джордж Эйнсли 
утверждает, что этот парадокс лежит в основе большинства 
неудач самоконтроля: именно так люди спиваются, подса-
живаются на наркотики, набирают вес и влезают в долги. 
Большинство людей в глубине души желают устоять пе-
ред искушением. Мы хотим выбрать то, что приведет нас 
к будущему счастью. Не выпивку, а трезвость. Не пережа-
ренный пончик, а подтянутую задницу. Не навороченную 
новую игрушку, а экономическую стабильность. Мы выби-
раем краткосрочное, безотлагательное удовольствие, только 
когда оно оказывается у нас под носом — и мы обалдеваем 

---

182 Сила воли. Как развить и укрепить
от желания. Это приводит к ограниченному самоконтролю: 
мы владеем собой до тех пор, пока нам это не потребуется.
Мы так падки до сиюминутных наслаждений, потому что 
наша система подкрепления не умеет реагировать на буду-
щие блага. Изначальной ее целью была еда, поэтому мы, 
люди, до сих пор живо откликаемся на запах и вид вкус-
ненького. Когда дофамин только проторял свои пути в че-
ловеческом мозге, далекая награда, если до нее надо было 
идти 100 километров или ждать ее два месяца, не имела 
никакого отношения к ежедневному выживанию. Нам тре-
бовался механизм, при котором мы хватали награды, когда 
они оказывались под рукой. В крайнем случае нас следовало 
заинтересовать близкой наградой, например плодом, ради 
которого достаточно вскарабкаться на дерево или пересечь 
реку. А как же блага, для которых надо работать 5, 10, 12 лет? 
В те дремучие времена еще не существовало научных степе-
ней, олимпийских медалей и пенсионных счетов, а потому 
такая задержка удовольствий была буквально немыслима. 
Приберечь на завтра еще можно. Но на 10 000 завтра — уже 
не тянет.
Когда мы, современные люди, выбираем между сиюми-
нутными и будущими благами, мозг обрабатывает эти две 
возможности совершенно по-разному. Близкое наслажде-
ние запускает старую, более примитивную систему подкре-
пления с ее дофаминовыми страстями. Грядущие радости 
не слишком ее занимают. Их ценность более понятна отно-
сительно недавно возникшей префронтальной коры. Чтобы 
отсрочить удовольствие, она должна охладить наш пыл, 
вызванный обещанием награды. Это выполнимая задача — 
в конце концов, для нее-то и предназначена префронталь-
ная кора. Но она вынуждена бороться с чувством, которое 
заставляет крыс бегать по раскаленному от электрических 
разрядов полу, а людей — спускать все сбережения в игро-
вых автоматах. Иными словами, это непросто.

---