Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Бесстрастная наука 
Так вот, если вы полагаете, что наука – это область абстрактных идей,
свободная от сенсуализма и искажений, то я вынужден вас огорчить.
Исследователи-эмпирики имеют массу свидетельств того, что нарратив,
броские заголовки и “неотразимые” ударные фразочки нередко уводят
ученых в сторону от вещей более существенных. Ведь ученые тоже люди и
руководствуются чувствами. Поправить дело может только метаанализ
научных трудов, при котором независимый исследователь, освоив в
подробностях всю (а не только самую популярную) литературу на
определенную тему, осуществляет синтез.
Осязаемость и черный лебедь 
Каким же образом нарративность влияет на наше восприятие Черного
лебедя? Нарратив, с присущим ему выпячиванием осязаемого факта,
искажает наши представления о вероятности того или иного события.
Психологи Канеман и Тверски, чьи имена уже знакомы вам по предыдущей
главе, провели такой эксперимент: испытуемых (а это были люди, чья
профессия связана с составлением прогнозов) просили оценить
вероятность двух событий:
а) в Америке случится сильное наводнение, в результате которого
погибнет более тысячи человек;
б) 
землетрясение в Калифорнии
вызовет сильное наводнение, в
результате которого погибнет более тысячи человек.
По мнению респондентов, первый вариант менее вероятен, чем
второй: ведь землетрясение в Калифорнии – это 
причина,
которую легко
допустить и которая делает ситуацию наводнения более представимой, тем
самым повышая ее вероятность в наших глазах.
Точно так же, если я спрошу: “Как вам кажется, сколько ваших
сограждан больны раком легких?” – вы назовете какую-нибудь цифру (ну,
скажем, полмиллиона). Однако если я спрошу, сколько человек в вашей
стране заболели раком легких 
в результате
курения, цифра, которую вы

---

назовете, окажется гораздо (пожалуй, что и в два-три раза) больше. Если
указана 
причина
явления, 
это 
явление 
выглядит 
куда 
более
правдоподобным – и куда более 
вероятным.
В рак от курения верится
легче, чем в рак без причины (если причина неясна, это все равно, что ее
нет).
Возвратимся к форстеровской сюжетности, о которой мы говорили в
начале этой главы, но теперь давайте рассмотрим ее с точки зрения
вероятности. Какая из этих ситуаций, на ваш взгляд, более правдоподобна?
Джой, судя по всему, был счастлив в браке. Он убил свою жену.
Джой, судя по всему, был счастлив в браке. Он убил свою жену, чтобы
завладеть ее наследством.
Наверняка, повинуясь первому впечатлению, вы скажете, что
вероятнее второй вариант, хотя это чистой воды логическая ошибка, ведь
первое утверждение шире и охватывает не одну возможную причину, а
множество: Джой убил свою жену, потому что сошел с ума, или потому, что
та изменила ему с почтальоном и лыжным инструктором, или потому, что в
состоянии помрачения он принял ее за специалиста по финансовому
прогнозированию.
Нарратив приводит к серьезным ошибкам в принятии решений. Что я
имею в виду?
А вот что: по данным психолога Пола Словича и его коллег, люди,
представьте себе, охотнее платят за страхование от терактов, чем от
авиакатастроф (хотя в число последних террористические акты входят как
частный случай).
Те Черные лебеди, которых мы воображаем, обсуждаем и боимся,
совсем не похожи на реально грозящих нам Черных лебедей. Скоро вам
станет ясно, что мы опасаемся не того, чего следует опасаться.