Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Власть эмоций 
Даже самого большого интеллектуала абстрактная статистика трогает
меньше, чем эпизод из жизни. Вот несколько примеров.
Итальянский малыш.
В конце 70-х годов в Италии случилось такое
происшествие: в колодец свалился маленький мальчик. Спасателям никак
не удавалось вытащить его, и ребенок беспомощно плакал на дне.
Естественно, вся Италия волновалась за жизнь малыша, вся страна с
замиранием сердца ждала каждой сводки новостей. Ребенок плакал,
спасатели и репортеры мучились чувством вины. Фото малыша смотрело
со страниц газет и журналов; невозможно было пройти по центру Милана,
чтобы тебе не напомнили о его беде.
В Ливане тогда бушевала гражданская война, изредка сменявшаяся
периодами затишья. Но в этой гуще потрясений ливанцев сильнее всего
волновала судьба того малыша. 
Итальянского
малыша. В пяти милях от
них люди гибли на войне, мирных жителей взрывали в автомобилях, но
судьба итальянского карапуза вдруг оказалась важнее всего для
христианского населения Бейрута. “Какой он хорошенький, бедняжка!” –
только и слышалось вокруг. И весь город вздохнул с облегчением, когда
малыш наконец был спасен.
Как говорил Сталин, “одна смерть – трагедия, миллион смертей –
статистика”. А уж он кое-что понимал в таких делах
[30]
. Статистика нас не
трогает.
Да, терроризм несет гибель, но самый жестокий душегуб – это
природа, убивающая около 13 миллионов человек ежегодно. Однако
терроризм вызывает гнев, и, поддавшись ему, мы преувеличиваем
вероятность теракта и острее реагируем, если он случается. Удар всегда
болезненнее, когда его наносит не природа, а человек.
В Центральном парке.
Представьте, что вы летите в Нью-Йорк на уик-
энд, предвкушая отличный отдых с обильными возлияниями. В соседнем
кресле – страховой агент, который по профессиональной привычке говорит

---

не умолкая. Чтобы помолчать, ему нужно сделать над собой усилие. И вот
он рассказывает, что его двоюродный брат, к которому он летит в гости,
работал в адвокатской конторе вместе с одним человеком, а зять этого
человека работал с еще одним человеком, у которого брата ограбили и
убили в Центральном парке. Да-да, в Центральном парке, в
респектабельном Нью-Йорке. У него трое детей, причем один из них
инвалид от рождения, нуждающийся в постоянном уходе врачей
Медицинского центра Корнелла, а теперь все они остались сиротами из-за
того, что папе взбрело в голову прогуляться по Центральному парку.
Теперь вы наверняка будете обходить стороной Центральный парк.
Конечно, вы могли бы посмотреть криминальную статистику в интернете
или купить брошюру, а не верить на слово страдающему недержанием речи
страховому агенту. И вы сами это понимаете, но все-таки верите. Еще
некоторое время слова “Центральный парк” будут вызывать у вас в
сознании картину: несчастный, ни в чем не повинный человек, лежащий на
замусоренном газоне. Вам понадобится перерыть горы статистических
исследований, чтобы преодолеть этот страх.
Вождение мотоцикла.
Точно так же, если кто-то из ваших близких
разбился на мотоцикле, это раз и навсегда определит ваше отношение к
данному виду транспорта, а тома статистических выкладок будут
бессильны. Посмотреть в интернете данные по количеству аварий
несложно, но это ничего не даст. Я сам гоняю по городу на своей красной
“веспе”, потому что никто из моих родных и друзей не попадал в аварию. Я
осознаю, что риск есть, однако действую, не учитывая этого риска.
Заметьте, я не спорю с теми, кто предлагает использовать нарратив как
средство привлечения внимания, ведь сознание человека, вероятно,
неотрывно от его способности составлять некое представление – то есть
придумывать историю – о себе. Я только хочу сказать, что 
иногда
нарратив
приводит к гибельным последствиям.