Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Назад в Среднестан 
А ведь сведения, полученные нами от предков, могут быть неверными.
Я имею в виду, что мы, скорее всего, унаследовали инстинкты,
необходимые для выживания в районе восточно-африканских Великих озер
– судя по всему, там находится наша прародина, – но эти инстинкты,
безусловно, неважно работают в современном буквенно оснащенном,
информационно насыщенном и статистически сложном окружении.
Действительно, 
наше 
окружение 
несколько 
сложнее, 
чем
представляется нам (и нашим органам управления). В каком смысле?
Современный мир, являясь Крайнестаном, целиком зависит от редких –
крайне редких – событий. В нем Черный лебедь может появиться после
тысяч и тысяч Белых, поэтому нам следует воздерживаться от суждений
гораздо дольше, чем нам свойственно. Как я говорил в главе 3, нереально
(биологически нереально) встретить человека высотой в несколько миль,
поэтому наша интуиция исключает такие события. Но тиражи книг или
масштабы общественных потрясений не подвластны таким ограничениям.
За тысячу дней не удостоверишься в том, что писатель бездарен, что рынок
не рухнет, что война не начнется, что проект безнадежен, что страна – “наш
союзник”, что компания не разорится, что аналитик брокерской конторы –
не шарлатан и что сосед не нападет на соседа. В далеком прошлом люди
могли делать выводы гораздо быстрее и точнее.
Более того, сегодня число “чернолебяжьих” зон неизмеримо выросло
[22]
. В первобытном мире их было немного: впервые встреченный дикий
зверь, новые враги, внезапные природные катаклизмы. Эти события
повторялись достаточно часто, чтобы поселить в нас врожденный страх.
Инстинктивная склонность к поспешным выводам и к “туннелированию”
(то есть к фокусированию на небольшом количестве известных зон
неопределенности) укоренена в нас и сейчас. Короче говоря, эта
склонность – наша беда.