12
предисловие
паоло
вирно
грамматика
множества
дом и множеством. Публичная сфера Нового времени может
иметь в качестве центра тяжести
либо одно,
либо – другое.
Вечная угроза гражданской войны получает в этой альтерна-
тиве свою логическую форму. По Гоббсу, понятие народа пря-
мо зависит от существования Государства, более того, народ
является его отражением, его отголоском, и
если есть Госу-
дарство, значит, есть и народ. При отсутствии Государства на-
рода не существует. В тексте
De Cive, который буквально про-
питан ужасом перед множеством, можно прочитать: «Народ
есть нечто
единое, обладающее
единой волей и способное на
единое действие» (Гоббс,
De Cive, глава XII, 8, но ср. также
примечание к гл
. VI)
2
.
2
См.: Гоббс Т. Сочинения в 2 т. М.: «Мысль», 1989. Т. 1. С. 395. В русском пе-
реводе термин multitudo передается однозначно негативно – как «масса» или
«толпа» (хотя переводчик иногда оставляет в скобках оригинальный термин),
что скрывает возможности радикального прочтения этих классических текстов
с точки зрения «множества». В отечественной
политической философии еще
необходимо проделать большую концептуальную и филологическую работу от-
носительно классических текстов, чтобы дискуссия о «множестве» стала по-
настоящему возможной. Пока ограничимся уточненными цитатами, к которым
отсылает Вирно. Гоббс пишет о различии между множеством и народом следу-
ющее (приводим более полный фрагмент, из которого взята фраза, цитируемая
автором): «И наконец, опасным для всякого государственного правления, а
осо-
бенно монархического, является недостаточно четкое отличие
народа [populus]
от
толпы (multitudo). Народ есть нечто
единое, обладающее
единой волей и спо-
собное на
единое действие. Ничего подобного нельзя сказать о толпе. Народ
правит во всяком государстве, ибо и в монархическом государстве повелевает
народ, потому что там воля народа выражается в воле одного человека. Масса
(multitudo) же – это граждане, то есть подданные. При
демократии и
аристокра-
тии граждане – это масса [multitudo], но собрание (curia) – это
уже народ. И при
монархии подданные – это
толпа [multitudo], а, как это ни парадоксально,
царь
есть народ. Низы общества (vulgus hominum), да и многие другие, совершенно не
замечающие, что дело обстоит именно так, о большом количестве людей всегда
говорят как о
народе, то есть о
государстве. Они говорят, будто
государство вос-
стало против царя, что невозможно; или будто народ
желает или не желает того
или другого, когда этого желают или не желают вечно недовольные ворчуны-
подданные, прикрывающиеся именем народа, подстрекающие граждан против
13
Множеству, c точки зрения Гоббса, свойственно «естествен-
ное состояние», т.е. то, что предшествует установлению «по-
литического тела». Однако давно отторгнутый концепт может
вернуться как нечто «вытесненное», но вновь обретающее
свое значение в моменты кризисов, которые время от вре-
мени сотрясают суверенность Государства. До возникнове-
ния Государства существовали «многие», после образования
Государства появляется «один народ» (
popolo-Uno), облада-
ющий единой волей. По Гоббсу,
множество избегает полити-
ческого единства, сопротивляется повиновению, не способно
заключать устойчивые соглашения, не может достичь статуса
юридического лица, потому что не в состоянии передать свои
естественные права суверену. Эту «передачу» множество не
допускает уже хотя бы только из-за своего способа существо-
вания (из-за собственного характера множественности) и дей-
ствия. Гоббс, будучи выдающимся писателем, с удивительной
государства, то есть
толпу (multitudo) против
народа. Таковы те мнения, которые
способны толкнуть граждан на мятежные действия» (там же, с. 395–396, вставки
в квадратных скобках наши). Таким образом, именно игнорирование фундамен-
тального различия между народом и множеством может породить «ошибочные»
мнения, которые угрожают самим основам государства. Об этом различии см.
также очень важное замечание в первом примечании к гл. VI: «Имеется в виду,
что масса [multitudo] как собирательное слово обозначает много объектов, на-
пример, масса [multitudo] людей есть то же самое, что и много людей. Это же
слово, будучи единственного числа, обозначает один объект, а именно – одну
массу [multitudo]. Но ни в том ни в другом
случае не предполагается, что масса
обладает единственной волей, дарованной ей природой, но каждый человек об-
ладает собственной. А поэтому мы не должны приписывать ей единое действие,
каково бы оно ни было» (с. 333–334, сверено с оригиналом, вставки в квадрат-
ных скобках наши). Именно поэтому с точки зрения грамматической формы (ко-
торая, как мы видим, также может иметь политическое значение) принципиально
переводить «multitudо» на русский как «множество», в единственном числе, не
отказывая
ему в возможности единства, которое строится на других принципах,
нежели единство народа, и связано с другим политическим проектом, нежели
капиталистическое государство (см. об этом далее).
Do'stlaringiz bilan baham: 
