Paolo Virno

4.
]
Болтовня и любопытство

---

112
паоло 
вирно
грамматика 
множества
третий 
день
множество как субъективность
нимное и вездесущее. Оно питает успокаивающие убеждения, 
распространяет разделяемые всеми мнения. Это безликий 
субъект сообщений масс-медиа. Он подпитывает болтовню и 
подстрекает безудержное любопытство. 
Это болтливое и пронырливое «неопределенное лицо» 
скрывает выдающуюся черту человеческого существования: 
быть в мире. Заметим, что быть в мире не означает незаинте-
ресованно за ним наблюдать. Принадлежность к миру влечет 
за собой, скорее, прагматическую вовлеченность. Отношения 
с моим жизненным контекстом состоят в первую очередь не 
в познании и представлении, но в практике приспособления, 
в поисках защищенности, в практическом ориентировании, в 
прямом влиянии на окружающие объекты. Аутентичная жизнь 
для Хайдеггера находит свое адекватное выражение в труде. 
Мир – это прежде всего мир-стройплощадка, объединение 
производственных целей и средств, театр всеобщей моби-
лизованности. Хайдеггер считает, что это фундаментальное 
отношение с миром извращено болтовней и любопытством. 
Тот, кто болтает и позволяет любопытству овладеть собой, не 
работает, отвлечен от исполнения определенной задачи и за-
бывает возложенную на него серьезную «заботу». «Неопреде-
ленное лицо», кроме того, что оно анонимно, также и праздно. 
Мир-стройплощадка превращается в мир-спектакль.
Зададим себе вопрос: правда ли, что болтовня и любопыт-
ство остаются в границах того, что находится вне работы, в 
пределах времени развлечения и праздности? Может быть, 
на основе аргументов нашего семинара стоило бы предпо-
ложить, что это поведение превратилось в основу современ-
ного производства, в котором доминируют коммуникативные 
действия и больше всего ценится способность ловко выкручи-
ваться в ситуациях непрерывных нововведений? 

---

113
Начнем с болтовни. Она свидетельствует о выдающейся 
роли социальной коммуникации, о ее независимости от ка-
ких-либо обязательств или условий, о ее полной автономии. 
Автономии по отношению к предписанным целям, к ограни-
ченным задачам, к обязательствам честного воспроизведе-
ния истины. В болтовне денотативные отношения между сло-
вами и вещами имеют гораздо меньшее значение. Речь не 
требует больше внешней легитимации со стороны событий, 
которыми она озабочена. Она сама создает событие, смысл 
которого заключается в нем самом, оправдываемое исклю-
чительно тем фактом, что оно происходит. Хайдеггер пишет: 
«В меру средней понятности, уже лежащей в проговаривае-
мом при самовыговаривании языке, сообщаемая речь может 
быть широко понята без того, чтобы слушающий ввел себя в 
исходно понимающее бытие к о-чем речи»
58
. Болтовня «…есть 
возможность все понять без предшествующего освоения 
дела», продолжает он дальше
59
. 
Болтовня подрывает референциальную парадигму. Кризис 
этой парадигмы является основой происхождения mass media. 
Однажды освобожденные от обязательств пунктуального со-
ответствия внеязыковому миру, высказывания могут неопре-
деленно умножаться, рождаясь одно от другого. Болтовня не 
имеет оснований. Эта безосновность объясняет неустойчивый 
и часто пустой характер ежедневного взаимодействия. Одна-
ко та же необоснованность дает возможность в любой момент 
создавать и апробировать новые дискурсы. Коммуникация, 
вместо того чтобы отражать и передавать то, что есть, про-
изводит положения вещей, уникальный опыт, новые факты. 
58 
Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 168.
59 
Там же. С. 169.