Н. Игнатьев миссия в хиву и бухару в 1858 году

часть реки, по течению которой мы впоследствии можем приблизиться на 
расстоянии 20 переходов от нынешних границ индийских владений Англии. К 
несчастию у нас если предпринимают что, то лишь под впечатлением минуты, 
а не достает у нас действительной государственной инициативы для того, 
чтобы предпринять великое дело, с твердою решимостью неуклонно и 
настойчиво довести до конца. 
Можайский прибыл с Салацким и подарочными вещами, 
предназначенными для хана........ Я очень благодарен Можайскому за то, что 
он Вам доставил сведения обо мне 
99
, но опасаюсь, что отсутствие моего 
почерка Вас напрасно напугает и будет беспокоить. Ждите терпеливо, надеясь 
на милость Божью и на силу Вашей молитвы, правда что мы попали в довольно 

---

опасное положение, но в Кунграде умышленно распространяли 
неблагоприятные, устрашающие слухи, чтобы нас запугать, обмануть ни 
заставить отказаться от задуманного. Убедительно прошу Вас не верить 
слухам, которые могут дойти из киргизской степи до Петербурга. Эти слухи 
растут, увеличиваются в размере и значении, видоизменяют свой 
первоначальный смысл по мере увеличения расстояния ими пройденного, как 
комок снега, служащий первообразом и основанием альпийского 
завала, 
[141]
обрушивающегося в долину. Опасность, затруднения жизни и 
положения критические, в которые бывает поставлен человек нормальный, 
очищают его нравственно, возвышают дух и выводят нас на прямой путь, с 
которого мы так охотно сбиваемся среди искусственных удовольствий и 
удобств обыденной жизни. В минуту опасности человек с верою и сердцем 
крепнет и бодро выносит испытания, а похвалявшийся отсутствием мнимых 
предрассудков (esprit fort) начинает метаться, чванившийся же своим 
атеизмом зачастую невольно обращает свои взоры к Всевышнему 
Покровителю, которого он забыл при мирном пользовании благами земными. 
Не в первый раз приходится мне присутствовать при этих психических 
изменениях душевного настроения и прочувствовать их нравственное 
воздействие. Это возвышает душу, но и внушает презрение к человеческой 
слабости. Таким нутом приобретается жизненный опыт, заменяющий много 
лет жизни обыденной. 
Если будет какая либо действительная опасность, я Вам в ней сознаюсь, 
а потому прошу Вас не беспокоиться при получении стороною каких либо 
известий обо мне. Неизменная память о Вас, бесценные родители, заставляет 
меня быть благоразумным и принимать меры предосторожности, мне 
несвойственные, единственно потому, что меня преследует мысль Вас не 
огорчить моим исчезновением Хивинцы скоты, которые умеют только врать, 
подозревать, относиться ко всему с недоверием; они трусливы, подлы, злы и 
коварны. Извольте говорить 6 переговорах дипломатических и о заключении 
трактатов с людьми, которые отвечают на все ваши красноречивые доводы и 
убедительные для всякого европейца, доказательства: мы не желаем принять 
ваши предложения, потому что того совсем не требовали от наших предков, 
живших еще счастливее нас; мы не желаем нововведений, мы не нуждаемся в 
богатствах, потому что довольствуемся тем, что уже имеем: мы не нуждаемся 
даже в хорошо вооруженном и обученном войске, чтобы предохранить нас от 
вашего наступления на Хиву, потому что у нас много святых, 
[142]
в роде 
Полвана и других, которые за нас будут молиться и заступятся, как это было 
во время экспедиции Перовского, собравшегося с несметным войском 
завладеть хивинским ханством и не бывшим в состоянии достигнуть даже 
тогдашних пределов наших владений и т. д. Чтобы договариваться с ними 
мирным путем надо ждать перерождения этих азиатов или же по крайней мере, 
начать с того, чтобы отдуть их порядочно и, проучив, внушить должное 
почтение к нам и тогда уже приниматься с ними за переговоры, которые может 
быть и привели бы, в таком случае, к желаемым результатам: обеспечить за 

---

нами свободное пользование р. Аму и личную безопасность русских людей в 
ханстве». 
Безвыходное положение, в котором по-видимому находилось 
посольство со времени отплытия из Кунграда и в первые десять дней 
пребывания в Хиве, поколебало было мое намерение идти в Бухару, тем более 
что, по доходившим до нас сведениям, эмира не была в Бухаре, а он находился 
во главе войск своих на войне против Кокана, и внушило мне мысль вернуться 
к первоначальному предположению Егора Петровича Ковалевского, 
находившего, что предпринять сразу путешествие в оба ханства 
затруднительно и слишком утомительно, а что следует выполнить это в два 
приема, в течение не одного, а двух годов, т.е., употребив два лета и зимовать 
в одном из наших степных укреплений. Впоследствии директор Азиатского 
Департамента присоединился к мнению Великого Князя Константина 
Николаевича, желавшего, на основании сведений, доставленных Бутаковым, 
основывать все действия посольства на движениях флотилии, так как 
предполагалось, что никакого физического препятствия не встретится для 
плавания судов наших до бухарских владений и даже до Балка. Мнение это 
послужило основанием для решений комитета, постановившего направить 
посольство чрез Хиву в Бухару, в предположении, что если не удастся 
окончить в одну навигацию, то посольство прозимует в Бухаре и вернется 
весною в Оренбург. Под впечатлением 
[143]
неблагоприятных сведений, 
полученных с разных сторон о положении дел в Бухаре, я составил для 
отсылки в Министерство Иностранных Дел записку, в которой изложил 
причины, заставляющие предпочесть отложить поездку посольства в Бухару 
до следующей весны: 
1) Ежели хивинский хан, при всей слабости ханства и будучи напуган 
нами, не согласится на условия, ему предложенные, то как ожидать большей 
уступчивости от хана бухарского, считающего себя за самого 
могущественного государя Средней Азии, более отдаленного от наших 
военных средств и избалованного нами доселе более, нежели Хива. 
2) Теперь самое неудобное время, чтобы идти в Бухару, ибо хан будет 
несравненно менее уступчив, нежели в 1841 г., когда посольство претерпело 
совершенную неудачу; ныне а) он покорил Шахри-Сябз, б) отрезал уши и нос 
у коканских посланцев, потребовал, чтобы коканский хан сошел с престола, 
уступив оный воспитанному в Бухаре сыну Медемли-хана, в) у хивинского 
хана потребовал бухарский эмир также, чтобы он сошел с престола, уступив 
оный другому сыну Медемли-хана, зятя его, и чеканил бы монету на имя 
эмира, г) от употребления опиума и разных излишеств эмир почти сошел с 
ума. 
3) Несравненно выгоднее дождаться смерти эмира и послать посольство, 
когда воцарится его сын, содержимый ныне под арестом в Карши. 

---

4) Эмир требует, чтобы хивинцы не пропускали нашего парохода и 
посольства, не желая видеть на р. Аму судов русских и опасаясь показать нам 
новую дорогу в Бухару. 
5) Хивинцы не хотят пропустить посольство прямо в Бухару, не 
пропускают наших чабаров (курьеров) в Бухару и намерены, — если я 
непременно потребую пропуска посольства, — напасть на оное на пути. 
6) Невозможность, — вследствие опасений капитана 1-го ранга Бутакова 
и недостатка в продовольствии и в запасе угля для 
[144]
парохода, подняться 
в нынешнем году до Чарджуя и Балка, — уничтожает существенную цель 
посольства; лучше сохранить этот предлог, для плавания наших пароходов, до 
будущей весны и приготовить надлежащим образом флотилию. 
7) Эмир недоволен лично мною за то, что я пошел не прямо в Бухару, а 
первоначально в Хиву и, по довольно верным сведениям, считает себя вправе 
быть недовольным русским Правительством: а) за то, что будто бы посланец 
его был очень дурно принят в Петербурге; б) что он был задержан месяц в 
Орской крепости, при приезде; в) что Русское Правительство не 
удовлетворило бухарских купцов за разграбленные якобы нашими киргизами 
караваны; г) что не удовлетворило бухарских торговцев за сожженные в форте 
№ 1 две бухарские лавки; д) за то, что держат в России (будто бы) бухарцев в 
плену. 
8) Я не мог бы достигнуть теперь в Бухаре ни одной из предпринятых 
целей: а)