Монография пятигорск 2012 ббк

3.2. ЭКСПРЕССИВНОСТЬ ПУНКТУАЦИИ В
НОВЕЛЛИСТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
Художественная речь имеет своей задачей не простое изложение фактов и явлений жизни, а максимальное воздействие на человека через раскрытие сложных переживаний и чувств персонажей и рассказчика. Для этого используются все приёмы, которыми располагает язык в его письменных формах, в том числе, пунктуация.
Природа пунктуации в нарративных текстах становится всё более многофункциональной и индивидуальной, требующей к себе пристального внимания. Одни из фактов использования пунктуационных знаков, средств и приёмов проявляются как закономерность, другие - как тенденция, третьи - как черта индивидуального стиля или способ решения некой задачи в рамках конкретного произведения. При этом всегда в пунктуации художественного текста обнаруживается нечто такое, что может служить точкой опоры для проникновения в его содержание.
В пунктуационной системе современной наррации существенными оказываются пунктуационные знаки, которые не только указывают на характер отношений между содержательными элементами текста, но и способствуют репрезентации знаний и явлений затекстового, подтекстового характера, эксплицируя вербально не выраженное представление пишущего о сообщаемой информации.
Современные исследователи авторской пунктуации (8.В1к1а1о, G.Dessons, С.Иаппоих, Э.М. Береговская,
Н.С. Валгина, Л.М. Кольцова) выделяют следующие приёмы создания многомерности и объёмности текста:

1. 
   изменение графического оформления элементов в линейном ряду, приводящее к деформации рисунка строки;
   
2. 
   изменение конфигурации визуального текстового пространства, создание композиционно-графических фигур;
   
3. 
   изменение пунктуационного оформления высказывания, выстраивание особого «пунктуационного сценария», превращающего горизонтальные связи в вертикальные, линейные в нелинейные.
   

Современный художественный текст достиг высокого уровня свободы, допускающей разного рода отклонения от нормы. Это позволяет избежать автоматизма как в создании, так и в интерпретации текста. При таком подходе в пунктуации можно различить две стороны: то, что относится к пишущему, и то, что относится к читающему. То есть значения и оценки, выраженные пишущим, должны быть прозрачны для читающего.
Однако в структуре художественного текста пунктуационные знаки часто приобретают особую, функционально-стилистическую значимость. Это осложняет проникновение в смысловую, эмоциональную и интонационную ткань художественного произведения. Но лишь преодолев эти сложности, читатель способен понять и оценить содержательную и образную стороны текста.
Индивидуальная пунктуация помогает устранить регламентацию, повышая при этом экспрессивные качества текста. Замена одних знаков другими, расчленение речи создают приращение смыслов и оценок писателя, модифицируют ритмику текста. Авторская пунктуация следует внутренней логике, диктуемой конкретным текстом и субъективно избираемой автором. Так, при сохранении основных функций новизна употребления пунктуационных средств связана с дополнительными значениями, расширением возможностей знаков и усилением их функциональных свойств. Комбинация знаков или нарочитое повторение одного знака также могут быть авторскими, составляя особый индивидуальный приём. Поскольку пунктуация включается в систему литературных приёмов, помогающих созданию образа, конструированию хронотопа и пространства, она становится мощным стилистическим средством.
Всё многообразие авторской пунктуации нашло своё отражение в творчестве французских писателей конца ХХ - начала XXI века. Диапазон индивидуализации пунктуационного пространства чрезвычайно широк. Он варьируется в их творчестве от нестандартной пунктуации до модификации графики текста. Это позволило ряду исследователей ввести понятие «пунктуационная фигура», являющейся средством выразительности и «выводящей на поверхность те имплицитные смыслы», которые составляют важнейшую часть «несущей конструкции» в архитектонике текста [Кольцова 2007, 37]. Данное средство компонует информационно-эстетическое содержание текста в соответствии с основными векторами смысла.
Нарушения пунктуационной нормы, особенно повторяющиеся, называемые пунктуационными «сгущениями» [Береговская 2004, 136], приводят к созданию определенных стилистических эффектов, часто противоположных: от цельности, незыблемости мира до смешивания впечатлений и образов, их бессмысленности.
Эволюция функций пунктуации закономерна: последняя характеризуется пластичностью и способностью к отражению индивидуального писательского стиля. Пунктуация отличается незаметностью, пока соответствует норме. Ю.М. Лотман утверждал, что «пока мы не замечаем той или иной стороны языка, можно быть уверенным, что построение ее соответствует нормам употребления» [Лотман 1972, 63]. И, напротив, когда писатель превышает среднюю частотность употребления пунктуационного знака, разрушает привычный облик фразы, пунктуация несет функционально-стилистическую либо модально-стилистическую нагрузку. По мнению Э.М. Береговской, в современном тексте пунктуационные знаки, способствующие расчленению речи (точка, запятая, точка с запятой) приобретают способность подчеркивать семасиологическую сторону речи, раскрывать отношение говорящего к содержанию, его настроение [Береговская 2004, 144].
Пунктуация частично компенсирует в тексте, зафиксированном на письме, те несловесные факторы, которые способствуют выразительности звучащего текста, т.е. не только интонацию, но и мимику, и жесты [Береговская 2004, 131]. Пунктуационные отклонения обращают на себя внимание прежде всего при условии их чрезмерной концентрации либо при замене обязательного нормативного знака другим.
Для современного нарративного текста весьма характерны оба проявления ненормативности в пунктуации. Так, постановка точки определяется конкретным содержанием того или иного высказывания, связью между собой отдельных мыслей или идиостилем писателя.
Традиционно точка выполняет две функции: отграничивает одно высказывание от другого и указывает на повествовательный характер высказывания. Однако индивидуально-авторское употребление точки значительно многообразнее, оно наделено внутренним смыслом. В.Кандинский считал, что этот знак может быть понят как символ, обладающий «внутренним звучанием». При введении точки в круг художественной значимости происходит актуализация её внутренних свойств, что приводит к приращению смысла. Такое употребление точки создаёт двузвучие - «текст-точка» [Фещенко 2006, 80-81].
Концентрация точки может происходить в серии номинативных высказываний, которые обладают неисчерпаемыми возможностями. Они как бы созданы для описания, но не отражают динамику действия. Предметы, явления, окружающий мир представляются в таком случае статичными. Создаваемые номинативными высказываниями картины отличаются яркостью, динамизмом, выпуклостью. Каждый фрагмент действительности, обозначенный номинативом, является выразительным элементом описания. Номинативные высказывания, традиционно употребляемые для описания природы, времени года и др., встречаются реже в современной наррации. Употребленные в тексте, они становятся элементом когезии, начиная серию абзацев. Так, в новелле А.Сомон «Sunday» они задают равномерный ритм:
Calme dimanche matin.
[...]
Calme fin d'après-midi.
[...]
Soleil.
Кажущаяся монотонность новеллы, обыденность ситуаций нарушается в конце текста, вступая в конфликт с напряженным внутренним состоянием героини.
В новелле «Le sucre» номинативные высказывания не только концентрируют взгляд на предметах обстановки, действующих лицах, но и выделяют каждый из названных элементов. Тем самым с одной стороны, создаётся многоплановость повествования, происходящая за счет наложения дополнительной информации на уже представленный контекст. С другой, происходит компрессия информации, включающей в себя как конкретные сведения, так и эмоциональную насыщенность.
Номинативные высказывания нельзя рассматривать изолированно от парцеллированных и неполных. Их чередование и переплетение придают тексту фрагментарность на поверхностном уровне, которая обусловлена семантической и эмоциональной насыщенностью на глубинном уровне. Точка при этом порождает скрытую напряжённость повествования, позволяет избавиться от несущественных подробностей, растянутости повествования, насыщает его внутренней силой:
À Monoprix. Me regardent de travers. Vendeuses. Quand je passe. Mal fringue. Blouson déformé vieux futal. Caddie chargé de cartons Beghin Say (au Prisu, Daddy's Suc. Origny à Auchan, Sol chez Leclerc, emballage mauve). Clientes (mais pas toutes, celles qui achètent du sucre). Gestes discrets paupières baissées — prétendant pas voir que d'autres achètent du sucre, Clientes et parfois clients. Et puis caissières. Maussades, hargneuses même. Exigeant étalage mar­chandise sur tapis roulant. Connasses. J'explique, C'est au carré, six sur six font trente-six. Rien à faire. Vi-dez-le-cad-die, elles répètent. Griserie du pouvoir. Pauvres idiotes. Donc. Boîtes déposées contre la caisse. Après délimitation du terrain avec barre portant inscription (noir sur blanc) au suivant. Le suivant, allure jeune cadre dynamique. Trimbalant allègrement pack yoghourts bio. Pas de sucre. Mais en aura commandé sans quitter bureau design (fauteuil pivotant bigophone mains-libres) entre deux rendez-vous d'affaires. Vingt kilos. Trente. Quarante. Cinquante. Désinvolte. Enfonce négligemment yoghourts dans sac plastique. Méprise nourritures terrestres et soucis d'homme ordinaire.
В данной новелле обыденность ситуации - покупка сахара в магазине - на самом деле вскрывает проблему личности, страдающей от навязчивых страхов, обусловленных пережитыми военными лишениями. Находясь во власти внутренних противоречий, пытаясь приспособиться к благополучной жизни, главный герой не в состоянии преодолеть внутренние фобии. Точка придаёт объём тексту, предлагая читателю самому понять причины тех или иных действий персонажа:
Du sucre. En ai. À revendre.
En revendrai.
Si je veux. Quand je voudrai. Nous verrons. Pas moins de. Boîte ou morceaux au détail? Marchandages.
Vieux comme moi mais qui se souviennent. Ou encore écrivains, historiens. Racontent. Que jadis c'était ainsi. Pendant guerre. Règne des nantis. Restrictions connaissaient pas. Ayant amoncelé victuailles, les cédant à prix d'or aux moins chanceux. Me souviens plus. Trop petit à l'époque. Ma mère juste avant sa mort disant (guerre finie depuis des lustres) s'obstinant, Rappelle-toi. En ce temps-là. Tu sais bien. Hurlant, Tu fais exprès pour m'embêter. De dire. De pas dire. Parti pris. Sale caractère. Et moi, Non.
Точка в современных текстах становится универсальным знаком препинания, заменяя многие другие пунктуационные знаки. Она берёт на себя функцию маркирования паузы, провоцируя недопустимые разрывы. Например, новелла А.Сомон «Charlotte aux fraises» начинается с подчинительного союза, отделённого точкой. Начало новеллы напоминает поток мыслей, прерываемых паузами:
À cause de.
Oui. Un dessert glacé. Vanille et fraise. Biscuits y trempés dans un sirop.
C'était pour leur anniversaire de mariage. Philippe adore la charlotte aux fraises.
Elle a fait ses courses de la semaine en voiture. Au supermarché Atac. Une vraie grande surface. À l'angle des deux avenues. Vaste parking devant l'entrée.
За заурядной ситуацией покупки клубничного торта из мороженого к годовщине свадьбы скрыта проблема личности, её взаимоотношений с окружающими, воспоминания детства. Точка скрепляет фрагменты высказываний, соответствующие разным периодам жизни героини:
Chuchotements. Regards complices.
Douce amertume. Lointaine enfance.
Одновременно она служит сигналом, вызывающим в памяти героини ассоциативный ряд, связанный с воспоминаниями детства:
Elle déploie le journal en écran sur le précieux paquet. Protection dérisoire.
Protection. Ange gardien.
В новелле точка маркирует недосказанность, в основе которой лежат негативные эмоции, причины, которые героиня не хочет признавать:
Malchance. Coup du sort. À cause de. Oh de rien, de personne. Incident dû au hasard qui fait bien ou mal les choses.
Ш. Балли отмечал, что под действием эмоции «логическая связанность членов предложения между собой, которая как будто должна была бы способствовать пониманию, на самом деле является препятствием непосредственному выражению мысли, т.е. она сдерживает проявление чувств и волевых импульсов. Под действием этих факторов составные элементы высказывания обособляются друг от друга; само высказывание осуществляется не равномерно, а толчками, так что слушатель воспринимает не всю мысль сразу, а отдельными порциями... Каждый из этих обособленных элементов высказывания несет своё экспрессивное ударение и отделяется от соседнего короткой паузой» [Балли 2001, 356].
Тексты, отмеченные парцелляцией, значительно более экспрессивны: в них нередко присутствуют два
противоположных фактора экспрессивности - ожидания и внезапности. Экспрессивность парцелляции тем больше, чем неожиданнее точка перед присоединенным элементом и чем менее самостоятелен последний. Речь идет о конструкциях, где парцеллят не обладает структурной и смысловой завершенностью и содержит «сигналы такой незавершенности» [Сковородников 1978, 60]. Такими сигналами могут являться указательные или обобщающие слова, требующие расшифровки как элементы информативно недостаточные. Базовая часть создает установку на ожидание, состояние напряженности, требующей присоединенного элемента. Благодаря такой структуре присоединенный элемент приобретает особую значимость. Акцентироваться может и первая, и вторая часть структуры, что предопределяется, в конечном счете, контекстом, особенностями идиостиля.
Перейдя из спонтанной разговорной речи в язык художественной литературы, парцелляция сохраняет ярко выраженный разговорный характер, что проявляется в поступлении дополнительной информации, новых мыслей, оценок. Преподнесение элементов высказывания в виде отдельных фрагментов, «порций» дает возможность понять ход мыслей рассказчика или персонажа, сделать «чужое» «своим», глубже проникнуть в содержание каждой порции, воспринять экспрессию и эмоционально-оценочный смысл текста. Такая самостоятельность и благодаря этому экспрессивность может возникать у парцеллята, выполняющего в тексте различные функции. Парцелляция наследует из спонтанной речи возможность разрывов единых предложений в случае появления новых подробностей, деталей, подчас дополняющих, подчас опровергающих предшествующий текст. При этом под парцеллированными высказываниями мы понимаем как изолированные структуры, легко поддающиеся воссоединению в рамках одного высказывания, так и структуры, требующие синтаксических изменений при воссоединении.
Так, в новелле А. Сомон «Palombes» парцеллированные высказывания многократно встречаются в различных функциях. Их появление обусловлено, на наш взгляд, особенностями жизни героини и её воспоминаниями, в которых наиболее рельефно всплывают самые значимые эпизоды: попытки защиты диких голубей, уход из семьи отца, получение увечья матерью, убийство героиней в детском возрасте обидчика матери. Представляется, что в каждом из этих эпизодов ключевую роль играют парцеллированные высказывания.
В начале новеллы парцелляция служит средством соединения настоящего и прошлого героини. Парцелляты несут значительно больший объём информации, чем это следует из их денотативных значений:
Ça fait du bruit sur les pavés, les pas. Ça claque. Si les pavés sont mouillés ça chuinte. Ça clapote. Par endroits les joints sont marqués à peine. Ça fait du bruit sur le bitume. Les semelles. Un frottement et soudain comme une déchirure. Ça fait du bruit aussi sur un chemin de terre, sur un sentier de sable ou de gravier. À la campagne. Ça crisse ça martèle.
Soir tombant. Les arbres là-bas. Sombres. Les pas hésitent un instant, ralentissent, qu'accompagne le grincement de la barrière. Jérôme Mercier rentre chez lui.
Je le regarde. Cachée derrière la haie.
Je l'ai guetté si souvent. Il change il se tasse il vieillit. C'était voilà longtemps déjà. Moi aussi j'ai beaucoup changé. Je suis la fille de Margot.
Парцеллированный элемент À la campagne выделяет место, где произошли все основные драматические события её жизни.
При описании населения деревни в воспоминаниях героини всплывают портреты жителей. И даже по прошествии ряда лет она пытается понять, как каждый из них относился к охоте на диких голубей. Парцеллированные элементы выхватывают из прошлого лица деревенских жителей, собравшихся вместе и обсуждающих эти вопросы. Отрицание в парцеллятах противопоставляет часть жителей ярым охотникам. Благодаря парцеллированным элементам зрительные образы наделяются дополнительной яркостью:
Les hommes du village. Pas tous. Pas l'instituteur. Pas le maire. Les chasseurs. Ils sont là sans être là. Marcel qui paraît fébrile, André se grattant la tête, prêt à relancer une harangue, Sté­phane, l'air exaspéré. Et puis Fabien l'intrépide, aujourd'hui plutôt perplexe. Antoine. Guillaume.
В портрете матери - самой красивой женщины деревни - парцеллят чётко противопоставляется предыдущему высказыванию, позволяет избегать дополнительных комментариев рассказчика:
Elle a été la plus belle femme du village. Accessible puisque sans mari. Fière ou méfiante.
Вспоминая о трагедии, случившейся с матерью, и о яростных спорах, разделивших жителей деревни, героиня представляет лишь их поднятые кулаки, слышит крики и ругательства. Парцелляты, употреблённые в функции метонимии, воссоздают картину деревенской жизни, дополняют сцены звуками и жестами:
Il y a eu des disputes. Des poings levés. Des jurons des engueulades.
Подчёркивая наиболее существенные характеристики персонажей в целом или в конкретной ситуации, парцеллированные высказывания наделяют эти черты особой значимостью в интерпретации событий либо в развитии сюжета. Благодаря парцелляту читатель может домыслить те моменты переживаний героини, которые не получают вербального выражения в тексте:
J'ai grogné que moi non plus je n'avais pas de père, que j'avais un père à jamais absent. Et une mère handicapée. Qui avait été si belle.
Парцелляция может передавать высокую степень эмоциональной насыщенности, освобождая рассказчика от поиска других средств передачи чувств. Например, трагизм необычной концовки новеллы А.Сомон «Nous chеrchions la vallée» оказывается тем более неожиданным, что он не предопределен развитием событий. Серия парцеллированных элементов нагнетает напряжение, придет каждому из них фатальный характер:
J'ai regardé mes compagnons. Qui avançaient. Vers l'eau. Dans l'eau. Disparaissaient.
Je n'ai pas bougé. Du cauchemar plein la tête.
Tous, ils m'avaient dit qu'ils savaient nager.
Данный фрагмент свидетельствует также о том, что точка в противовес традиционной семантике данного знака препинания не снимает, а лишь усиливает недосказанность, позволяет опустить значительный пласт информации, насыщает текст более сильными эмоциями, чем их вербальное выражение. Это позволяет увидеть прагматическую функцию точки, в использовании которой проявляется субъективное отношение пишущего.
Значительные возможности субъективного
представления событий и фактов открываются в современной наррации и у запятой. При всей свободе использования запятой во французском высказывании, современная наррация придаёт дополнительную экспрессивность этому знаку. Так, в новелле А. Сомон «Nous chеrchions la vallée» запятая позволяет сконцентрировать множество разноплановых действий и событий, отобразить их в ускоренном темпе, кратко и ёмко обозначить подготовительный этап похода:
Claquée la porte du bureau, distribués les cours (Grégoire) qui préparaient les étudiants à une existence bien réglée, remplie la fiche d'import-export (Marie), signés les derniers papiers de l'agence immobilière (Bas-tien), les surfils terminés les coutures aplaties (Jeanne), les derniers pansements changés les médicaments distribués (Yva), les outils sur le rack, les enfants chez grand-mère et nous étions là, sac à dos bouclé, prêts à reprendre la marche pour réaliser ce projet qui demeurait ce qu'il avait été dix ans plus tôt, cinq ans plus tôt, trois ans, deux ans, l'année dernière, et entre-temps le temps avait passé, nous avions accompli notre travail.
Возможно, запятая создаёт эффект того, что перечисленные события имели статус второстепенных, незначительных по сравнению с важностью, глобальностью предстоящего путешествия.
В новелле К. Фере «Tout doux Bijou» запятая фактически заменяет собой большинство знаков препинания, традиционно ожидаемых в тексте. Она позволяет соединить воедино реальные впечатления и воспоминания рассказчика, его фантазии, речь дочери и других персонажей из жизни и литературных произведений:
Sa petite main de rien me tapote le dos, comme quoi il faudrait se calmer la marmite, que je m'échappe à vue d'œil, qu'on me voit fumer à des kilomètres, qu'il est temps de s'arrêter, maintenant, avant de devenir complètement cinglé, que ça lui fout un peu la honte de me voir comme ça, et puis tous ces gens qui nous regardent, elle connaît l'animal, «là... tais-toi...», elle sait bien que sans ça je vais redoubler ma performance, pas plus tard qu'illico, crier de plus belle à la mer écrasée et au monde pour ne pas éclater, exploser dans tous les sens, tomber raide Nietzsche à Turin, que ça va pas être possible autrement, le ventre caillasse de l'intérieur, comme elle vient comme elle vient, c'est bien joli la vie comme elle vient, sauf que coincé dans la gueule ça ne s'expulse pas à la volée, et tous les branchements électriques qui prennent feu et se court­circuitent, c'est mission impossible, qu'il est même hors de question que je me calme, que ce serait même dangereux, avec tous ces inno­cents autour qui n'ont rien demandé, qui n'ont pas payé pour le spectacle, des gens qui n'ont même pas de tickets, ils n'ont pas envie d'avoir des bouts de projections collés sur le museau, ce n'est pas moi qui crame c'est le corps qui cogne, un volcan à cols hors catégorie, un qu'on n'escalade pas sans un entraînement dans les Carpates, soufre et fumées blanches navigateur d'eau trouble, que le fond de l'air en sentirait presque l'odeur de la mort, les senteurs entêtantes des fleurs calanchées, tous ces vides spectraux dans le corps, de l'air dévitalisé comme si le vent avait poussé son dernier souffle, des évaporations de chaleur à pleins champs et des larmes en silex pour y foutre le feu, tabula rasa à tous les étages, et passent les robes des femmes sur l'horizon teint, celles qui ont fleuri et pourri elles aussi, les femmes qu'on serre encore fort dans la gueule avant de les cra­cher comme un chewing-gum qui n'aurait plus de goût, et qu'on aime quand même pour ça, par-dessus tout, des femmes mortes à la pelle, des mortes pour ainsi dire évaporées, le pétale sens dessus dessous, des femmes qui n'avaient rien demandé non plus et qu'on retrouve là, au bord de la mer, poupées pêle-mêle l'amour strangulé sur un tapis de lichen tiède, des victimes qui avaient pourtant mis la gomme, pas des filles en dentelle de Penmarc'h mais des totems pur métal hurlant lancé comme un caillou à la baille, des femmes aux arêtes vives qui me poussent dans les coins, qui me submergent à sec, maître des récifs pour ainsi dire oiseau aptère, j'erre, non ce n'est pas moi qui clame c'est la Terre qui tonne, René Char le coït à la ceinture mordant la nuque des collabos, celui qui regarde le lion dans la cage pourrit dans la mémoire du lion, les embruns montant du vide m'apaisent à peine, non, le sel m'a rendu fou, comme ces tigres mangeurs d'homme à la cervelle rongée par le pH de la rivière, j'ai bu l'eau du naufrage, un coup de sang, notre destin de chair absorbé par notre destin d'ombre, les mots d'Hyvernau aux crocs des bouchers et le ciel au placard, elle est belle la vie, des instants branlants, décoratifs, usés jusqu'à la corde, tous ces cadavres qui grincent aux entournures, leurs sourires muets, des visages compliqués, paysages à l'horizon renversé, ils passent sur le sentier sans nous voir, les pauvres fantômes féminins, tout maquillés de rouille, des trous noirs dans le corps pour les tués à la mitrailleuse, ils fuient ma chair comme pris de peste alors qu'ils battent encore, doudous le cœur crevé au fond d'un fossé et le fossé qui se relève, les embruns courent à leur suite, que j'en ai le souffle envolé, dames de haute voltige pourchassant nos vieux rêves d'amour, mais l'amour s'est lassé, foutu, à la casse, leurs étreintes leur parfum à la peau, ils s'agrippent mais ne retiennent rien, ils sont sans mains, de l'eau de fantôme qui coule du ruisseau, plus la peine de se demander où courent leurs cheveux, si leurs palpitations colorées font toujours battre la pluie, petites sœurs cabossées, à qui la faute, je ne sais pas, ce n'est pas moi qui clame, c'est la Terre qui tonne!
Поливалентность запятой обусловила полифонию текста, а также соединение нескольких временных периодов и пространственных значений.
В современных текстах употребление запятой во многом оказывается прерогативой автора, чертой его идиостиля. Чередуя её с другими знаками пунктуации, писатель не только выделяет определенную информацию, содержащуюся в высказывании, но и даёт характеристики говорящим, их манере общения, освещает события и вносит оценки.
Сочетание знаков препинания способствует рождению контекстуального смысла, становясь яркой приметой идиостиля.
Например, в романе И. Миньер «Un couple ordinaire» запятая усиливает впечатление хаоса и нагромождения событий:
Là, cette ombre-là, de forme étirée, comme un chewing-gum sur lequel on aurait tiré, un chewing-gum mâchouillé, usé, qui n'a plus aucun goût, cette ombre-là, c'est la discussion, tous les deux au salon. Et devant la table basse.
Столь же беспорядочна и речь героини, каждое высказывание которой отделяется от следующего точкой с запятой. Возможно, этот знак обусловлен интонацией и скоростью речи говорящей, чрезмерной разговорчивостью супруги:
- Tu sais, Odile et Aurélien, c'était terrible à la fin: Aurélien ne partageait plus rien; c'est pour ça qu'Odile est partie; c'est affreux pour Aurélien: ses gosses, c'était tout pour lui; bien sûr elle a obtenu la garde, elle sait ce qu'elle veut, Odile; maintenant il déprime, il n'a plus goût à rien, Aurélien; un week-end sur deux, c'est peu, mais c'est la loi; s'il s'était pris en main à temps, il aurait pu éviter ça; elle l'avait averti, mais il n'a pas compris, ou il n'a pas eu le courage de changer; tu m'écoutes, Benjamin?
Ещё более произвольным и индивидуальным видится употребление тире.
В творчестве А. Сомон эмфатический характер парцеллированных высказываний подчёркивается нетрадиционным использованием тире:
Un simple retard —
A été. Fatal.
Non. Refuser. («La faculté d'oubli»)
Стилистический характер тире явственно прослеживается и в его употреблении вместо многоточия в новелле «Mum a dit»:
Et à ce moment le voisin —
Non, je vais pas continuer.
Чрезвычайная эмоциональная нагрузка высказывания, а также нежелание травмировать себя и других оставляют высказывания незавершенными:
Moi j'ai beaucoup réfléchi. Réfléchi qu'il faut réfléchir. Avant de me lancer dans l'histoire du voisin. Qu'avait prétendu que ma mère — Non, j'arrête.
L'idiot de voisin aurait dû — L'important c'est que mon père s'il m'apprend jamais grand-chose a pas tué le père d'Ophelia.
Именно использование тире привлекает внимание читателя, заставляя разгадывать причины недосказанности, за которой могут стоять различные чувства персонажа либо стремление автора выделить признак, состояние или мироощущение.
Такого рода пунктуационные фигуры неравнозначны по степени распространенности в текстах. Их употребление варьируется в творчестве современных писателей. Неизменным является их экспрессивный характер, способность к визуализации, вовлечение читателя в декодирование текста.
Как уже отмечалось, удельный вес пунктуационных отклонений от нормы очень велик в творчестве А.Сомон. Так, в её новелле «Ностальгия», в которой речь идет об одном фрагменте из жизни героини - кануне Рождества -, претерпевшей существенную эволюцию, переставшей видеть свое окружение, семью, себя саму в романтическом свете юности. Встретившись с семьей, Надеж как бы заново слышит их голоса, звучавшие в прошлом, в чем-то предопределившие ее жизнь и кузена Марка чувства к которому не угасли и через много лет.
Пунктуационные средства полностью подчинены композиционной и синтаксической структуре (в частности, «избыточное» использование номинативных предложений) и предопределяют ее:
1. Часто отсутствует разграничение абзацев, что создает эффект смешения разновременных событий, столкновения разных эпизодов, персонажей, относящихся к удаленным друг от друга временным планам. Формирование же нового абзаца всегда обозначает смену персонажей или их появление в другой временной период. При этом лаконичность текста достигается за счет всякого отсутствия любых временных уточнений. В рамках одного абзаца происходит вплетение новой точки зрения, нового голоса, о присутствии которого читатель догадывается не сразу. Почти неосязаем и переход от описания событий к несобственно-прямой речи:
Tous les Noëls toutes les fêtes. Tous les soirs d'été sur la grève, les baisers innocents et fous, ces deux-là sont comme des amoureux il faudrait les séparer on aurait bien dû y penser. Jamais trop tard pour.

2. 
   В тексте неожиданно объединяются пунктуационно те формы, которые требуют разъединения: отсутствие запятой, точки придает событиям стихийный, отрывочный, неконтролируемый характер. Такого рода экспрессивная пунктуации создает эффект хронотопа: при этом происходит смешение пространственных и временных планов, усиливается впечатление недосказанности:
   

L'école est près du lac Leman. Les heures sont de brumes et de grisaille. Tous ils disent, Nadège a les meilleures notes. Et en plus elle est charmante. Je passe mon bac.

2. 
   Нарушение пунктуационной нормы используется как средство портретирования, характеристики чужой речи, видимой сквозь призму домашнего «розового» юмора. Специфика пунктуации позволяет произвести в ряде случаев трансформацию диалогов в некий монолог, где отдельные реплики собеседников опущены. Этот монолог подчас содержит отстраненную пунктуацию: смещения границ фраз, неожиданно разрываемых соответствующей пунктуацией и столь же непредсказуемо соединяемых в виде ряда не разделенных запятыми однородных членов:
   

Têtes bouclées, frimousses malicieuses. Dis Nadège, pourquoi tu mets plus tes belles robes comme avant. Tes robes de princesse avec des volants. Avant quoi. Sophie hésite, hausse les épaules. Avant. Quand tu riais.
Такое воспроизведение чужой речи отражает особенности ее восприятия героиней новеллы, а также всю ту информацию, которая остается не высказанной в тексте, но значимой для героини.

2. 
   Экспрессивный эффект создается также чередованием пунктуационно нормативных и ненормативных предложений. Возможно, нормативная пунктуация отражает единичные, конкретные речевые акты, отклонения же в пунктуации маркируют чужую речь, представляющуюся как обобщенное, типизированное ее изображение, в котором преобладает субъективная оценка, привносимая героиней:
   

Bientôt une nouvelle année. Mon cousin contemple les étoiles de papier . André s'est approché de lui et il dit que sa Mercedes il l'aura la semaine prochaine. Tiens, Marc, si tu veux emmener Nadège pour une ballade sur une falaise. Puis il dit que là- haut le soir c'est beau le ciel rouge et violet et la mer pâle comme de la nacre.
Таким образом, пунктуационный аспект текста за счет смещения абзацев, специфической разбивки фразы, соединения чужой речи с речью героини позволяет знакам, относящимся только к «расчленению речи», приобретать способность, присущую лишь многоточию, восклицательному знаку и пр. и состоящую в указании на эмоционально-психическое состояние персонажа, его оценку чужой речи и окружающей действительности.
Примером индивидуализированного пунктуационно­графического оформления текста является также книга Б. Вербера «Le livre du voyage». Рассказчиком, обращающимся к читателю и сопровождающим его в «путешествии по жизни», является неодушевленный предмет - книга. «Le livre du voyage» состоит из ряда коротких текстов, заголовки которых передают основную мысль. Тексты связаны логически, но при этом могут быть прочитаны изолированно. Они раскрывают разные составляющие жизни человека: встречи с друзьями и врагами; воспоминания о детстве; борьбу со страхом, болезнями, системой и др.
Основным приёмом автора является изменение представления пространства страницы. Подчёркивая обособленность каждого текста либо временной разрыв, автор использует значительные пробелы. Отсутствуют абзац и отступ, хотя каждая фраза начинается с новой строки. В том случае, когда автор хочет дополнительно выделить слово, он начинает им новую строку, не закончив предыдущую:
Il est aussi agréable pour moi, en tant qu'objet, de savoir que j'ai le pouvoir d'agir sur les êtres vraiment vivants.
Тексты отличаются пунктуационным своеобразием и использованием многочисленных средств экспрессивности:

1. 
   концентрация номинативных высказываний:
   

La peur des loups.
La peur des ours.
La peur de mourir de faim s'ils ne trouvent pas de gibier demain.
La peur de l'orage.
La peur de la tribu rivale.
Автор подчёркивает зависимость человека от его прошлого, перечисляет генетически обусловленные страхи, пришедшие от предков. Примитивность страхов усиливается краткостью и ритмом предложений, анафорическим повтором, возвращающим читателя к слову peur.

2. 
   парцелляция:
   

Tu te sens bien.
Détendu. Plus énergique.
Plus calme. Plus serein.
Благотворное влияние путешествия на человека усиливается благодаря использованию серии парцеллятов. Каждый из них входит элементом в возрастающую градацию, передающую степень физического и духовного здоровья. Парцеллированный элемент может служить обозначением максимальной степени цвета, качества и характеристики, выраженной перечислением:
Dans le goulet, les parois roses deviennent rose foncé, puis rouges, puis rouges foncé.
Tout devient plus sombre. Pourpre.

3. 
   эллипсис в сочетании с парцелляцией: Au-dessous de toi, il y a des enchevêtrements de racines. Au-dessus, des branchages à foison. Là-haut ces feuilles sont tes enfants.
   

Leurs enfants. Leurs petits-enfants.
В жизни человека немаловажную роль играет расшифровка собственного генеалогического дерева. Индивид, чувствуя себя стволом, видит над собой ветви и побеги, символизирующие детей и внуков, тогда как к прошлому он крепится корнями предков.

4. 
   избыточное перечисление:
   

Il y a celles de tes professeurs, de tes chefs hiérarchiques, des policiers, des militaires, des prêtres, des politiciens, des fonctionnaires, des médecins, qui sont cencés toujours te dire si tu as agi bien ou mal. Et le comportement que tu dois adopter pour rester dans le troupeau. C'est le Système.
Contre lui ton épée ne peut rien.
Quand tu le frappes, le Système te bombarde de feuilles: carnets de notes,
P.V., formulaires de Sécurité sociale à compléter si tu veux être remboursé, feuilles d'impôts majirés pour cause de retard de paiement, formulaires de licenciement, déclaration de fin de droit au chômage,
quittances de loyer, charges locatives, électricité, téléphone, eau, impôts locaux, impôts fonciers, redevance, avis de saisie d'huissier, menace de fichage à la Banque de France, convocation pour éclaircir ta situation familiale, réclamation de fiche d'état civil datée de moins de deux mois ...
Сложность социально-иерархической организации общества выражается Б. Вербером при помощи серии однородных членов, выстроенных в столбик. Они обозначают людей - чиновников, политиков, руководителей, которые оценивают поступки каждого из нас. Это система, против которой человек бессилен, так как стоит ему предпринять попытку борьбы, как система наносит множественные удары: документы, формуляры, рекламации заполняют жизнь человека. Графически текст изменяется. Вместо вертикального построения он растягивается горизонтально, обозначая загромождённость существования человека бумагами.

5. 
   симметричные повторы:
   

Même si tu n'es pas capable de recevoir mes bienfaits, ne t'inquiète pas, même si tu ne m'accordes aucune importance, même si tu me déchires, me brûles, me noies, même si tu m'oublies dans une bibliothèque, je suis doué d'ubiquité; ailleurs, quelqu'un saura m'apprécier er profiter de mes largeses.
Игра горизонтальных и вертикальных текстовых конструкций подкрепляется анафорическим повтором, составляющим возрастающую градацию.
Таким образом, отличительной чертой текстов Б. Вербера является подчёркнутое выделение каждого высказывания, его формальное и семантическое выделение. Эмфатичность высказываний обеспечивается также чередованием экспрессивных синтаксических средств и своеобразным представлением пространства страницы.
На вербальном уровне нарративный текст становится проще, подчас примитивнее, в то время как пунктуационно­графический уровень чрезмерно вариативен, непредсказуем и нелогичен. Кажущаяся дезорганизация текста оказывается при этом мощным средством его регуляции и когезии, вовлекающим читателя в соавторы. Существование визуально воспринимаемого пространственного представления и пунктуационно-графического оформления, безусловно, создаёт определённое эстетическое впечатление: это либо ощущение гармоничности, упорядоченности, стройности, лёгкости, либо, напротив, громоздкости, тяжеловесности, хаотичности. Оформление текста выполняет и прагматическую задачу: разрушает автоматизм восприятия привычного текста, побуждая читателя приспособиться к необычной форме воплощения художественного замысла.