Microsoft Word Захарова Полный текст диссертации docx

Роднянская И.Б.
Художник в поисках истины. С. 5. 
517
Там же. С.9. 
518
Там же. С.13. 
519
Там же. С.12. 
520
Там же. С.40. 

---

191 
духовного склада: предпосылка доверия к каждому, неиссякающая готовность 
принимать за чистую монету то, что и должно быть чистой монетой, – всем 
известные, но не всеми исполняемые заповеди добра и правды»
521
; «Тот 
человеческий идеал, перед которым они [Белов и Вампилов] ставят своих 
неблагополучных героев, сурово требуя от них отзыва, покаяния, восхождения, 
– смею сказать, вечен. А юмор свидетельствует о выносливости, запасенной на 
долгий путь»
522
.
В зачине статьи «Поэзия паузы: предчувствия и память» критик 
оговаривает, что центральная задача, связанная с анализом творчества 
современных поэтов (Татьяна Глушкова, Игорь Шкляревский, Олег Чухонцев), 
в действительности несколько шире: обозначить «не школу, а культурное 
веяние»
523
. У поэтов и прозаиков критик стремится выявить второй потайной 
сюжет, больше связанный с личными, духовными исканиями: «<…> во всем, что 
пишет Шкляревский, здесь присутствует и второй план – более глубокое 
признание вины перед жизнью…»
524
. Магистральная линия, объединяющая 
творческие системы Глушковой, Шкляревского, Чухонцева, связана с понятием 
о традиции и памятью о предках: «<…> “новое” поэтическое сознание вдумчиво 
восходит по лестнице: родители, родичи, родина, природа, соприродность 
мирозданию, – отдавая дань каждой ступени и счастливо избегая 
беспочвенности»
525
.
Дух, духовность, душа – ключевые для поэтики статей Роднянской слова. 
Так, рассматривая стихотворения Чухонцева, с точки зрения формально-
содержательных особенностей, критик отмечает: «художественная идея, 
выращенная на большой глубине, проходит особо придирчивую духовную 
521
Роднянская И.Б.
Художник в поисках истины. С. 41. 
522
Там же
.
С.44. 
523
Там же. С.45. 
524
Там же. С. 54. 
525
Там же. С.58. 

---

192 
обработку»; «<…> у него грусть или тоска возводится в степень духовной 
жажды»
526
. 
Объединяет поэтов, по мнению, критика, и мотив на первый взгляд 
беспричинной печали. В качестве отдельной и одной из ведущих линий может 
быть выделена категория вечности: «Чухонцев <…> с самого начала без 
колебаний и без вызова впускает в стихи будничную “жизнь как жизнь”, но сразу 
же стремится разомкнуть ее в вечность»
527
; «Сколь многое зависит в зреющем 
завтра от непреклонного слова художника, от решимости сказать простое “да” 
верховным опорам жизни!»
528
.
Параллели критик выстраивает не только с текстами русской классической 
литературы, но и с древнерусскими памятниками. Называя характерную для 
поэтики того или иного автора черту, критик стремится обнаружить ее 
творческие корни, литературную генеалогию: «Его [Чухонцева] склонность к 
характерным для национального мирочувствия сближениям природного 
события (ледоход, ледостав, разлив) и исторического свершения или сдвига 
заставляет вспомнить природно-исторические параллели “Слова о полку 
Игореве”»
529
. Приводя строки из стихотворения Чухонцева «Родина», критик 
отмечает: «Не гоголевский ли это взгляд на загадку мчащейся в будущее 
Руси?»
530
.
Географически герои статьи тоже сближаются, ибо их творчеством 
«оказалась охвачена вся коренная восточнославянская ойкумена – Украина, 
Белоруссия, средняя Россия», благодаря чему становится возможным увидеть 
«общность почвы, общий тип связи с ней»
531
.
Категория традиции также может быть названа одним из ключевых 
мотивов книги. Так, говоря о поэзии Глушковой, Шкляревского, Чухонцева, 
526