Лингвистическое наследие А. А. Шахматова

2.2 Шахматов и зарождение социологического подхода к языку
В начале ХХ в. кризис в лингвистике показал исчерпанность сравнительно-исторического метода и привел языковедов как России, так и Европы к проблеме социального аспекта языка. Поэтому на первый план вышел вопрос о соотношении индивидуального и социального в языке. Шахматов как позитивист считал реальностью только индивидуальный язык. Так, в своей работе «Введение в курс истории русского языка» (1916), он пишет: «Перед нами, таким образом, в настоящее время множество различных друг от друга русских индивидуальных языков: их столько же, сколько индивидуумов, говорящих по- русски но эти индивидуальные языки могут быть распределены на
более или менее обширные группы, образующие части еще больших групп. Эти подгруппы, вмещающие однородные индивидуальные языки, можно назвать говорами, а группы сходных между собой говоров называют поднаречиями или наречиями. Обширные языковые группы, наречия, оказываются таким образом, делениями того велико- го целого, которое называется языком (народа, племени), заключающим в себя всю совокупность индивидуальных языков, связанных между собой сходством; сходство же это зависит, прежде всего, от единства происхождения». Таким образом, Шах- матов понимает целое как сумму отдельных сходных явлений: «язык села, города, области, народа оказывается известною научною фикцией, ибо он слагается из фактов языка, входящих в состав тех или иных территориальных или племенных единиц индивидуумов». В таком случае единственным возможным объектом лингвистического исследования становится только язык индивида. При таком подходе изменения в языке объясняются явлениями индивидуальной языковой жизни. Как замечает Шахматов, «начало изменениям кладут отдельные личности». А успех изменений зависит от того, бу- дет ли этот почин согласован с общим настроением языковой группы, т. е. примет ли его языковая среда. Шахматов заключает, что это нормальный процесс, проводящий взаимодействие индивидуального и общественного начала». Интересно, что сходные взгляды на механизм языковых изменений высказывали уже в середине 20-х–30-х годов ХХ-го века и Евгений Поливанов (1891–1937), и известный советский лингвист, автор книги «Язык и общество» Розалия Шор (1894–1939).
Но в то же время положение об индивидуальном языке как единственном объекте лингвистики не мешает Шахматову видеть в языке историко-культурное явление, продукт духовной деятельности целого народа. Утверждая, что «человеческие общества сближаются или разделяются единством или различием в культуре», он вводит понятие «культурного языка», которое отличается от «этнографических терминов великорусский, малорусский и белорусский языки». Шахма тов считает, что «индивидуальные языки... нельзя отрывать от той или иной этнографической обстановки… Напротив, культурные языки стремятся перейти за этнографические пределы» [Шахматов 1916: 16]. Таким образом, понятие культурного языка оказывается связанным уже с общественными явлениями.
Внимание Шахматова к социальному аспекту можно видеть и в его положении о социальном расслоении языка Киева ХI в., в котором ученый различает «язык господствующих классов», «язык образован- ных классов, т. е. духовенства» и говоры сельской местности. При этом термин «класс» Шахматов употребляет для обозначения любой общественной группы. Можно сказать, что здесь Шахматов подходит к вопросу отражения в социальной дифференциации языка социальной структуры общества.
Шахматов говорит и о влиянии на язык таких исторических событий, как образование Киевского государства, татарское нашествие и возвышение Москвы, т. е. включает в свой анализ и социальные события, приводящие к изменениям языка.
Богатый материал для выявления социальной природы языка да- вали сбор и описание русских диалектов. Шахматов и сам отправляется в диалектологические поездки, и разрабатывает программу для собирания диалектологических сведений, и участвует в создании Московской диалектологической комиссии, и комментирует издаваемые материалы говоров. Если Программа сбора материала, по которой велась работа в Русском географическом обществе, ограничивалась готовым списком слов, которые были даны в литературной кодифицированной форме, то программа, составленная под руководством Шахматова, а затем включенная в общую «Программу для собирания особенностей великорусских говоров», подготовленную его учеником Василием Чернышевым (1867–1949), включала подробные инструкции по сбору диалектологического материала и указывала на необходимость давать информацию социального плана. Так, от собирателя материла требовалось дать краткое описание села или дерев- ни, указать город или торговое местечко, куда ездит местное население, описать отношения между населением этого села и населением соседних местностей, указать различия в говоре старшего поколения и младшего, в говоре женщин и мужчин. Эта программа использовалась потом в России многие годы для сбора материалов русских диалектов.

Таким образом, мы видим, что признание Шахматовым индиви- дуального языка в качестве основного объекта лингвистики не всту- пало в противоречие с его пониманием социального аспекта языка. Думается, что именно принцип всестороннего охвата изучаемого объ- екта в единстве его разных аспектов и учет связи языка с его носите- лем — членом общества — способствовали созданию шахматовского комплексного подхода к анализу языковых фактов.

Более того, шахматовское понимание социального в языке пере- кликалось со взглядами его современника, главы французской социологической школы, Антуана Мейе, который в своей вступительной лекции в Коллеж де Франс, говорил о том, что основным элементом, который влияет на постоянные изменения языка, является структура общества, так как язык «в высшей степени явление социальное». Мейе утверждал, что «социальный аспект языка определяется тем, что каждый язык принадлежит определенной группе говорящих субъектов, тем, что язык — это средство коммуникации между членами одной группы...». Такой взгляд на социальное, как у Шахматова, так и у Мейе, вступал в противоречие с пониманием социального у одного из их современников — Фердинанда де Соссюра, который утверждал невозможность ни индивида, ни общества повлиять на язык. Если в европейской лингвистике социологический метод де Соссюра со временем занял доминирующее положение, то в русской лингвистике долгие годы активно развивался подход, намеченный А. А. Шахматовым. Этот факт, на наш взгляд, сыграл немаловажную
роль в том холодном приеме, который получил социологический метод де Соссюра в советском языкознании 1930-х–1940-х годов.
Размышления Шахматова о природе языка, о связи языка с его носителем, говорящим субъектом, о влиянии на язык различных фак- торов, в том числе и социальных, логично приводят его к постановке проблемы «язык как средство общения». Уже незадолго до смерти Шахматов начинает разрабатывать коммуникативную концепцию языка, которую он кладет в основу своего синтаксиса. Такой подход был совершенно новаторским и для русской, и для европейской лин- гвистики. Он получил свое развитие только во второй половине ХХ века. К сожалению, смерть Шахматова помешала ему довести эту ра- боту до конца.