Как бухгалтер я часто встречался с женщинами, работавшими на кухне, — выдавал
им деньги на продукты и собирал квитанции.
Однажды эти женщины спросили меня.
— Бухгалтер Ли, а ты женат?
— Нет, я пока холостой.
Тут выражение лица госпожи Ким, которая стояла неподалеку, стало мрачным. Я
не знал, в чем причина, но с того момента она была очень холодна со мной. Однажды
она подозвала меня и сказала: «Мистер Ли, приходите вечером к нам домой. Мне есть
о чем с вами поговорить». Я не знал в чем дело, вечером пошел к ней, и там выслушал
от госпожи Ким откровенное предупреждение.
— Мистер Ли, я слышала, что вы очень хорошо работаете. Спасибо, что и на кухне
часто помогаете. Все хорошо. А я хочу сделать вам одно предупреждение. Я видела, что
у вас есть ребенок, зачем же вы обманываете, что холостой?
Это была женщина с таким же прямым, открытым характером,
как и ее брат,
поэтому она не могла терпеть женатого обманщика, выдававшего себя за холостяка. И
высказала мне все это.
— О чем это вы говорите? Я не женат, откуда у меня может быть ребенок?
— В прошлый раз, когда в Корее были проводы, у вас был ребенок.
— Ах, так вы об этом...
Во время работы за рубежом
Наконец я понял причину враждебного отношения супруги Кима ко мне. В то
время выезд за рубеж был важным событием не только для самого отъезжающего, но и
для всей его семьи. Поэтому перед отъездом устраивали проводы в офисе компании. Из
моих родных пришла только жена брата с ребенком, чтобы пожелать мне хорошей
дороги и успешной работы за рубежом.
Супруга Кима услышав, кто это был на самом деле, рассмеялась. И
потом стала
относиться ко мне, как к родному брату. Она знала, что я люблю рисовый хлеб, каждый
раз, когда был повод, она делала его, и оставляла для меня отдельную порцию. Прошло
время. И когда она жила в Ульсане, я иногда заезжал к ним, и она всегда принимала
меня, как родного.
Еще одна женщина — это Чен Ринг, дочь хозяина китайского кафе, находившегося
недалеко от нашего строительного объекта. Мы часто ели в этом кафе. Во дворе их
дома был колодец с чистой водой.
Несколько раз мы порывались попить воды из этого колодца, но хозяин, как все
мужчины Востока, не пускал посторонних в свой двор. Но я его очень просил, поэтому
он сказал членам своей семьи: «Мистер Ли порядочный человек, пусть набирает у нас
воду». Так у меня появилась особая привилегия входить к ним во двор.
Однажды я вошел во двор набрать воду, и вдруг почувствовал чей-то взгляд. Я
огляделся и увидел красивую девушку лет двадцати, мы встретились взглядами, затем
она исчезла в глубине дома.
Словно околдованный, я заворожено
смотрел в ту сторону, куда ушла девушка.
Густые брови, белая кожа, прекрасно сложенное тело, проглядывавшее из-под
традиционного китайского платья, — все это стояло перед моими глазами, как будто я
был во сне.
Когда я пошел за водой во второй раз, я думал уже не о воде, а о той девушке, и
смотрел по сторонам, и тут она опять появилась. Во время этой встречи мы уже могли
обменяться взглядами с улыбкой. Но и на этот раз она быстро ушла в дом.
Я ходил за водой несколько раз, и девушка всегда выходила, садилась у колодца. Я
все чаще ходил за водой, и она,
словно ждала меня, всегда появлялась у колодца.
Однажды наши отношения перешли в новую стадию, и мы встретились в кафе у
дороги. Когда я рассмотрел ее в кафе внимательно, она показалась мне еще красивей.
Тогда парню за двадцать эта девушка-иностранка казалась ангелом, даже если это
было не так. Но она действительно была красавицей, поэтому я не мог не обратить на
нее внимания.
— Какая ты красивая!
У нас было не так много слов, которые мы могли сказать друг другу. Мне было
нелегко говорить на английском, который тогда я знал не очень хорошо. А
Чен Ринг
знала английский еще хуже, чем я. Мы не могли говорить друг с другом, но в душе
беседовали о многом. Мы встречались всего несколько раз, но казалось, что знаем друг
друга очень давно.
Каждый раз, когда я встречался с ней, меня мучили мысли о моей некрасивой
внешности. С детства я слышал: «из всех детей Мен Бак самый некрасивый», я и сам
так думал, а перед этой девушкой комплекс «некрасивой внешности» только
обострился.
— Ты такая красивая, а я нет. У
меня такие маленькие глаза, и их никак не
сравнишь с твоими. Я хотел бы даже поехать в Бангкок, чтобы там мне сделали
операцию. Мои глаза стали бы чуть больше, и тогда я смог бы встречаться с тобой.
Чен Ринг покачала головой.
— У тебя во внешности самое привлекательное это ясные глаза. Кто сказал, что ты
некрасивый?
Чен Ринг была первой в моей жизни, кто сказала, что я, и особенно мои глаза, за
которые меня всю жизнь дразнили, были привлекательными.
На строительном объекте, где шла настоящая война,
сердце мое билось в
романтических мечтах и томлении.
Но этот сон не долго продолжался. Хозяин китайского кафе узнал, что мы часто
встречаемся в кафе у дороги, и запретил дочери выходить на улицу, а мне — входить в
их двор.
Вероятно, я был первым увлечением Чен Ринг, которая жила в семье строгих
традиций, и я очень мучился оттого, что не мог с ней больше видеться. На последнем
этапе нашего проекта шла отчаянная борьба за то, чтобы как-то сократить убытки
компании, и со временем поблекли мои мечты,
связанные с этой прекрасной
иностранкой.
Do'stlaringiz bilan baham: 
