Л. Н. Гумилева Каиржанов А. К. Сравнительно-историческая фонетика, морфология, синтаксис тюркских языков Учебное пособие

ig ïtï – «Табгачи прислали придворных мастеров (своего) кагана»; Bu süg ält [T] – «Веди это войско»; Tört buluŋdaqï budunïγ qop almïs [Ktb] – «Они много забрали народа, находящегося по тем четырем углам (света)».
В древнетюркском языке основное значение у аффиксов родительного и винительного падежей – дефинитивное, то есть определительное. Так, аффикс родительного падежа обозначает определенный субъект обладания, а аффикс винительного падежа – определенный прямой объект.
В.В.Радлов указывал, что в памятниках письменности аффикс винительного падежа имеет дефинитивный характер, а неопределенный объект в памятниках письменности обычно оформляется основным падежом в любой позиции. Кроме того, В.В.Радлов отмечал, что аффикс винительного падежа на –(ï)γ не был аффиксом, а являлся местоименным аффиксом, обозначающим имя как определенное и соответствовавшим определенному артиклю. На связь этих двух падежей указывал и П.М.Мелиоранский. А.Н.Кононов считает, что фонетическая и семантическая близость аффиксов родительного и винительного падежей указывает об их общем происхождении. Г.Й.Рамстедт утверждает, что дефинитивное значение передает и аффикс поссессивности 3 лица, восходящий к древнему личному местоимению 3 лица in.
Семантическая и фонетическая близость аффиксов винительного и родительного падежей и аффикса поссессивности 3 лица позволяет представить их эволюцию. Древнее личное местоимение 3 лица in развило аффикс поссессивности 3 лица (В.В.Радлов) и определенный член на –ïn / -in / -ïŋ / -iŋ. Впоследствии этот аффикс стал показателем определенного субъекта обладания и определенного прямого объекта. Так, аффикс -ïŋ / -iŋ является продуктивным формантом в качестве аффикса родительного падежа после основ на согласный в языке памятников письменности и современных огузских языках, кроме того, он используется и в чувашском языке. После основ на гласный в памятниках письменности и современных огузских языках и после всех основ в остальных тюркских языках аффикс родительного падежа имеет форму –nïŋ / -niŋ (в разных аллофонах этого аффикса). N основы личных местоимений 1-го и 2-го лица ед. числа переходит к аффиксу –ïŋ / -iŋ и по закону аналогии употребляется с существительным. А.Н.Кононов пишет, что в памятниках письменности показатель определенного прямого объекта –ïŋ / -iŋ дал –ïg / -ig (здесь переход ŋ › g частое явление в памятниках письменности). После аффиксов поссессивности сохраняется древняя форма аффикса –ïn / in. N сохраняется, по-видимому, под действием предшествующего назализованного m и ŋ в аффиксах поссессивности 1-го и 2-го лица ед. числа и по аналогии после остальных аффиксов поссессивности.
В хакасском языке склонение имен зависит, на какой звук оканчивается основа слова. Основа имени оканчивается на сонорные m, n, nъ, в этом случае винительный падеж оформляется так: čon-nï (народ), kün-ni (день); основа оканчивается на согласные r, l, j, глухие согласные – čar-nï (берег), köl-ni (озеро); основа оканчивается на γ, g – suγ-nï (реку), kög-ni (веселье); основа оканчивается на гласный – tura-nï (дом), töge-ni (бревно).
Теперь сравним аффиксы винительного падежа имен существительных в огузских и кыпчакских языках на примере турецкого и казахского языков (табыс септік / yapma hali).
Винительный падеж в казахском и турецком языках отвечает на вопросы кімді?/ kimi? «кого?» нені?/ neyi? «что?» и обозначает предмет, на которое направлено действие. Он образуется при помощи падежных окончаний, которые присоединяются к корню или основе существительного. Например: бала-ны/ çocuğ-u «ребенка», балалар-ды/çocuklar-ı «детей».
Форма падежных окончаний определяется законами сингармонизма и прогрессивной ассимиляции:

в казахском языке
После глухих согласных