Конфуцианство

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й о ч е р к )

189

ного мужа, идущего Дао-путем, то разве его воля направлена на поиски пропитания?» Во время этой беседы Мэн-цзы был увлечен другой мыслью, мыс­ лью о превращении этического совершенства в та­ кой же товар, как и плоды ремесленного труда. По­ этому он раздраженно ответил Пэн Гэну: «Какое тебе дело до того, куда направлена их воля?» [«Мэн-цзы», ЗБ-4]. Но уже сама дискуссия на эту тему весь­ ма показательна. Она свидетельствует, что к тому вре­ мени в конфуцианской среде уже сложилось мнение о том, что «совершенный муж* должен быть выведен за пределы материальных интересов. Это понимал даже извечный противник Конфуция политикан Ян Ху, который афористично и четко сформулировал суть проблемы: «Кто стремится к богатству, не мо­ жет быть гуманным, кто стремится к гуманности, не может быть богатым». По сути дела, эта конста­ тация Ян Ху говорила о той пропасти, которая раз­ верзалась между человеком, ставшим на путь нрав­ ственного совершенствования, и всем остальным обществом, поглощенным материальными заботами. Мэн-цзы пытался перекинуть через эту пропасть мостик, превратив «совершенного мужа» в специали­ ста, а этические совершенства в обычный «обществен­ ный» товар, но из этого ничего не вышло. Процесс самосовершенствования идущего по Дао-пути цзюнь-цзы, как свидетельствует исторический опыт кон­ фуцианства, превращаться в товар не захотел, а этические совершенства предпочли оставаться лич­ ным достоянием.

Согласно учению Конфуция, наилучший способ удержать волю в пределах, безопасных для общест­ венного порядка, заключался в сочетании ее с гуман­ ностью. «[Тот, чья] воля устремлена на гуманность, — говорил Конфуций, — не творит зла* [«Лунь юй*,

190 А. С. МАРТЫНОВ. КОНФУЦИАНСТВО

4— 4]. Предложенный луским мыслителем синтез воли и гуманности превратился в настоящий отли­ чительный признак «совершенного мужа». По общему мнению конфуцианской общественности, сочетание воли и гуманности должно было породить отвагу и жертвенность. Конфуций утверждал:

Благородный муж, наделенный возвышенными стрем­ лениями и гуманностью, не станет цепляться за жизнь, если при этом он должен отступить от гуманности. Ско­ рее, он пожертвует собой ради того, чтобы восторжест­ вовала гуманность («Лунь юй», 15— 9].

Обратим внимание читателя на то, что при та­ кой постановке вопроса гуманность превращалась в разновидность долга (подробнее о гуманности см. в специальном разделе), в некую тяжелую пожизнен­ ную ношу. Именно так и называл ее Цзэн-цзы:

Ноша тяжела, а путь долог. Совершенный муж вы­ брал гуманность своей ношей. Разве это не тяжело?! [Совершенный муж прекращает нести ее лишь] после смерти. Разве это не дальний путь?! [«Лунь юй», 8— 7].

Эти слова представляются нам и точными, и необ­ ходимыми. Процесс трансформации обычного чело­ века в «совершенного мужа» был и трудным, и долгим. Он занимал целую жизнь.

Если первым ориентиром воли «совершенного мужа» считать гуманность, то вторым ориентиром непременно должно выступить чувство долга. Надо отметить, что бином «гуманность и долг», в сущности, покрывает основную часть конфуцианского этиче­ ского пространства, в силу чего в этическом плане он очень часто употребляется как синоним конфу­ цианской доктрины в целом. Долг представляет собой опорную категорию конфуцианской этики, и потому его можно рассматривать как внутреннюю сущность