Книжный вор

ЯРОСТЬ РОЗИНА
Лизель уже снова погрузилась в сон, когда в кухню ворвался несомненный голос Розы
Хуберман. Он растряс девочку.
— Was ist los?
Лизель одолело любопытство — она представляла, какими тирадами может пролиться
ярость Розина. На кухне определенно произошло какое-то движение и подвинулся стул.
После десяти минут мучительного самообуздания Лизель выскользнула в коридор, и
увиденное немало ее изумило: Роза Хуберман стояла за плечом Макса Ванденбурга, наблюдая,
как он жадно глотает ее пресловутый гороховый суп. На столе воздвиглось пламя свечки. Оно не
дрожало.
Мама была мрачна.
Ее пухлая фигура тлела тревогой.
Но вместе с тем в ее лице как-то нашлось место и торжеству — и торжество было не от
того, что она спасает живую душу от преследования. Оно больше походило на: «Видали? По
крайней мере, этот не привередничает». Она переводила взгляд с супа на еврея, потом опять на
суп.
Когда Роза снова заговорила, она только спросила, не налить ли добавки.
Макс отказался, предпочтя кинуться к раковине и стошнить. Спина его содрогалась, руки
были основательно расставлены. Пальцы цеплялись за металл.
— Езус, Мария и Йозеф, — пробормотала Роза. — Еще один.
Обернувшись, Макс извинился. Слова у него вышли скользкие и мелкие, травленные
кислотой.
— Простите. Кажется, переел. Желудок, знаете, слишком давно не… Наверное, не
справился, столько…
— Отойдите, — велела Роза. И принялась убирать.
А когда закончила, увидела, что молодой человек у кухонного стола совершенно подавлен.
Ганс сидел напротив, ковшиком сложив руки на пласте дерева.
Лизель из коридора было видно осунувшееся лицо чужака, а позади него — беспокойство,
будто пачкотня, намалеванное на Мамином лице.
Она смотрела на своих приемных родителей.
Кто эти люди?
ЛЕКЦИЯ ДЛЯ ЛИЗЕЛЬ
Какими именно людьми были Ганс и Роза Хуберман — вопрос не самый простой для
решения. Добрыми? До смешного неосведомленными? Не вполне нормальными?
Определить их опасное положение будет легче.