Философия : учебное пособие

2. Переоценка всех ценностей. Критика христианства и ев
-
ропейской морали
. «Переоценка всех ценностей», согласно коммен-
тарию М. Хайдеггера, – это их сознательное низложение, обнаруже-
ние их истока. Переоценка начинается с вопроса: «Что означает воля 
к истине? Почему человек хочет истины, а не лжи?». Средство пере-
оценки – знаменитый «генеалогический» метод, призванный ответить 
на вопрос: кто толкует, кто говорит в метафизике, религии, морали, 
искусстве, науке? Поиск ответа на этот вопрос требует от философа 
«погрузиться в нашу последнюю глубину», т. е. под «поверхностью» 
разума – идей, норм, идеалов – обнаружить порождающие их ирраци-
ональные инстинкты и аффекты. В подоплеке «истинного», метафизи-
ческого мира Ницше обнаруживает инстинкт страха: человек боится 
времени, перемен, страданий, смерти. Он помещает все, что дорого его 
сердцу, в «существо и сердце мира» – именно так рождается иллюзия 
«истинного мира». Категории метафизики – причина, действие, сво-
бода, цель – всего лишь «толкование, а не текст». Толкование мира, 
однако, не является привилегией человека. В метафизике считается, 
что интерпретация предполагает интерпретирующего, но это иллюзия. 
«Субъект», «Я» – результат «веры в грамматику», т. е. следствие истол-
кования, уходящего корнями в историю языка. Возникновение языка, в 
свою очередь, коренится в инстинктах и аффектах древнего человека. 
Не следует ли в таком случае признать, что нет никакой другой реаль-
ности, кроме реальности наших инстинктов? Механический мир мож-
но истолковать как «более примитивную форму аффектов», «праформу 

---

117
жизни». И еще одна гипотеза: инстинкты – это оформление воли к вла-
сти. «Мир, рассматриваемый изнутри, …был бы “волей к власти”, и 
ничем, кроме этого» [Ницше, т. 2, с. 270]. Прежней метафизике Ницше 
противопоставляет концепцию мира как воли к власти. 
Воля к власти (воля к мощи, могуществу) – основная черта жизни, 
напоминающей гераклитов поток становления. Жить, согласно Ницше, 
значит хотеть расти, стать сильнее. Можно описать волю к власти как 
постоянное «стремление» всего сущего к самоутверждению, самоо-
пределению и самопреодолению. Основные моменты воли – выход-за-
пределы-себя, возрастание, повеление, созидание, самоутверждение. 
Эти характеристики позволяют трактовать волю к власти как искусство 
в расширительном смысле – как созидающее начало. «Воля к власти 
интерпретирует…», полагает ценности, «…интерпретация сама есть 
лишь средство достижения господства над чем-нибудь» [Ницше, 2005, 
с. 354]. Ценности – перспективы, точки зрения, порождаемые центра-
ми воли, средства воли к власти. Интерпретация, фальсификация, ил-
люзия составляют неотъемлемый характер сущего. Последнее есть «по 
своей сути самой толкующее существование», оно перспективно, «сама 
жизнь ценит через нас». На вопрос «кто толкует?» философ отвечает: 
потребности, безличные влечения, воля к власти. С этой точки зрения 
искусство в собственном смысле слова, философия, наука, религия вы-
ступают как различные облики, модусы воли к власти. Ницше, таким 
образом, устраняет характерную для метафизики антитезу «истинно-
го» и «являющегося» миров. Чувственный, «кажущийся» мир стано-
вится единственно достоверным для нас, а сверхчувственный, «истин-
ный» – кажущимся. Мир есть «постоянно изменяющаяся ложь» в том 
смысле, что он – результат интерпретации. Ницше трактует всякую ин-
терпретацию как художественную деятельность, и тогда мир явлений, 
«толкующее существование», предстает как «рождающее себя творе-
ние искусства». Это открывает возможность оправдания мира, лишен-
ного трансценденции, высшего смысла.
Ницше использует генеалогический метод для низложения хри-
стианства и европейской морали. Христианство – могущественная ин-
терпретация жизни, обладающая преимуществом перед нигилизмом, 
поскольку разрешает важнейшие проблемы человеческого существо-
вания. «Христианская моральная гипотеза» придавала человеку абсо-
лютную ценность (человек как образ и подобие Бога), давала ответ на 
главный вопрос человеческой жизни – «к чему вообще человек?». Так 
было найдено противоядие от нигилизма: человек перестал быть «мя-
чом абсурда и бессмыслицы». Однако смысл жизни, указанный хри-

---

118
стианством, иллюзорен, так же, как и цель – «истинный мир» – фикция. 
Согласно Ницше, христианство воспитало в человечестве требование 
безусловной правдивости, которое со временем обратилось против 
«фальши и изолганности всех христианских толкований мира и исто-
рии». Интеллектуальная совесть философа-«свободного ума» раскры-
вает глубокую нигилистичность самого христианства: «Когда жизнен-
ный центр тяжести переносят из жизни в «потустороннее» – в ничто, 
то тем самым вообще лишают жизнь центра тяжести» [Ницше, т. 2,
с. 667]. Христианство обесценивает жизнь, придавая ей значение всего 
лишь «моста в инобытие», противопоставляя жизни «мир чистых фик-
ций». 
Одним из ключевых мотивов низложения христианства у Ницше 
является противопоставление подлинного, первоначального христи-
анства самого Христа и христианства как исторического феномена. В 
книге «Антихрист» философ реконструирует «психологический тип 
Спасителя». Для Ницше Иисус – только человек, «странный святой», 
оставивший в наследство человечеству «евангельскую практику», прак-
тику жизни и смерти, которая имеет надысторическое значение («еще 
и сегодня возможно так жить»). Он ничего не знает о трансцендентном 
Боге, для него Царство Божие есть психологическая реальность, «опыт 
сердца», жизнь вечная, обретенная здесь и сейчас. Путь к ней – любовь, 
а «глубочайшее слово Евангелия» – «не противься злому». Для Иисуса 
нет ни «греха», ни «суда», ни «наказания», ни мира «по ту сторону». 
Он демонстрирует своей жизнью и смертью опыт «присутствия вечно-
сти в настоящем» (К. Ясперс), одну из принципиальных возможностей 
жизни, в основе которой лежит отказ от какого-либо осуждения жизни, 
«превосходство над всяким чувством 
ressentiment
(злоба, злопамятство 
(фр.) – Т. К.)». Христианство как историческая реальность коренится в 
именно инстинкте 
ressentiment
, ставшем творческой силой. 
Ressentiment
– это чувство досады, болезненная чувствительность к оскорблениям, 
бессилие в мести, жажда мести, отравление во всяком смысле; на этой 
почве вырастает воля, которой хотелось бы господствовать над самой 
жизнью. Христианство – это «бунт обиженных жизнью» [Ницше, 2005, 
с. 122] против самой жизни. В христианстве «говорит» так называемый 
«добрый человек», именно он – «автор» концепции двух миров. Желая 
избавиться от становления, страдания, смерти, он измышляет «в каче-
стве истинного мира новый мир, потусторонний нашему». «Добрый че-
ловек» – «тиран»: условия своего существования он делает масштабом 
жизни; а с другой стороны, он – «идеальный раб»: принимая высшие 
ценности как «подарок» Бога, «добрый человек» обретает в подчине-

---

119
нии им свое жизненное призвание. Тайна «доброго человека», чело-
века 
ressentiment
– в наивном преувеличении собственной ценности, 
которое достигается через отречение от самого себя и приближение к 
единому для всех идеальному масштабу – к Богу, к «истинному» миру.
Ницше, таким образом, усматривает сущность христианства 
в его «моральной гипотезе». Метафизика христианства рождается 
из нравственной оценки чувственного мира как злого, недолжного. 
Христианская мораль и ее суррогат – европейская светская мораль – ста-
новятся объектом жесткой критики со стороны Ницше. Совершенное 
им открытие сущности морали он считает эпохальным событием, раз-
бивающим историю на две части. Главный мотив критики – мораль 
враждебна жизни. Мораль – это «точка зрения желательности», тре-
бование «так должно быть», и она превращается в осуждение жизни 
от имени несуществующего мира добра. А поскольку основная черта 
жизни – воля к власти («…